Крепость живых - Николай Берг

– Спасибо, – кивает женщина. – Почему надо опасаться мертвецов? Заразны?

– Заразны. Особенно после того, как воскресают. Не убедился бы в этом кошмаре сам – не поверил бы. А теперь извините, времени мало, надо сдать дела коллеге.

Посторонившись, пропускает меня в тамбур, ответно кивает женщине и лепит состряпанную второпях надпись: «Поликлиника инфицирована! Не входить! Опасно дл жизни!»

– Вы букву «я» пропустили в слове «для», – чтоб хоть что-то сказать, говорю ему.

Он машет рукою – фигня! Быстро идет внутрь поликлиники.

В вестибюле как Мамай прошел – какие-то бумажонки раскиданы, шапка затоптанная валяется, шлепанцы чьи-то… Сразу за регистратурой на лестнице здоровенная лужа крови, уже свернувшейся в студенистую массу…

Волокли кого-то – следы ведут в комнату отдыха…

– Куда идти? – спрашиваю Сан Саныча.

– В кабинет начмеда, – отвечает на ходу.

Кабинет спрятан под лестницей. Почему так – не знает никто, но начмеду этот кабинет был чем-то мил. Захожу. Хозяйки нет, разгромлено и тут все.

Сан Саныч мнется. Понимаю, что ему не хочется свежему человеку заявлять, что мертвецы воскресают… Прихожу на помощь, коротенько рассказываю про беседу с братцем. Вздыхает с облегчением. Но без радости. Какая тут радость.

– Значит, это не только тут у нас. Вкратце – у Люды Федяевой на приеме умер пациент. Она кинулась оказывать ему помощь. Первая помощь, реанимационные меры – как положено. Через пять минут этот пациент сожрал у нее губы и щеки – дыхание рот в рот, тянуться не надо. Одним махом. Дальше было совсем паршиво: пока его вязали, перекусал с десяток пациентов и четверых наших сотрудников. Люду Бобров повез на своей «мазде» в Джанелидзе[6]. Пациента запихали в багажник – был шанс достать куски тканей у него из желудка, а хирурги там в ожоговом хорошие. Потом Бобров нам отзвонился и визжал нечеловеческим голосом: Люда по пути умерла, а когда он остановил машину, ожила и стала рвать на себе бинты и пыталась его схватить. Он из машины выскочил и позвонил нам. Сроду бы не подумал, что Бобров может визжать!

Да уж. Кто-кто, а Бобров… Он был всегда подчеркнуто энглизирован, невероятно аккуратен и держался как лорд. Даже галстук по торжественным дням надевал не селедкой, а бабочку. И в его парадную одежду входил смокинг – настоящий, с шелковыми вставками. Говорил всегда вполголоса, очень сдержанно… А тут визжал!..

К Федяевой он относился явно с симпатией… Красивая она была, Федяева… Тут я представляю себе ее лицо без губ и щек, и меня передергивает.

– Его спасло то, что она была забинтована весьма плотно и пристегнута ремнем безопасности. Так он ее в машине и оставил. А у нас пошло веселье дальше. Еще один пациент перекинулся – из сильно покусанных. Ему уже никто рот в рот дышать не стал, простынкой накрыли. Начмед пыталась связаться со спецсантранспортом, но там сообщили, что они временно не работают: практически все экипажи не вернулись, а которые вернулись – нуждаются в психологической помощи. Со «скорой» та же песня, у них за ночь потеряно до двух третей бригад… Стоянку пустую вы заметили. Пока возились, покойничек-то восстал из мертвых. Нашлась добрая душа, кинулась ему помогать – тут медсестрички недоглядели. Добавилось еще несколько укушенных. И ваш покорный слуга туда же: прибежал на визг, не разобравшись. С начмедом вместе…

Сан Саныч подтянул жеваную и грязную штанину – да, за икру его тяпнули основательно, повязка здорово набухла от крови, глубокая рана, – значит, кровит сильно…

– В общем, ситуация такая. Дрянь эта передается с укусом. Воздушно-капельным путем, похоже, не передается, да и не дышат мертвяки и не чихают. Убитые или смертельно раненные обращаются минут через пять – десять. Но тут возможно, что на холоде и подольше будут обращаться. Могу судить только по своим наблюдениям – а у нас в поликлинике жарко. Тяжелораненые (было трое таких) протянули полчаса-час. Раны смертельными не были. Кровотечение остановили, – в общем, состояние было стабильным. Легкораненые – не знаю. Некоторые умерли уже через три-четыре часа. Также не знаю, есть ли шанс на выздоровление. Пока надеюсь, что есть. – Сан Саныч криво и жалко ухмыльнулся. – Но самочувствие у меня омерзительное – хуже, чем при тяжелом гриппе. Если начну помирать – никакой реанимации, оттащите в ближайший кабинет и заприте. Зомби туповаты – даже за ручку дверь открыть не могут. Но это вам и без меня есть кому рассказать. Сейчас что важно… Первое – Валентина Ивановна Кабанова сейчас работает в лаборатории. Ключи у нее есть, телефонная связь есть, туалет есть и еда с питьем – благо буфет в том же флигеле. По ее просьбе Зарицкая сбегала в зоомагазин за углом, скупила все клетки и всех грызунов. Сейчас Валентина пытается узнать о новой напасти что возможно. По ее словам, ей еще на ночь работы. Теперь забота о ней – на вас. Она вас учила, и вы ей, в общем, обязаны. Обещайте, что примете все меры по обеспечению ее безопасности!

– Обещаю, конечно. А…

– Некогда, слушайте, вопросы потом. Теперь второе. Я собрал все стоящие медикаменты из нашего аптечного киоска. Не что-то особенное, но не забудьте сумки – они у входа во флигель. Вот дубликат ключа. Номер телефона лаборатории у вас есть. Третье. Вы ведь живете в центре? – Я кивнул. – Так вот, я не рекомендую туда возвращаться. Общественным транспортом не пользуйтесь. Особенно метро. Лучше поймайте частника и отправляйтесь ко мне домой. Сына и жену я предупредил. Адрес вот. Родителей тоже заберите из центра. Брат ваш вряд ли в скором времени выберется из Петергофа. Если все пойдет по оптимистичному сценарию, будет введен карантин, чрезвычайное положение с комендантским часом, патрулирование улиц и особо опасаться за целость имущества не придется. Если пойдет так, как я подозреваю, – в центре будет сложнее выжить. Там тесно, а вот зомби будет много. В спальном районе удрать от зомби куда проще. Только лестничные площадки разве что. Места у нас хватит, худо-бедно есть ружье, и вдвоем с моим сыном вы уже сможете изобразить хотя бы пародию на парный патруль. Четвертое. Тут все мои лекции по гражданской обороне, правилах эвакуации, немного по выживанию и еще я накидал некоторые свои соображения. Чем черт не шутит – вдруг и пригодится. Тех зомби, кого удалось обезвредить, я затащил в кабинеты без оборудования. Кабинеты помечены – маркером написал, что внутри зомби. Это на случай, если потом приедете за оборудованием. Что еще? А… Вспомнил! Идемте!

Дыша, как загнанная лошадь, Сан Саныч поплелся по лестнице. Свернул к закутку, где обычно хранился всякий «очень нужный хлам». Там же была конура три на три метра почему-то с мощной обитой жестью дверью. Хранились там несколько старых, еще советских, ящиков с противогазами (давно списанными) и старый телевизор. Щелкнув замком, Сан Саныч опасливо приоткрыл дверь. Глянул в щелку и открыл пошире. На полу конуры довольно активно зашевелились лежавшие там тела – пятеро в бывших утром еще белых халатах. Я узнал Постникову – по ее телосложению, которого бы на троих хватило с избытком, и Васильченко, несмотря на то что головы у всех лежащих были туго в кокон обмотаны скотчем. Приглядевшись, убедился, что все пятеро увязаны очень плотно – простынями, скотчем, бинтами и прочим, что, видно, под руку подвернулось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});