Не надо бояться - Наталья Городецкая

Одинокая слеза выкатилась из прабабушкиного глаза и нырнула в глубокую морщинку.

— Ты плачешь, бабуля?

— От радости, Алешенька. От радости, — непонятно ответила старушка и прикрыла веки.

Мама потянула Алешу за рукав.

— Прабабушка устала. Пусть подремлет. А потом мы ее вместе покормим.

Алеша стоял у изголовья кровати и держал влажную льняную салфетку. Мама кормила прабабушку супом.

Старушка полулежала на подушках, подложенных под спину. Она осилила всего несколько ложек. Как Алеша ее не уговаривал, прабабушка лишь качала головой.

Целый день Алеша помогал маме ухаживать за прабабушкой.

Иногда он просто ставил рядом с кроватью детский стульчик, садился и тихонько читал стихи или пел песенки, которые они учили в детском саду.

Бабушка внимательно слушала и улыбалась.

Перед сном Алеша пришел поцеловать прабабушку и пожелать ей спокойной ночи.

— Будь счастлив, Алешенька, — ласково проговорила прабабушка Анна. — Храни тебя Господь!

— Ты не умрешь, бабуля? — опасливо спросил Алеша, вглядываясь в лицо старушки. Ему показалось, что на нем появилось странное, торжественно-умиротворенное выражение.

— Все в руках Божьих. Но я не боюсь смерти, Алешенька! Господь послал мне счастливый конец. Я с родными, заботливыми, любящими людьми.

— Бабуля, а может, твоя душа немного поживет у Бога на небе, а потом вернется на землю? Заново родится?

Но бабушка лишь погладила Алешу по плечу.

Утром мама разбудила Алешу. Ее глаза покраснели. Веки припухли.

— Прабабушка Анна умерла. Пойдем попрощаемся с ней.

— Заснула и не проснулась? Как Полкан?

Мама молча кивнула.

Прабабушку отпевали в церкви. Мама и бабушка плакали.

Плакали Алешины тети и все знакомые и незнакомые ему женщины. Дедушка вздыхал и украдкой смахивал слезу.

Алеша слушал голос священника, смотрел на иконостас, на распятого на кресте Иисуса, и ему вдруг показалось, что бабушкина душа где-то рядом. Она смотрит сверху на него, на всех пришедших проститься с ней и светло улыбается.

— Мама, можно я сегодня буду спать вместе с вами, — спросил Алеша, вытирая вилки. — Мне как-то неуютно одному.

Бабушка и дедушка помогли родителям убраться после поминок и уехали домой.

— Можно, — разрешила мама, расставляя посуду.

— А прабабушка больше никогда не вернется? Бог не разрешит ей родиться заново?

Мама села на табурет.

— Думаю, что бабушкина душа отдохнет. А потом Бог пошлет ее на землю снова. И прабабушкина душа войдет в тело рождающегося младенца. Вот только когда это произойдет и кем она станет, никому неведомо.

— А прабабушка будет помнить о своей прошлой жизни?

— Нет. Не будет. При рождении ангел легонько ударит малютку по губам. И душа забудет все, что с ней было когда-то. Так Бог заботится, чтобы человек ни мучился от былых обид, неприятностей, разочарований. Не страдал от невозможности вернуться в прошлую жизнь, к прежде любимым, дорогим людям.

— Как грустно ничего не помнить!

— Но мне кажется, — заговорщицки зашептала мама, — что порой память о былом все же просыпается. Нам снятся странные сны. Или мы, попадая в места, в которых никогда раньше не были, вдруг понимаем, что они нам откуда-то знакомы.

— А мне иногда кажется, что происходящее в данный момент когда-то со мной уже случалось. Я узнаю, вернее, вспоминаю, что я уже оказывался в точно такой же ситуации. Совершал те же поступки, говорил те же слова, — добавил папа, неслышно зашедший в кухню.

— Ой, — обрадовался Алеша, — со мной так тоже случалось!

— Мама, а что происходило с прабабушкой во время смерти? — спросил Алеша, под одеялом нащупывая папину руку левой ладошкой, а правой — мамину.

— Точно никто не знает, — целуя мальчика в висок, проговорила мама.

— Я читал, что люди, которые находились в состоянии клинической смерти… — начал папа.

— Люди, у которых остановилось сердце, но которых удалось спасти врачам, — пояснила мама.

— Да, врачи смогли за считанные минуты заставить их сердца биться, — кивнул папа.

— А почему за считанные минуты? — заинтересовался Алеша.

— Потому, что потом начинает погибать мозг, — ответил папа. — Так вот, люди, возвращенные врачами из смерти в жизнь, рассказывали, что они поднимались над своим телом. Видели его со стороны. Наблюдали, как вокруг суетятся врачи. А потом шли по коридору, в конце которого вспыхивал яркий свет. И ощущали необыкновенную радость.

— А потом? — округлил глаза Алеша.

— А потом их что-то тянуло назад, прочь из коридора. И они приходили в себя.

На девятый день все родные поехали на кладбище.

Алеша стоял у холмика, засыпанного цветами. Смотрел на ленты многочисленных венков. «Мамочке от детей», «Бабушке от внуков и правнука». На большую прабабушкину фотографию.

На фотографии прабабушка была молодой, не старше бабушки. Она широко улыбалась, глядя куда-то поверх голов собравшихся. Что она тогда, во время съемки, видела, о чем думала?

Алеша вспомнил последний приезд в деревню. Пеструху, которая разрешила себя подоить. Прабабушкины пальцы, ловко перебирающие коклюшки, когда она учила маму плести кружева. Куст шиповника рядом с могилой Полкана…

— Давайте посадим здесь шиповник, — срывающимся голоском предложил мальчуган.

Губы его задрожали. Он крепился из последних сил.

— Поплачь, Алеша, — тихо сказал дедушка. — Мужчины тоже плачут. Даже воины. Таких слез не надо стыдиться.

— Как ты думаешь, прабабушка видит нас? — спросил Алеша, шмыгая носом и благодарно поглядывая на дедушку.

— Да, видит. Лишь на сороковой день ее душа окончательно распрощается с землей.

— Помолись о ней, — вытирая слезы, сказала бабушка. — И ее душе станет легко и радостно. — Господи милостивый, — зажмурившись, зашептал Алеша, вспоминая, как молилась прабабушка. — Боженька! Моя прабабушка — самая добрая и хорошая на свете. Я ее очень люблю. Она теперь будет жить у тебя на небе. Пожалуйста, не обижай ее, позаботься о ней. Я знаю, что ты добрый и справедливый. Сделай, пожалуйста, так, что бы ей было у тебя хорошо! А я ее никогда не забуду!