Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос

цифре все. Цифровые записи, цифровое хранение.

– У нас аппаратура новая, товарищ майор. Инструкция непонятная. Половина на китайском языке. А у меня по китайскому только базовые знания. Нажимаю на кнопки, программу запускаю, а у меня ничего не работает, ничего не получается. Я давай в техподдержку звонить. А технари пьяные, день рождения Пола Маккартни отмечают. Но я за полчаса перед дежурством одну покупку совершил. Осуществил мечту детства. Купил двухкассетный магнитофон Шарп, три пятерки. И целую сумку проводов и несколько аудиокассет с записью. Ну, я поколдовал немного с аппаратурой и подсоединил кассетник и осуществил запись. Я не знал, что у меня пленка замятая. Визуально вообще все идеально выглядело.

– А продолжение есть?

– Конечно есть.

– Давай отмотай чуть назад, повнимательнее послушаем. Ты конспектируй на всякий случай. Но, Иванов, надо потом будет все в цифру перевести. Ты меня понял?

– Так точно, товарищ майор.

Иииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии (это идет перемотка) ииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии. – Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, – я покатился со смеху, – наркотики ведут к половому бессилию? Где ты это прочитал? Насмешил. Но мы ведь решили не просто употреблять наркотики. Мы решили совершить ритуал, где музыка – это дверь. А специально подобранные вещества – это ключ.

– Ключ к чему? – не понял я.

– Этого мы еще сами не знаем. Возможно, они – ключ к осознанию себя, как машины времени.

– У меня появляются нехорошие ощущения, бро. Ты точно ничего не употребил только что, ну или накануне?

– Ничего я не употребил. Я все с собой принес.

– Что ты с собой принес?

– Все я тебе рассказывать не буду. Должна же быть какая-то интрига. Для первого этапа у нас все есть. Это ингредиенты для приготовления ******** (зачеркнуто цензурой) и двойная виниловая пластинка группы Coil. Сегодня мы будем слушать первую сторону. На ней записана одна композиция 7-Methoxy-Beta-Carboline (Telepathine). Это как раз то, что мы будем употреблять.

– Мы музыку будем употреблять?

– Музыку. Музыку. На чем, кстати, мы ее будем употреблять?

– Ну как же, на Деноне ДП-2800. Стол из мрамора плюс обтяжка кожей. Легендарный фономотор ДП 2000. Моментально стартует, моментально переключается с 33 на 45 скорость и обратно. Кварцевая стабилизация…

– Стоп, стоп, стоп. Не читай мне лекцию. Ты главное скажи, звук хороший?

– Звук отличный. Ты такого никогда не слышал. На твоей херовой Соне, точно такого звука не добьешься.

– У меня ММ-головка.

– Иди в жопу.

– Ладно. Я пойду готовить зелье. А ты давай священнодействуй с аппаратурой. Басов добавь. Басы здесь главное. У тебя там емкости стеклянные есть? Кастрюли там какие-нибудь?

– Есть, есть. У меня образцово показательная кухня, ты же знаешь. (Пауза). О чем дева плачешь? О чем дева плачешь? О чем дева плачешь, о чем слезы льешь? О чем дева плачешь, о чем слезы льешь?

– Это что блядь такое, Иванов?

– Это, товарищ майор, у меня там раньше на кассете была записана, значит, русская народная песня «По Дону гуляет».

– А запись?

– А запись закончилась.

– Так, понятно. Ответь мне, пожалуйста, Иванов на последний вопрос, перед тем, как я тебя застрелю. Мне одному показалось, что второй раз на записи они немного не то же самое говорили, что в первый раз?

– Вам одному, товарищ майор, показалось. Вы уберите, пожалуйста, пистолет обратно в кобуру. Небезопасно это…

«Что там у тебя грохнуло?» —спросил я, дернувшись от внезапного грохота.

– Разделочная доска на пол грохнулась, – задумчиво ответил я.

Теперь я уже хочу побыстрее нажать на перемотку. Потому что описывать, как один готовит-шаманит ******** (зачеркнуто цензурой), смешивает, там, ингредиенты (или наебывает меня, а сам давным-давно все приготовил, подмешал всякой херни и выдает все это за ******** (зачеркнуто цензурой), пользуясь тем, что я ни разу ее не пробовал), а другой подготавливает аппаратуру (или наебывает меня, а сам тихо снимает пистолет с предохранителя так, чтобы я не услышал и кладет его под подушку), ставит пластинку, крутит ручки громкости, НЧ, ВЧ и подкручивает баланс. Это описывать мне, лично, неинтересно. Поэтому нажимаю на перемотку.

ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии вот принес.

Он принес в высоких стаканах, полных до краев, какую-то странную жидкость. Пахла она (сейчас понюхаю) очень странно, и я не удивлюсь, если она вообще никак не пахла. Стаканы были опустошены нами очень быстро. Я подумал, что если я почувствую, что он меня отравил, и я точно буду знать, что скоро умру, то я разряжу в него всю обойму из своего табельного ТТ.

Отмотаем чуть-чуть назад. ИИИИИИИИиииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии.

На самом деле он принес какие-то таблетки и два стакана воды. Как я понял, кастрюли там всякие, его рассказ, что он что-то там варил – это как обычно была его наёбка или розыгрыш, как он любил говорить. Мы выпили таблетки и быстро запили их водой. Я подумал, что если я почувствую, что он меня отравил, и я точно буду знать, что скоро умру, то я разряжу в него всю обойму из своего табельного ТТ.

– Ну вот хули ты всего ссышь? И самое смешное, что больше всего ты ссышь за то, чего вообще на самом деле не существует. За свою жизнь, так называемую. Жизни не существует и смерти не существует. Ты разве еще не понял этого, балбес?

– Кто это вообще со мной разговаривает? Откуда идет голос? Почему я тебя не вижу?

– Я далеко нахожусь. Тебе меня не увидеть. Разговариваю я с тобой телепатически. Поэтому мой голос идет прямо из ниоткуда в твой мозг. Улавливаешь?

– Это все ******** (замарано цензурой), которую я только-что употребил, я понял. А где этот дегенерат, который уговорил меня употреблять наркотики?

– Его нет и никогда не было. Не было лондонской квартиры, не было соседа итальянца, который снимает квартиру этажом ниже. Это все ты, ты и ты.

– Я понял. Эта хуйня, ******** (зачеркнуто цензурой) … в ней, короче, очень много этого вещества… как оно называется… вспомнил… телепатин…

– Ну и?

– Вот оно и позволяет мне улавливать чужие мысли. Какие чужие мысли? Ты вообще, как можешь отличить чужие мысли от своих? По каким критериям? Ну, мои мысли, это – мои мысли. Я повторяю их своим голосом, про себя, то есть мысленно. А чужие мысли, они визжат чужими голосами, их просто отличить. А сейчас, как ты отличаешь свои мысли от чужих? Сейчас все мысли повторяются твоим голосом. Как ты отличаешь свои мысли от чужих? Ну… ну… не знаю. Я говорю умные вещи. А чужие мысли говорят хуйню какую-то. По-моему, сейчас хуйню говоришь ты. И как все это понимать? Знаешь, мне кажется, я запутался, мне кажется, нам пора сделать паузу в разговоре. Посидеть в тишине и погрузиться в собственные ощущения. Давай помолчим, а? Помолчим? Ты думаешь ******** (замарано цензурой) тебя так быстро