Среди Хищников (СИ) - Эфа Лин

Кстати о полукровках. С этими бедолагами обращались еще хуже, чем с нами. Их продолжительность жизни и выносливость была значительно выше, чем человеческая. Поэтому на них буквально пахали. Никто из них не был виноват, что когда-то в полнолуние его родитель был изнасилован, а затем появился малыш. Но складывалось впечатление, что именно этих детей ненавидели за собственные грехи и те, и другие. Некоторые из людей просто отказывались от новорожденных прямо в родильном отделении. В редких случаях находились семьи, которые забирали сирот. Те, кто не мог иметь своих. Вот только от этого их жизнь не становилась лучше. Только и того, что жили они вроде бы в полноценной семье, а не в приюте.

В Майоне существовало негласное разделение. Как, впрочем, и в остальном мире. Элита, то есть оборотни — правящая сила, люди — рабочая сила и полукровки — также рабочая сила. Между людьми и полукровками всегда царили споры и разногласия. Особенно доставалось человеческим девушкам. Так как мужская часть полукровок буйствовала в полнолуние, гены давали знать о себе. И самое паршивое, что это никак не пресекалось. Всем было все равно, лишь бы каждый делал свою работу. А то, что детей рождалось много, так это к лучшему. Ьольше рабочих рук.

Придя домой, я закрылась комнате и очень долго изучала врученные мне Кириллом бумаги. Карту, чертежи и время смены постов. Заучивая наизусть, как советовал друг. Я беспокоилась о том, что от страха все смешается в неразборчивую кашу в голове, как только окажусь в лесу одна. С усилием воли подавила порыв записать кое-какую информацию на руку. Это было бы крайне глупо.

Ранним утром в мое окно постучал Соловьев. Все-таки пришел. Волновался обо мне. Я наскоро оделась и тихонечко выскользнула за дверь. Родителям соврала, что утром пойду на работу, а после останусь на несколько дней у подруги. Мать с отцом никогда мне ничего не запрещали, поэтому у них вопросов не возникло. К тому же ночевки вне дома для меня были обычным делом с раннего детства. Когда родители ссорились, я оставалась у Кирилла, а потом у одноклассниц. Все знали о склоках в моей семье. Мама с папой даже на людях цапались без стеснения.

— Не передумала? — первым делом спросил меня Кирилл.

— Нет. Идем. — нервно одернула ворот куртки.

— Ка, если ты… — начал он.

— Да заткнись ты уже, Соловушка! — перебила я его, — Шевели батонами, каждая секунда на счету. Ну же, чего встал?

— Прости. — пробормотал он. И мы направились к шахтам.

Сегодня удача была на нашей стороне, и мы ловко миновали всех патрульных. Передвигаясь по слепым зонам так, чтобы нас по минимуму засекли камеры. Должна признаться, что без Кирилла это было бы слишком сложно. В лесу, конечно, будет куда проще. Там нет видео наблюдения. Зато есть оборотни, у которых острый нюх и слух. Услужливо подкинул внутренний голосок, но я отмахнулась от него. Не стоит разводить панику.

Спустившись в шахты, Соловьев передал меня из рук в руки проводнику, обняв на прощание. Грязный мужчина с засаленными волосами должен был вывести меня через секретный тоннель к лесу. А вот дальше мне предстоит передвигаться в одиночку. Первый отрезок я преодолею своим ходом, а дальше на велосипеде. Благо ездить умела.

— Увидимся здесь в пятницу. Встречу тебя. — потрепал мою косу друг, — Будь осторожна.

— К черту! — улыбнулась ему и вытолкала вон.

В шахтах пахло просто отвратительно. Никогда ранее здесь не бывала. И очень надеялась, что больше не придется. Здесь работали в основном одни мужчины. Обеспечивая наш улей теплом, водой, электроэнергией и кислородом. Все кабеля, трубопроводы, отопительная система и вентиляция целиком и полностью лежали на них.

— На вот, надень. — шахтер протянул мне какой-то грязный комбинезон и резиновые сапоги.

— Да уж. — многозначительно протянула.

— А ты думала, мы здесь в вечерних платьях бродить будем? — белозубо усмехнулся мой сопровождающий. Имени которого я даже не спросила. Оно мне совершенно ни к чему. Чем меньше я знаю, чем лучше.

Не тратя времени, натянула предложенное обмундирование и встала перед мужчиной, вопросительно глядя. Он молчаливо повел меня через какие-то небольшие помещения. Судя по хламу вокруг, это были кладовые. Остановившись около стены, занавешенной старым ковром, вручил в руки увесистый фонарь. Затем отодвинул ковер и шагнул в темноту за ним, приглашающе поманив за собой. Я выдохнула и шагнула следом. Назад пути не было, да я и не собиралась передумать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Следуй за мной и не отставай. — приказал мужик, как только мы двинулись вперед, — И еще, не советую смотреть по сторонам, когда услышишь стоны.

— Это еще почему? — не поняла я.

— Просто не советую. Даже настоятельно не рекомендую. — с нажимом произнес он.

Я только пожала плечами. Ну вот что за туманные фразочки. Зачем все усложнять, вместо того, чтобы сказать прямо. Очевидно же, что теперь меня одолевало любопытство. Я то и дело вертела головой по сторонам. Хотя, может быть, именно этого он и добивался. Ну мало ли, забавляется человек таким образом. Юморист с одному ему понятными приколами.

Мы шли порядка трех часов, прежде чем я услышала странные звуки, точнее стоны. Первым порывом было замереть на месте. Но здравый ум подсказывал, что вот оно, то, о чем говорил мне в начале пути шахтер. Я испуганно поежилась, пялясь строго в спину провожатого. Что бы это ни было, мне точно не стоит на это смотреть. Ясно ведь, что шуткой тут и не пахло. Пахло чем-то другим.

— А это? — не удержалась таки я, выпалив вопрос.

— Верно. Те, на ком ставят опыты. — подтвердил мои догадки мужик.

— И они тут? — дрожащим голосом произнесла.

— Умирают. Живая могила. — будничным тоном изрек тот. Снова подтверждая мои догадки.

— Кто эти несчастные? — не знаю, для чего мне это знать, но не спросить я не могла.

— Осужденные на пожизненный срок за особо тяжкие преступления. — хмыкнул шахтер.

И тут в нос ударил острый запах разлагающейся плоти. От неожиданности сбилась с шага, а глаза заслезились. Желудок совершил кульбит в желании выплеснуть наружу содержимое. К счастью, он был совершенно пуст. Зажала рот и нос рукой, но это едва ли спасало. Странно, что я услышала запах только сейчас.

Не удержавшись, я все-таки повернула голову в сторону доносящихся звуков. Любознательность, чтоб ее. О чем тут же пожалела. Полуразложившиеся, разбухшие тела перемешались с еще живыми, стонущими, обреченными. Некоторые из них были покрыты разного рада язвами, волдырями и сыпью. Другие были разрублены на куски. Нас разделала двойная преграда из стекла и прочной сетки. С трудом сдержав желание закричать, я отвернулась. Костеря себя на чем свет стоит за то, что вообще посмотрела в ту сторону. Этот кошмар будет сниться мне долго.

— Сейчас мы пробежимся немного. — обрадовал меня проводник и пустился в неспешный бег.

— С удовольствием. — невнятно промычала.

Я не отставала от мужчины, больше не глядя на то, что находилось по правую сторону от нас. Не трудно ведь было догадаться, что где-то в черте Майона имелась погребальная яма, куда скидывали расходный материал. Не на крысах же ученые ставили свои опыты, в самом деле. Это же оборотни. Волосы стали дыбом. Но жалости во мне не было. Если это действительно заключенные, убийцы, маньяки и так далее. То что ж, судьба оказывается, справедлива. И хоть в Майоне не было преступности, я прекрасно знала о том, что во внешнем мире ее предостаточно. Мне с детства нравилось читать криминальные статьи.

Сначала мне показалось странным то, что шахтеры не предупреждали желающих погулять на воле о том, что они увидят в этом тоннеле. Но затем до меня дошло, что, возможно, узнав об этом, некоторые могли бы передумать. Зрелище-то не для слабонервных.

Бежали мы не долго, минут десять, пока зловоние смерти не осталось позади. А еще через некоторое время повернули влево и шли в этом направлении около двух часов. Я все больше удивлялась тому, какой огромный труд проделали шахтеры, чтобы иметь возможность выходить за пределы города. И как они использовали ее. Разве ради общественной пользы. Нет, они проносили в город то, что способно разрушать человеческое сознание. Суть людская неисправима. С сожалением подумала я.