Опасное изобретение - Эммануил Зеликович

3. Как машина была пущена в ход и что из этого получилось

— Некрасивое мы делаем дело, — сказал Гайкин-Болтовский, отвинчивая замочные петли. — Я сознаю это. Но великое изобретение есть достояние общества, а не частная собственность упрямого изобретателя.

— Тем более, — вставил Сопротивленский, — что представитель науки доктор Лейкоцитов вполне одобрил наше решение.

— А главное, — добавил Ультра-Коротков, — мы делаем это не в личных корыстных целях, а для блага всего общества.

— Не философствуйте, товарищи, — оборвал их Штепсель. — Рассуждать теперь поздно. Давайте скорее. Нас могут заметить.

Через минуту четверо заговорщиков очутились перед таинственной машиной. Они быстро обследовали проводку и освоились с электрической аппаратурой. Непонятны были только приборы специального назначения, но, по всей видимости, они были в полном порядке и в рабочем состоянии. В центре распределительной доски помещалась шкала, градуированная от нуля до ста процентов.

— Будем действовать осторожно, — сказал Штепсель. — Поставим стрелку сначала на нуль и включим ток. А затем уж будем постепенно передвигать ее к ста процентам.

Перевели стрелку на нуль. Но когда дело дошло до рубильника, все молча переглянулись: им стало как-то не по себе. Штепсель предложил бросить жребий. Включение тока выпало на долю Сопротивленского.

— Он электромонтер, — сказал Гайкин-Болтовский. — Ему и карты в руки.

Сопротивленский подошел к распределительной доске и быстрым движением повернул ручку рубильника.

Коля и Марья Ивановна сидели в гостях у хозяйки доктора и мирно пили чай.

— А я с ним совершенно не согласен, — говорил доктор. — Как врачу мне ясно, что его доводы не выдерживают никакой критики. И вот мы решили устроить в ваше отсутствие маленький эксперимент…

Доктор взглянул на часы.

Колю как будто что-то ударило. Он сразу понял все и опрометью выскочил из-за стола. Задевая людей и наскакивая на мебель, он бросился бежать.

Поднялась суматоха.

— Что с ним? Что случилось? Стойте! Погодите! Молодой человек! — кричали ему вслед.

За ним погнались. К бегущим с громким лаем присоединилось несколько собак.

Коля бежал без оглядки. Бешено билось сердце. Кололо в боку. Задыхаясь от кашля, он временами останавливался, но тотчас же бежал дальше.

Темнело. Горизонт был затянут сплошной пеленой свинцовых туч.

«Они натворят там черт знает что!» — с ужасом и тоской думал Коля.

Вот он добежал уже до конца села. Вот показалась лужайка, а на другом конце ее, на опушке леса, знакомый домик со стройной елью на крыше. Очертания домика расплываются на фоне надвигающейся ночи. Все в порядке.

Догоняющие стали настигать Колю. Одна из собак схватила его за брюки.

В этот момент ель на крыше дома ярко вспыхнула, озарив всю местность фиолетовым светом. В воздухе разлилось молочно-голубое сияние, и тотчас же раздался оглушительный взрыв. Атмосфера наполнилась гулом. Задрожала почва.

Коля упал. Ему показалось, что небо сомкнулось с землей.

В лаборатории профессора Перенасыщенского в это время погасли электрические лампы. Мощное гудение вибратора вызывало в ушах физическую боль. Аппарат колебался и сотрясал пол. Трещали стены и потолок. Дребезжала крыша. С полок попадали пробирки и склянки. На столах звенели бутылки и колбы. Казалось, весь дом понесся в пространство и, не выдержав огромной скорости, вот-вот развалится.

Первым опомнился Штепсель.

— Выключите рубильник! — дико закричал он.

Распределительная доска стояла задней стенкой к окнам. Ослепленный неожиданным наступлением тьмы и лиловым светом в окнах, Сопротивленский не видел ручки рубильника. Шарить рукой он боялся, опасаясь, что его ударит током.

Нестерпимый грохот продолжался. Звон, лязг, треск, завывание вибратора и жуткое фиолетовое сияние снаружи наводили ужас.

— Спички! Спички! У кого есть спички?! — вопил Штепсель, напрягая все силы.

Ультра-Коротков и Гайкия-Болтовский вытащили спички и стали зажигать их. Судорожными движениями терли они одну спичку за другой о коробку, но сера, вспыхнув, сразу же гасла.

— Прекратить! — хрипло скомандовал Штепсель. — Подойти вплотную к доске! — и, оттолкнув в сторону Сопротивленского, он бросился к ней сам.

— Зажигать по нескольку спичек сразу!

При второй вспышке серы Штепсель увидел рубильник, ухватился за его ручку и изо всех сил дернул ее.

Шум сразу прекратился. Зажглись лампы. Фиолетовое сияние померкло. Окна почернели. Настала тишина.

Все молчали, не решаясь взглянуть друг на друга. Наконец, жмурясь от света, они подняли глаза. Штепсель все еще сжимал в кулаке ручку рубильника, Ультра-Коротков и Гайкин-Болтовский держали наготове спички, у Сопротивленского отвисла нижняя челюсть.

— Мы что-то натворили, — мрачно сказал Штепсель. — Даром это пройти не может. Мы ответим перед судом.

Собаки оставили Колю и с воем бросились в сторону. Люди замерли как в столбняке. Они стояли не шелохнувшись до тех пор, пока не погасла ель, не померкло фиолетовое сияние и не прекратились грохот и гул. Лишь тогда они подбежали к Коле. У него шла горлом кровь. Его подняли и бережно понесли.

Воздух терял прозрачность — быстро спускался, вернее падал, густой туман. Почувствовалась пронизывающая сырость. Стало моросить.

Через минуту доктор и остальные вошли в дом Марьи Ивановны. Странное дело: все они были с головы до ног покрыты грязью. Грязь текла у них по лицу, рукам, одежде. Но они были так возбуждены, что не обратили на это внимания.

В помещении Коля очнулся и тотчас же, шатаясь, устремился в лабораторию. Застигнутые на месте преступления «экспериментаторы» стояли бледные, взъерошенные, с понурыми физиономиями.

— Кто дал вам право вломиться сюда? — обратился к ним Коля.

— Мы хотели для пользы, — тихо сказал Ультра-Коротков. — Мы не думали, что…

— Не думали? — эхом повторил Коля. — А что же вы думали? Что вы больше профессора понимаете в его изобретениях? Он дурак, а вы умные? Особенно стыдно вам, товарищ Штепсель. Вы инженер. Должны были понимать, что делаете.

— Я понял это, — глухо ответил Штепсель. — Но, к сожалению, слишком поздно.

Четыре незадачливых благодетеля человечества покинули лабораторию с видом побитых собак. А доктор Лейкоцитов остался на всю ночь дежурить у постели Коли и старался ни единым словом не напоминать о происшедших событиях.

Светало. Молодой геолог Диабазов проснулся, дрожа от холода и пронизывающей сырости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});