Снова 30 лет. Господин Президент - Данил Замятин

стал иметь достаточно острую поверхность, чтобы освежевать зверька. Тельце без задних лапок я надел на одну веточку-шампурик, а на второй разместил сердце, печень и почки. И все это подвесил над углями. Также в один из горшочков я залил водой и положил туда задние лапки, намереваясь сварить их, и когда вода в нем закипела, я положил внутрь горшочка уже сваренные желуди. Получился бульон, заправленный желудями.

Во втором горшочке я вскипятил травяной чай.

Когда все было готово, я разложил ужин по тарелкам — в одной вареные желуди + вареные лапки, на второй — шашлык из мяса и внутренностей зверька. В первом горшочке бульон, во втором — чай, а в третий горшочек, который протекал — я с горкой насыпал печеных желудей.

Вот такой царский ужин. Конечно, очень не хватало соли, но посыпав все золой, я хоть немного заглушил пресноватый привкус. Бульон и мясо были бесподобными — огромное спасибо зверьку, я прям чувствовал, как силы возвращаются ко мне, по мере того, как внутрь заливался горячий бульон и мягкое, хорошо прожаренное и сваренное мясо.

Желуди тоже не подкачали — они абсолютно не были горькими. Вкус был немного вязким, но не противным, особенно печеные желуди. И они отлично набивали желудок, делая ужин предельно сытным.

Остатки пиршества я спрятал в рубашку — ведь могли объявиться и другие зверьки, и сожрать мои запасы.

Впервые наевшись до отвала я с удовольствием уснул в шалаше, зарывшись с головой в сухой и теплый мох.

Глава 2

Проснулся я рано утром. Из пиджака я сделал что-то наподобие рюкзака с лямками-рукавами. В него положил свои пожитки и оставшуюся еду. Кувшин и мензурку полностью заполнил водой, кувшин закупорил рубашкой, а для мензурки нашел подходящую деревянную пробку из своих дровяных запасов. Между посудой засунул мох, чтобы она не разбилась, если случайно споткнусь.

С помощью палки-копалки я засыпал угли. Уселся на огромный пень. В последний раз посмотрел на засыпанный костер, на шалаш, на яму с водой, и оглядел всю полянку.

— Спасибо тебе, Поляна. Спасибо, что приютила, напоила и накормила.

Я не был особенно религиозен, уж язычеством точно не увлекался, однако, слова благодарности сами вылились из меня. Непроизвольно. И я был предельно искренен.

Я поднялся и уверенно зашагал на Юго-Запад, насколько возможно это было сделать в туфлях по лесу.

По дороге я обдумывал мысль, как я мог оказаться тут, в лесу, одетым в костюм? Никакая идея не казалась мне логичной.

Я ума не мог приложить, как я тут оказался. Через пару часов, я вообще отказался от этих попыток. Не было тут никакой логики, по крайней мере при той информации, которую я имею на данный момент. А информации ноль!

Так что нужно думать о другом. Главные мысли — как выжить и выбраться из леса. Это основное, на этом и сосредоточимся.

Я шагал и шагал, пока не услышал зловещий вой.

Внутри все оборвалось. Инстинктивно я выбрал самое большое и удобное для лазанья дерево и подошел к нему.

Стоял и прислушивался. Кто ж это так воет?

Как волк воет, я слышал. Если это и волк, то размером с медведя должен быть… Да еще и днем воет! Ни разу я не слышал вой волка днем, только на закате, ночью или на рассвете. Но чтобы днём? Не слышал. Хотя и не факт, что они днем не воют…Может волку размером со слона похрен когда выть, днем или ночью…

Но на всякий случай я решил залезть на дерево, от греха подальше, да и вдруг с высоты что-то получится увидеть. К этому решению меня подтолкнул очередной вой, прозвучавший явно ближе, чем в прошлый раз.

Многовековый дуб, по которому я карабкался, оказался очень удобным для лазанья. Я залез достаточно высоко — но все равно ничего интересного не увидел. Выше лезть было опасно — ветки были достаточно тонкими, и могли меня не выдержать. Внизу все еще орал незнакомый зверь, но было уже не так страшно. Я удобно устроился на череде ветвей, которые своими сплетениями построили целую площадку, на которой даже можно было лежать. Но все равно, не доверяя этой площадке, я сидел на широченной ветке, опершись спиной о ствол дуба. по бокам росли еще ветви, на уровне плечей. Они были словно стенки, которые придерживали меня с боков. Близился вечер. Я решил тут и переночевать. Упасть тут не получится, даже если сильно захотеть… А я не хотел. Вообще.

Достав из "рюкзака" свою посуду, я осторожно разложил предметы на "площадке" перед собой. Выпив воды, хорошенько перекусил мясом, грибами и желудями. Теперь вой внизу стал даже каким-то убаюкивающим. Глаза сами по себе закрывались. Застегнувши пиджак на все пуговицы, я засунул за пазуху весь мох, который был у меня вместо прокладок в рюкзаке между посудой. Так будет намного теплее.

Ночью проснулся от какофонии звуков. Тут и визг, и рычанье, и мяуканье, и какое-то блеянье…Лес проснулся ночью! Насколько днем было относительно тихо — только птички пели, да одиноко выл волкослон, настолько ночью проснулись все звери, и начали галдеть. Такое впечатление, что я присутствовал на рок концерте, а обезумевшая публика бесновалась вокруг. Минут десять я шевелил затекшими руками и ногами, слушая концерт внизу. Потом устроился поудобней и опять провалился в царство Морфея.

Проснулся рано утром. Минут пятнадцать сидел и прислушивался. Ничего! Одиноко поет какая-то птичка и все. Может мне приснился вчерашний концерт? Если честно, я не совсем точно был в этом уверен.

Не слезая с дерева, я позавтракал остатками запасов. Доел все и выпил полностью кувшин. Теперь вода осталась только в мензурке. На сегодня хватит, но завтра уже начнет мучать жажда, если не найду источник воды.

Одно радовало — если ночью я действительно слышал "концерт", значит тут уже находится множество животных, а если есть животные, то должна быть поблизости и вода. Ведь нужно же этим животным что-то пить?

Я спустился вниз и потопал в направлении Юго-Запада. К обеду устал ужасно и сделал привал. Я уселся на широкий пенек, такой широкий, что ноги свесились с пенька. Поболтав немного ногами, я присмотрелся к обуви. Мои туфли потихоньку стали превращаться в черт знает что. Внутри стала подниматься волна злости и отчаяния.

— Ну какого хрена я делаю в лесу в туфлях, — почти закричал я, подняв глаза к небу, будто там кто-то мне ответит…

— А-А-А-А-А-А! — уже во всю глотку заорал я.

— А-А-А-А-А-А! —