Империя страха - Владимир Колычев

Но мало было посадить Черепа в СИЗО, его еще предстояло там удержать. Для этого и проводилась работа со свидетелем, чтобы тот не отказался на суде от своих показаний. Это была целая история, но в конце концов Череп оказался на скамье подсудимых. К этому времени авторитет уже понял, что РУБОП вцепился в него мертвой хваткой, и сменил тактику. Он признался в содеянном, и адвокат сумел убедить судью, что убийство произошло в состоянии сильного душевного волнения. В итоге Череп отделался какими-то тремя годами колонии строгого режима. И скоро срок его заключения истекает…

Хлебнул тюремной баланды и сам Тереха. В девяносто четвертом, будучи уже опером РУБОПа, Михаил взял его за незаконное хранение оружия, а после знаменитого ельцинского указа по борьбе с бандитизмом Тереха и вовсе стал частым гостем изолятора временного содержания. Правда, до суда дело ни разу не дошло, зато Тереху научили бояться милиции. Указ вскоре был отменен, но бандитам все равно спуску не давали. А два года назад Тереха попал в следственный изолятор по подозрению в организации заказного убийства. Потапов задержал киллера, который сгоряча показал на заказчика. Правда, вскоре он отказался от своих показаний, а еще через пару месяцев киллера нашли с петлей на шее в одиночной камере. Кто помог ему повеситься, оставалось только догадываться. Дело развалилось, Тереха вышел на свободу. И с тех пор ведет себя как черт в тихом омуте. По его самолюбию рубоповцы, конечно, ударили больно, но на поверхности воды – тишь да гладь. И это при том, что время от времени за ним устанавливают наблюдение – и прослушка, и наружка, и агентура…

3

Михаил пристально всматривался в удостоверение охранника. Видно, что не липовый документ, и печати настоящие, но все равно майор хмурил брови.

– Да нормально там все, в РОВД получал, как положено, – нервничал рыжеволосый парень в черной униформе.

Именно этого и добивался Потапов. Он чувствовал, что охранник готов был отвечать на вопросы. Теперь Михаил должен был поставить его в неловкое и зависимое положение, а это нетрудно – надо лишь заставить свидетеля нервничать, оправдываться.

– А что значит, как положено? – не отрывая глаз от удостоверения, с мрачным видом спросил Потапов.

Он сидел за столом в охранной будке у ворот авторынка, лицом к одному окну и спиной к другому, которое выходило на подъездную дорогу. Здесь был только один стул, и охраннику приходилось стоять, переминаясь с ноги на ногу.

– Э-э… Ну, с правом ношения оружия и спецсредств…

– А где разрешение на оружие?

– Так нет у меня оружия… Право есть, а оружия нет. Только вот дубинка…

Охранник похлопал по резиновой палке, висевшей на боку.

– А это что, не оружие?

– Ну, не огнестрельное же…

– Не огнестрельное, а ребра поломать можно.

– При чем здесь ребра? – Парень настороженно глянул на Потапова.

– Да ни при чем, просто к слову пришлось… Оружие не всем выдают – один пистолет на четырех охранников одного предприятия, да?

– Ну, я не знаю, – пожал плечами парень.

– Я знаю… Сколько вас на рынке?

Михаил не столько спрашивал, сколько уточнял информацию. Он занялся одним охранником, а только что подъехавший Семен Кормильцев взял на себя другого. Боря Климук ходил по рынку, искал других свидетелей. Без работы никто не остался.

– По трое в смене.

– А смена раз в трое суток, так? Итого девять человек. И все в форме, да?

– Это как положено.

– А Степанцев и Курков почему без формы? Или у них кожаные куртки – форма? Выходит, Степанцев с Курковым здесь на особом положении находятся, так?

– Ну, я не знаю, – замялся охранник.

– Что, про это тебе не велено говорить? – не зло, но пронзительно посмотрел на него Михаил. – Так мне все равно, велено или не велено. Сейчас в управление тебя отвезу, завтра до утра там посидишь, а я пока узнаю, что велено тебе говорить, а что нет…

– Ну да, они на особом положении находились, – нехотя признался парень. – Мы охраняем, а они смотрят. И за нами смотрят, и вообще. Мы сутки через трое, а они здесь каждый день…

– И за чем они смотрят, если не только за вами?

– Ну, чтобы порядок был… Чтобы угнанные машины здесь не светились…

– Кем угнанные?

– Я знаю? Короче, чтобы все в порядке здесь было. Тут магазин комиссионный, там у них связь с гаишниками – ну, если вдруг машина в угоне, это пробивается. Гена туда часто заглядывает… То есть заглядывал. Лида там работала… Тьфу ты, работает. Красивая девчонка. Ну, не совсем девчонка, ей уже под тридцать, и муж есть…

– Я смотрю, ты ничего не знаешь. И ничего не видишь, – продолжал давить Потапов. – Слепой и слабоумный?

– Почему ничего не вижу? – надулся парень. – Видел я, как в Толика стреляли… То есть, как стреляли в него, не видел. Но видел, как он падал. Потом дверца машины открылась, тогда я и увидел, как в Гену стреляют… Хотя нет, не видел. Тот, который стрелял, он за Геной стоял…

– Значит, ты его даже не видел? – невесело предположил Михаил.

– Почему не видел? Видел. Гена упал, а он остался. Только он уже боком повернулся, чтобы в машину сесть, ну, за руль. Он в профиль ко мне стоял. Сел и уехал…

– Значит, фоторобот его составить не сможешь?

– Какой фоторобот? Я его в профиль видел, но ничего не разглядел. Далеко же было, метров сто…

Потапов поднялся, повернулся лицом к окну, что выходило за территорию авторынка. На месте преступления еще шла работа, но трупы уже были накрыты простынями и ждали отправки в морг. Начальник ОВД Промышленного района возле своей машины о чем-то говорил со своим заместителем по уголовному розыску. Ребята из «убойного отдела» городского УВД подъехали, но в дело не вмешивались, стояли в сторонке, курили. Понимали, что не им заниматься этим делом, и тихонько радовались.

Похоже, охранник искренне жалел о том, что не смог запомнить убийцу. Ведь ему не только перед милицией отчитываться придется, но и перед своими работодателями. Он всего лишь охранник, к бандитской прослойке, скорее всего, не принадлежит, но все равно Тереха может спросить с него очень строго. И спросит… Если, конечно, он сам не приложил руку к убийству своих людей. Хотя это вряд ли. В таких случаях проштрафившихся в чем-то братков завозят в лес и там уже исполняют приговор…

– Плохо, очень плохо, – разочарованно покачал головой Михаил.

– У него голова большая была. Ну, вытянутая… – ткнув пальцем в свой наморщенный лоб, сказал охранник. – Нос вперед очень вытянут. Большой такой нос, острый… Нос вытянут, а подбородок, наоборот, как будто втянут. Маленький подбородок…

– Ну вот, уже лучше, – одобрительно улыбнулся Потапов. – Что за машина?

– «Девятка». Обычная, не «девяносто девятая». У меня «девяносто девятая», а у него старая…

– Номер ты, конечно, не разглядел. Далеко было, да?

– И далеко, и номера грязью забрызганы… И вся машина в грязи. Я с мужиком разговаривал, он как раз на рынок ехал, так эта «девятка» навстречу ему шла. Он тоже заметил, что номера в грязи. И окно лобовое сплошь в грязи; только там, где дворник чистит, там еще ничего…

– Что за мужик? – удивленно повел бровью Михаил.

Оказывается, этот рыжеволосый парень развил бурную оперативную деятельность, а Первушину соврал, что ничего не знает. И перед ним бы ломался, если бы не Тереха.

– Да колхозник какой-то на ржавой «копейке», на рынок ехал машину смотреть. Я на него наехал… Ну, в смысле, поговорил с ним, так он от страха в штаны навалил и сразу же уехал… Да он ничего и не видел. В смысле, не разглядел убийцу. Видел, что кто-то за рулем, а лица не запомнил. Разве что уши большие…

– Ну вот, уши большие, уже кое-что… Рядом с водителем кто-нибудь сидел?

– Нет, не было никого. Мужик сказал, что там водитель только был. Ну, может, сзади кто-то ехал. А впереди никого…

– Понятно… Значит, Куркова первого убили, потом Степанцев был, так?

– Ну да.

– А конфликт из-за чего вышел?

– Ну, я не знаю… Гена подошел к «девятке», что-то сказал, а оттуда пиф-паф…

– Ты в это время где стоял?

– У ворот… Они козлов гоняют, а я стоять должен…

– Кого гоняют?

– Ну, этих, которые левые машины продают. Их гоняешь, гоняешь, а они все равно как грибы после дождя… Капуста им здесь нужна, потому и козлы… Я так думаю, Толик наехал на водителя, а тот выстрелил.

– А может, киллер знал, что Толик подойдет к нему? Я так понял, тот часто левые машины гонял – и он, и Гена…

– Может, и знал. Может, и ждал Толика…

– А Гену за компанию застрелил?

– Вы милиция, вам видней, – пожал плечами рыжеволосый.

– И еще ты говоришь, что у Гены роман с замужней продавщицей был…

Потапов не потерял интерес к охраннику, но ему вдруг захотелось пообщаться с Лидой. Что, если именно в ней суть дела?..

Комиссионный магазин находился в бытовом вагончике. Стены обшиты пластиковыми панелями, под ногами пол из шлифованной доски, под потолком засиженные мухами неоновые лампы. В дальнем углу находился стол с компьютером, за ним сидела симпатичная женщина лет тридцати, а напротив нее – коренастый мужчина примерно одного с ней возраста. Стильная куртка, темные, чисто вымытые волосы вспушены, чтобы закрыть проплешину на макушке; взгляд вроде бы добродушный, но вместе с тем хищный; острый крючковатый нос нацелен на жертву.