Не уставай, преследуя врага! (СИ) - СкальдЪ

с трудом сдерживал нетерпение, наблюдая, как с крыльев «Ястреба» из-за трения с атмосферой начали скользить рыжие языки пламени.

* * *

Бейл Шарр, Первый Жнец и капитан Третьей роты дождался, когда несокрушимые двери с выбитыми на них океаническими хищниками разошлись в стороны. Чеканя шаг, он вошел в криозал, носившей имя Чертог Спящих. Сам зал располагался на борту «Белой пасти», крейсера, принадлежащего ордену Кархародон Астра.

Свет здесь был еще более тусклым, чем в остальных местах древнего судна. Люмосы едва разгоняли тьму, позволяя видеть высокий сводчатый потолок и тянувшиеся вдоль стен вертикальные контейнеры с уснувшими братьями. Закутанные в рясы служители-рабы, суетящиеся в тенях зала, почтительно склоняли выбритые головы.

В Чертоге Спящих стояла звенящая тишина, под напевы которой братья смотрели Пустотные сны. Здесь находилась половина роты — сорок два Астартес, надежно укрытых в глубинах бронированного трюма ударного крейсера. Каждый спал в отдельном контейнере с прозрачной крышкой. Обнаженные тела, подключенные к мониторам и системам питания, висели в зеленоватой консервационной жидкости. Нижнюю часть их лиц закрывали маски респираторов. Когитаторы отслеживали и выводили на мониторы жизненные показатели каждого из воинов.

Существовать в безжизненном мраке по ту сторону звезд непросто. Сон здесь являлся благом. Именно так большинство братьев ордена проводило время в пустотном пространстве. Из криоген-сна они выходили лишь во время войн, общих совещаний, тренировок и ряда других важных дел.

Кархародон Астра странствовали в Пустоте в течение десяти тысяч лет, отрезанные от Империума большую часть этого времени. Продолжительная гибернация помогала ордену беречь силы и продлевать братьям жизни. Но имелись и исключения. Говорили, будто верховный библиарий Те Кахуранги не пользовался контейнером уже много сотен лет. Капитан вполне доверял этим слухам. Он занял почетный пост совсем недавно, это была его первая боевая операция в таком качестве, а сто двадцать лет назад, когда его лишь инициировали, Те Кахуранги уже казался полным загадок старцем.

Конец зала занимали тяжелые внушительные емкости. Тут спали пять воинов-ветеранов, чей рост достигал девяти футов. Генное наследие Кархародонов было таковым, что они, как и акулы, росли чуть ли не всю жизнь. Получившие бесценный дар в виде генного вознесения скауты имели рост в семь с половиной футов, но, чем старше, тем выше они становились. Магистр Кархародон Астра Тиберос считался настоящим исполином даже по меркам Астартес.

Пять массивных контейнеров использовали Красные Братья, воины лорда Тибероса. Возглавлял их Каху, с которым Шарру уже доводилось сражаться плечом к плечу. В бою жестокость Каху не знала предела, она прекращалась только после тотального уничтожения противника. Он воплощал в себе яростную неукротимость ордена и был одним из блюстителей Тибероса, которых прикрепляли к странствующим боевым ротам, дабы гарантировать, что те следуют предписаниям Кочевого Хищнического флота.

У капитана не было никаких сомнений на сей счет. Каху сопровождал роту не для того, чтобы повышать ее боевую мощь или помогать тактическими советами. Он присутствует здесь, чтобы следить, что Красная Подать взимается полностью. Он — глаза и уши Тибероса.

Какое-то время Шарр молча наблюдал за спящим Каху, скользя взором по многочисленным татуировкам и шрамам, гадая, какие грезы ласкают заснувший разум свирепого ветерана. Наконец он подал сигнал рабам-служителям, почтительно ожидающим его слов.

— Разбудите их, — произнес капитан, обводя взглядом зал и полуроту. — Всех.

Рабы начали с Красных Братьев. Когитаторы ввели в бездействующие разумы кархародонов программы — всплески возмущений, выманивая их глубоко блуждающие мысли на поверхность сознания. Температура квазиамниотической жидкости медленно поползла верх. На палубе открылись клапаны, вбирая в себя консервирующий раствор, начавший вытекать из контейнеров. На глазах Шарру уровень жидкости медленно понижался, пока не дошел до выбритых черепов и различных символов, выполненных черной, красной или синей тушью. Когда он опустился до татуировки в виде черепа и молний на могучей груди, глаза Каху распахнулись.

Безжалостности в них было столько же, сколько и черноты. Не дрогнув, Шарр встретил взгляд терминатора. Он знал, что у него самого такие же глаза.

Каху медленно поднял руку и расстегнул замок на маске. Из-под нее показалось бледное лицо, тонкие губы и рот, полный острых треугольных зубов.

Остатки жидкости с бульканьем ушли в сливной клапан. Замигали зеленые лампы, встроенные в значки-черепа каждого контейнера. Толстые плиты кристалфлекса на тяжелых бронзовых петлях с шипением скользнули в гнезда. Красные Братья шагнули наружу как один.

— Киа аррэ, брат-в-пустоте, — ухмыльнулся Каху. Головы Астартес соприкоснулись в ритуальном жесте. Рад встрече — так звучало их традиционное приветствие.

— Киа аррэ, — отозвался капитан. Волевым усилием он подавил слабый импульс сомнения. Каху входил в дюжину самых уважаемых ветеранов всего флота. Интересно, как тот воспринимает его в новом статусе капитана роты? — Через два часа мы войдем в систему Зартака. Те Кахуранги обеспокоен. Предатели опередили нас и уже нанесли удар. А нам нужен мальчик, он будущее нашего ордена. Его таланты жизненно нам необходимы. Так сказал Бледный Кочевник, чьим суждениям я всецело доверяю.

— А я слежу, чтобы Красная Подать исполнялась, — злобно ощерился Каху, поднимая руки и позволяя рабам обтереть свое тело. Впрочем, именно так улыбались все Кархародоны. Даже не вкладывая особой жестокости в мимику, они все равно казались пугающими убийцами, которых легко спутать с отступниками. Шарр знал, как их воспринимают смертные. Подобные мелочи его совершенно не волновали. Он находился в Потоке, в Пустотном Течении, и ему этого хватало.

— Ты прекрасно знаешь о силе видений Бледного Кочевника, — Шарр оставил колкость без внимания. С ветеранами всегда тяжело, а их истинное уважение завоевать непросто, даже если ты капитан одной из рот. — У нас великая цель.

Вокруг просыпались остальные члены роты, белокожие, беловолосые или выбритые налысо. Они выходили из контейнеров слегка заторможенные, позволяя служителям обтереть себя и облачить в просторные одежды. По их росту становилось видно, сколько они успели прослужить. Бугрящиеся мускулами и причудливыми росчерками шрамов тела ветеранов украшали ритуальные татуировки и символы. Одним лишь своим видом они излучали непоколебимую уверенность. На их фоне молодые воины смотрелись подростками. Они уступали старшим товарищам в росте, пропорциях и массе, да и право нанести на свою бледную кожу тот или иной узор им приходилось доказывать в каждом бою.

— Старый Те Кахуранги сам по себе ассоциируется у меня с бесконечным потоком видений, — хмыкнул Каху. Рабы не доставали ему головой до груди, он забрал у одного из них полотенце и отер себе шею, лицо и затылок. — Но ничто не должно помешать Сбору. Мне ведь нет нужды напоминать тебе о твоих новых обязанностях, Первый Жнец?

— Тебе нет нужды ни о чем