Тайна Ржавых, или Приключения Удивленыша - Леонид Николаевич Панасенко

и, чем-то страшно напуганный, вскочил на задние лапы. Он тронул забинтованную лапу, замер на миг, как бы прислушиваясь, а затем расхохотался.

— Не действует, не действует… — повторял он, как полоумный, стараясь взобраться на бутылку.

Наконец это ему удалось.

Наплеватель оборвал свой булькающий смех, уселся поудобней и повернул к Удивленышу серо-буро-фиолетовую физиономию.

— Слушай, ты, ничтожное облачко пара. Я — властелин этого городка, который должен быть разрушен. Тогда моя наплевательская сила вырастет в сто крат. Мне мешают Ржавые Железяки, которым не нравится их участь, и ты, мой Исконный Враг.

— А что с ними будет? — спросил Удивленыш. Наплеватель снова хохотнул:

— Здесь все прахом пойдет. Ржавых сдадут в металлолом, а городок снесут бульдозером.

— Не говори так! — воскликнул Удивленыш. — От твоих слов я леденею.

На него в самом деле повеяло каким-то тоскливым, смертельным холодом.

— Ага, — обрадовался Наплеватель. — Значит, на тебя мое лиходейство действует. Ты сам признался: ты мой Исконный Враг.

— Почему? — удивился Удивленыш. — Объясни. Ведь я никому не делаю зла.

— Не делаешь?! — прошипел Наплеватель, роняя слюну. — Это потому, что ты маленький и слабый. Пока… А это — что?

Он взмахнул забинтованной лапой, взвыл от боли и чуть было не свалился с бутылки.

— Это все восторги твоей хозяйки! Каждый ее «ах» пронзал меня, будто клинок. Я получил сегодня от этой дрянной девчонки четыре удара.

— Не говори на нее «дрянная». Мне больно! — воскликнул Удивленыш.

— Так знай же: мы — Исконные Враги, потому что мне наплевать на весь мир, а ты и такие, как ты, восторгаетесь каждой букашкой-травинкой. Ваши «ахи» и «охи» мне жить не дают. Но раз мы Исконные Враги, то у нас и одинаковое оружие. Сейчас я тебе это докажу.

Наплеватель встал и, выпятив лохматый живот, грозно проверещал:

— Грязь!

Удивленышу перехватило дыхание. Холод, исходивший от лиходея, подступил ближе.

Удивленыш инстинктивно попятился назад, но Ну-ты дернул за бечевку, Фу-ты молча погрозил вилкой.

А Наплеватель, раскачиваясь и подвывая, стал со злорадством выкрикивать одно Черное Слово за другим.

Будто ножи, вонзались они в существо-облачко. Ноги Удивленыша подкосились, и он упал на кучу мусора.

Наплеватель спрыгнул со своего стеклянного дворца, наклонился над пленником:

— Завтра я скажу тебе все наплевательские слова, и ты умрешь в страшных муках. Унесите его.

Фу-ты и Ну-ты положили Удивленыша на кусок мешковины и потащили к выходу.

— Стойте! — остановил их Наплеватель.

Он подошел к поверженному противнику, наклонился так, что до Удивленыша долетело его уксусное дыхание, и сказал:

— Я придумал кое-что получше. Я не стану убивать тебя сразу. Я буду говорить тебе каждый день по одному Черному Слову — и ты истаешь и прервешься, как и положено дыханию.

Стражники вытолкали Удивленыша наружу, угрожая вилкой и штопором, заставили спуститься по крутой лестнице. Теперь этот путь показался существу-облачку неимоверно трудным — у него все еще кружилась голова и болело все тело.

Ковыляя вслед за Фу-ты, Удивленыш глянул на площадку городка. Глянул безо всякой надежды: Юля вечером сюда не придет, а кто ему, кроме нее, поможет!

Там было в самом деле безлюдно и неприветливо.

И все же какое-то легкое движение привлекло внимание Удивленыша. Он даже не сразу понял, что именно.

Но когда стражники впихнули его в Угловую башню и консервная банка с грохотом запечатала вход, Удивленыш вспомнил: там, на лестнице, Дон Кихот подал ему знак! Значит, Ржавые знают о его беде. Они помогут. Ведь Юля так жалела и любила их. Они непременно должны помочь.

РЖАВЫЕ ПРИНИМАЮТ ВЫЗОВ

Уже после девяти вечера в городке не осталось ни взрослых, ни детей — из окон ближних домов слышались телевыстрелы и завывание автомобильных моторов. Но в городке еще долго, пока не погасли почти все окна, было тихо и спокойно.

И только в полночь Дон Кихот, как и положено в сказках, ожил, потянулся и нетерпеливо стукнул о землю длиннющим железным копьем.

— Просыпайтесь, достойные звери, птицы и создания, — сказал он, обращаясь к Ржавым.

— Я не зверь, — возразила обидчивая Клементина, соскакивая со своего фундамента. — Сколько можно об этом напоминать, сеньор рыцарь.

— Наконец-то отдохну, — вздохнула Катруся и присела, чтобы ведра постояли на земле. — Голова кругом идет от этих ребятишек.

А Куровосьминог, как всегда, промолчал, только зашевелил растопыренными лапами-щупальцами и подвинулся ближе к центру площадки.

— Все ли достойные звери, птицы и создания видели, что произошло сегодня днем? — спросил Дон Кихот, обводя взглядом Ржавых.

Прихрамывая на одно колесо, к ним подкатила Карета.

— Уж-ж-жасный случай! — вздрогнула Клементина. — Я вся буквально задрож-ж-жала…

— Я днем ничего не вижу, — хмуро перебил ее Филин. — Даже сейчас все как в тумане.

— Я, я все видела, — торопливо заговорила Клементина, надувая от волнения бока. — Он схватил Удивленыша и уволок. Враг держит его в Угловой башне.

— Сегодня мерзкий Наплеватель украл у одной маленькой девочки ее Восторженный Вздох, — пояснил Филину Дон Кихот. — Мы не можем оставить Удивленыша в беде. Кроме того, надо разыскать девочку и вернуть их друг другу. Она зачахнет от тоски и уныния без своего Восторженного Вздоха.

— Это не все, друзья, — прошептала Катруся. — Я стою рядом со Сторожевой башней. Если меня не раскручивают, то я слышу все, что говорят во дворце нашего Общего Врага. Сегодня вечером мне открылась страшная тайна…

— Говори же! — Клементина даже подалась вперед.

— Восторги девочки ранили нашего Врага. Четыре раза. В лапу и плечо.

— Ура! — воскликнул Куровосьминог, а Филин радостно и громко ударил железными крыльями.

— Не спешите радоваться, — покачала головой Катруся. — За это мерзкий Наплеватель решил убить Удивленыша. Он пытал его сегодня Черными Словами…

Катруся замолчала. Молчали и остальные Ржавые, обдумывая страшное известие.

— И это еще не все. — По румяной, наполовину облупленной щеке Катруси скатилась слеза. — Наплеватель открыл Удивленышу свои мерзкие планы. Он хочет, чтобы всех нас сдали в металлолом, а городок снесли бульдозером.

Все замерли, а Карета то ли от неожиданности, то ли от испуга уронила дверцу.

— Нет, нет! — гордо выпрямился рыцарь. — Не бывать этому!

Он поднял дверцу Кареты, заботливо и осторожно надел на разболтанные петли. Затем обвел соплеменников требовательным взором.

— Мы должны дать бой мерзкому Наплевателю. Но прежде всего надо спасти Удивленыша.

— Побег, — прошептал таинственно Куровосьминог, сплетая свои лапы-щупальца. — Мы устроим ему побег.

— Каким образом? — сразу же поинтересовался деловой Филин.

— Завтра мы попросим нашего друга Чиврика все разузнать, а я после полуночи сделаю подкоп под Угловую башню, — объяснил Куровосьминог.

В ночной тишине послышался как бы смешок, и Дон Кихот беспокойно оглянулся. Нет, никого нет. Все свои.

— А где, кстати,