Ноунэйм 90-х - Игорь Азаров

– Отпусти людей, вспомни себя на их месте, – предложил я, – надо побеседовать.

Ирка с безразличием сомнамбулы поставила автографы в спешно подставляемые конспекты, и вопросительно уставилась на меня.

– Во-первых. Где найти Дениса?

Ленивое пожатие плечами.

– Дома наверное. Дай сигаретку… Устала – не могу.

– А кто еще кроме него работает с нейромассой?

– Еще один… Если не трудно, закрой дверь на замок, шеф на этаже.

– А что, опять начал гонять за курево в корпусе?

– Ага… Ой, благодать – Ирка сбросила туфли и положила измученные каблуками ноги на стул.

Я тоже закурил, открыл окно и присел на подоконник.

– Да, так что ты говоришь еще один?

– Еще один свихнулся. В смысле ты. Над Денисом вся кафедра потешается.

– А ты в курсе его работ?

– Приходится… Он меня уже затрахал. Я готовлю ему материалы.

– Ну хорошо, а ты в курсе той части, где речь идет о воздействии этих его полей на психику?

– Слушай, поедь к нему домой, и он тебе все уши прожужжит этим, А еще лучше брось ты возиться с этой ерундой Он что, так круто платит за расчеты?

– Не обижает.

– Были бы у меня родители в ФРГ, я может, тоже кидалась бы бабками… Я тебе говорю, это все фигня, просто у Дени мания открыть что-нибудь эдакое – Ира помахала сигаретой в воздухе. – Расскажи лучше, из-за кого тебя так разукрасили.

– Бандитская пуля.

– Ой, не хочу рабо-о-та-а-ать… – сладко потянулась Ирка, изгибая ко мне свою стройненькую фигурку. Я мысленно облизнулся, но почему-то вспомнив про Марину, ограничился тем, что пощекотал натянутый бочек.

– Не боюсь, – зевнула Ира, – Ты когда заедешь к Денису? Вечером?

– Наверное попробую прямо сейчас, может у него просто телефон не работает.

– Ну и как хочешь… То есть это.. Захватишь ему вот эту ерунду? – она слегка передвинула на столе какой-то сверток с почтовым сургучом.

– ОК. Ладненько, я побежал. Наташке привет.

– Бай…

Я чувствовал, что если выпью еще кофе, то начну мочиться концентрированным кофеином, а если не выпью, то усну где-нибудь по дороге. Значит надо выпить крепкою-крепкою чаю. Зайду к Стасу. Чай у него наверняка есть, а может – чем черт не шутит – он знает что-нибудь по интересующему меня вопросу.

Стас принимал зачет.

Найти аудиторию не составило проблем – на весь коридор разносился картавящий басок, в интонациях которого сквозило неподдельное восхищение:

– Ну-с, батенька?.. Бреед… Вы представляете себе ЧТО вы здесь написали?..

На мое счастье Стас допрашивал последнего партизана.

Я кивнул и присел в конце аудитории.

– Ну при чем здесь потенциальная яма?.. Это же Ваш собственный конспект… Ну какой зачет? Ой, я Вас умоляю…

Тут он с интересом вперился в характерно расчерченный листок в конце конспекта.

– Три мизера подряд? Недурно… Вашу зачетку. Ишь! Ишь хват каков! Не, ну ты видал такое?

– Жулик он, – сказал я, глядя вслед чудом спасенному партизану. – Дай чаю, а? Покрепче.

– Ну и рожа у тебя, – усмехнулся Стас уважаю.

– Ты знаешь Дениса биофизики?

– Это длинный такой? Чисто в лицо. Тебя, кстати, Ирина разыскивала.

– Я был у нее. Муж приезжает через пару месяцев, а голодной куме, сам понимаешь, кум не уме.

– Так какие проблемы? Или ты с ней все?

– Н-не знаю. Мэй би. и не только с ней.

– А, ну да. Иветта, Мюзетга, Козетта… запел Стас, тираня мои уши архигадким сочитанием скрипучего голоса с полным отсутствием слуха.

– Клозетта – перебил я. Так ты знаешь над чем он работает?

– Что-то экологическое?

– Ладно, все ясно с тобой. Как Сан Юрич?

– В Италии, на симпозиуме. Так а зачем тебе тот длинный?

– Во-первых хочу отдать ему это – я повертел Иркиным свертком. – А во-вторых я с ним

работаю. Делаю статобработку его экспериментов. Работа скучная, но он платит зеленью.

– Да, знаете-ли, – с чувством сказал Стас. – А ты не знаешь кого-нибудь, кто платил бы за теорфизику? Я согласен на дойчмарки.

* * *

Разумеется, Дениса я не застал и дома.

Вваливаясь к себе, и геройски пытаясь не заснуть в проеме входной двери, я мысленно

раскатывал губу, что Марина навела дома флотский порядок. Но оказалось, что она сама только-что пришла; правда было некоторое подобие обеда – кефир, булки с творогом, два «Сникерса».

Отследив мои мысли, видимо по движению глаз, хозяюшка водрузила мне руки на плечи, и осведомилась с очаровательно ехидной рожицей:

– А ты думал, что нашел чудесную хозяйку? Как бы не так.

– Я ничего не искал и ничего не нашел. Просто иначе быть не могло и не может. Не-

ужели ты этого не чувствуешь?

– Чувствую, – спокойно улыбнулась она. – А ты – сонный сомнамбул.

– Угу.

– А я голодная.

– А я усну с куском во рту.

– А я буду тебя будить.

– Договорились.

Впрессовавши в себя несколько кусков, я дотащился до дивана, и обрушившись на него стал вяло жевать шоколад. Марина в халатике, – уже своем – прихвативши чашку кефира, прошелестела босыми ногами по линолеуму кухни, и войдя в комнату, кошачьим движением вспрыгнула на диван. Подтянула колени к подбородку, охватила их руками, отхлебнула из чашки. Глядя на ее смуглые лапки, я отметил, что спать хочу уже значительно меньше.

– Ток я пока не включала, – сказала она, перехватывая мой взгляд, и явно оставаясь им

довольной. – А жаль. Я там твои кассеты посмотрела.

Мы сошлись на любви к старому доброму «Наутилусу», ДДТ, «Крему», Макаревичу. К

моим восторгам от Б.Г. она отнеслась сдержанно, и что хуже всего не разделила мою полную нетерпимость шансона. Кто ж ей так вкус-то покалечил…

Потом мы снова вернулись к нашим утренним приключениям.

– Помнишь боль в затылке? – спросил я.

– Немного выше. И я не совсем боль.

– Именно. Это было прекращение какого-то сильного воздействия на мозг. Причем для этого для этого воздействия необходимо было напряжение в сети.

– Лектор – ехидно прищурилась она. – Это козе понятно. Но мы не в лемовском романе.

Сейчас такой техники просто физически нет. И главное – за что нам такая честь, что именно нас избрали подопытными кролями?

– Я работаю сейчас с одним кадром, – начал я – Он утверждает, что нашел какие-то поля,

сильно взаимодействующие с человеческой психикой. Может, якобы, заставить человека чувствовать тепло, или, скажем, цвет. Помнишь, как у Нау – «я слышу цвет..» – ну или что-то подобное…

Но он пока не может заставить почувствовать ОБРАЗ. Кстати, вон там, – я махнул в

сторону рожденной в муках из покупаемых на радиорынке кусков ЭйТи-шки – рядом с персоналкой стоит бадья с кучей электродов. В этом чайнике довольно хитрая культура…

– Я уже обратила внимание, – перебила она, – Сначала хотела посмотреть машину, потом нашла чашку – думаю, что там за гадость – смотрю – (тут на меня обрушился трехэтажный термин, который я неоднократно слышал от Дениса, но запомнить его было выше моих талантов).

– Да, так вот, это очень хитрая штука. Чувак смешал хромосомы нервной клетки с какой-то быстрорастущей плесенью, облучает этого монстра, дает всякие химические мутагенные добавки, растит на агар-агаре, а я пишу биотоки этого супа через вон ту коробочку…

– Ну что ты мелешь? – усмехнулась она.

– Ну, может я немного переврал технологию выращивания, но важно другое. Важно то, что как говорил упомянутый тобой Лем, этот кисель живет глубокой внутренней жизнью. Он прям-таки пульсирует биотоками, в которых явно есть система, но трактовать эти токи мы пока не можем.

– Про поля он тебе только говорил или ты сам что-нибудь видел?

– Первое.

– Тогда болтун этот твой… Денис?

– Ага. А собственно, почему обязательно болтун?

– Потому, что это просто невозможно. А если это правда хоть на треть, то это гениально. Ге-ни-аль-но… Нет, это невообразимо сложно, слишком сложно. Ты даже не представляешь себе как…

– А что там особенного? Помню еще со школы… Как бишь там… Аденин – что-ли? Тимин, урацил, ДНК, РНК, дебет, кредит, диез, бемоль, мизер, тотус.

– Вот болтун – прошептала она, набрасываясь на меня сверху – Я хочу откусить тебе ухо.

* * *

Время от времени я бросал опасливые взгляды в зеркало, ожидая появления чего-нибудь забавненького. Но ничего не происходило.