Заморский дядюшка (сборник) - Уильям Джейкобс

Из всей команды к повару относился дружелюбно один только Джо Майк, молодой матрос, который собирался жениться на племяннице Биля Фостера по возвращении домой. Об этом никто не знал, пока он сам не открыл своего секрета.

— Мои чувства к ней изменились, — сказал он.

— А может быть, они опять переменятся, — попробовал утешить его повар.

Джо покачал головой.

— Нет, я твердо решил. Я слишком молод, и к тому же брак мне не по средствам; но не знаю, как мне с этим распутаться. Не можешь ли ты увидеть для меня подходящий сон?

— То-есть, как это? — вскипел повар. — Что ж ты думаешь, я подделываю свои сны, что ли?

— Нет, конечно, нет!

Джо ласково потрепал его по плечу.

— Но, может быть, ты сделаешь это один раз, а? Пускай тебе приснится, что меня с Эмилией убили через несколько дней после свадьбы. Биль суеверен, а после твоего сна про его ногу он поверит чему угодно. Он так любит Эмилию, что непременно отменит свадьбу.

Для уговоров повара понадобилось три дня и серебряная цепочка. Однажды днем, когда старый Биль, начинавший уже помаленьку поправляться, сидел, протянув ногу на койку, повар сошел вниз и лег, завернувшись в одеяло.

Минут десять он лежал как ягненок, и старый Биль, который со своей койки подсматривал за ним одним глазом, начал уже засыпать, как вдруг повар заговорил во сне, и с первых же слов Биль подскочил как ужаленный.

— Вот они идут, — говорил повар, — Эмилия Фостер и Джо Майк, и старый Биль, добрый старый Биль ведет невесту.

Биль приставил руку к уху и свесился с койки.

Вот они идут, — снова бормотал повар, — но что это страшное, черное, с когтями, повисло над Билем?

Бедный Биль едва не свалился с койки.

— Нет, это не Биль. Джо и Эмилия, мертвые, окоченелые… и всего только неделя, как они поженились. О, какой ужас!.. Бедные… О-о о!

Повар проснулся, весь дрожа, и начал тихо стонать, а потом присел на койке и увидел, что старый Биль свесился с койки и уставился на него.

— Тебе что-то приснилось? — дрожащим голосом спросил Биль.

— Мне? Почему ты думаешь?

— Тебе что то снилось про меня и про мою племянницу? Ты разговаривал во сне.

— Зачем ты подслушивал, — сказал повар, встав с койки и подсаживаясь к старику. — Надеюсь, ты слышал не все? Что ты слышал?

Биль стал рассказывать, а повар слушал и покачивал головой.

— Хорошо еще, что ты не слышал самого страшного.

— Самого страшного! — воскликнул Биль. — А что же ты видел?

— Многое, — отвечал повар. — Не говори только ничего Джо. Пусть он ничего не знает об этом, — все равно помочь ему нельзя.

— А это случилось после их свадьбы? — спросил Биль.

— Да, после свадьбы.

— Значит, — воскликнул Биль, хлопнув себя по больной ноге, — значит, если они не поженятся, этого не случится.

— Не говори ерунды, — ответил повар, — они должны пожениться. Я видел это во сне.

— Ладно, посмотрим. Я переговорю с Джо, посмотрим, что он скажет. Я не намерен выдавать мою бедную девочку, чтобы ее убили в угоду тебе, ради твоих проклятых снов.

Биль переговорил с Джо, но тот сперва и слушать не хотел. Он объявил, что повар мелет вздор, хотя признал странным, каким образом тот узнал про Эмилию и его помолвку. Но, в конце концов, согласился рассказать все Эмилии, чтоб она решила сама.

Ко времени нашего прибытия в лондонскую гавань нога у старого Биля немного поправилась, и он мог ходить на паре костылей, изготовленных для него корабельным плотником.

Ясным летним вечером входили мы в Ист Эндский док. На судне все ошалели от мысли, что сойдут, наконец, на берег, и работали дружно и весело. На молу толпились встречающие, и среди них несколько миловидных женщин.

— Чорт подери! — воскликнул повар, не отводивший взгляда от одной из них. — Посмотри, Джо, какая красивая девчонка, и живая, просто огонь!

Он поцеловал свою грязную лапу и послал красотке воздушный поцелуй, а та повернулась и кивнула ему головой.

— Куда суешься? — сказал Джо очень сердито. — Это она и есть моя Эмилия!

— Эге! — воскликнул повар. — Ну-ну, почем же я мог знать! А впрочем, ты ведь от нее отказываешься.

Джо ничего не отвечал. Он молча смотрел на Эмилию, и она ему казалась необыкновенно красивой. Она и вправду была хороша собой, и не только один повар обратил на нее внимание.

— Кто это стоит рядом с нею? — спросил повар.

— Жилец сестры Биля, — хмуро ответил Джо, и видно было, что он очень не в духе. — Хотел бы я знать, какое он имеет право приходить сюда и поздравлять меня с приездом!

— Может быть, он в нее влюблен? — заметил повар. — Я бы и сам охотно в нее влюбился.

— Я спихну его в воду, если он что-нибудь себе позволит, — процедил Джо, покраснев от ревности.

Он замахал рукой Эмилии, которая в это время случайно отвернулась, зато жилец небрежно кивнул ему в ответ, затем заговорил с Эмилией, и они оба стали махать старому Билю, стоявшему в стороне на своих костылях.

Пока судно причалило, и пока управились со всякой всячиной, стало совсем темно, и старый Биль колебался — брать ли ему повара с собой и выложить новость в тот же вечер или же немного обождать. Наконец он решил покончить с этим сразу и, обождав, пока повар пообчистился, взял его с собой и на извозчике поехал домой.

Берту Симмонсу, жильцу, пришлось ехать на козлах а Билль занял так много места своей больной ногой, что Эмилия нашла самым удобным сесть на колени к Джо, и он понял, какой он сделал промах.

— Держи свой сон про себя, пока я не решу окончательно, — шепнул он повару, улучив момент, когда Биль объяснялся с извозчиком.

За столом Берт Симмонс сидел рядом с Эмилией по одну сторону, а Джо — по другую, и повар невольно жалел ее, замечая, как ей беспрерывно пожимали под скатертью обе руки за раз, так что она едва успевала есть.

После ужина старый Биль закурил трубку и, принимаясь за вторую кружку пива, рассказал о том, как повару за три дня приснилось приключившееся с ним, Билем, несчастье. Слушатели сначала не верили, но когда Биль рассказал дальше об остальных снах повара и о том, как они сбывались, все отодвинулись от повара и уставились на него, разинув рты.

— Но самое скверное еще впереди, — прибавил рассказчик.

— Довольно, Биль, довольно, — сказал Джо, глядя на Берта Симмонса такими глазами, точно собираясь его съесть.

— И потом — я считаю это простой случайностью: повар рассказал тебе свой сон, ты начал нервничать и потом упал, — только и всего.

— Какие там нервы! — прокричал Биль и рассказал про бред повара, который он подслушал, лежа на койке.

Сестра Биля взвизгнула от ужаса, когда он кончил, а Эмилия, сидевшая подле Джо, отодвинулась от него и подсела к Берту Симмонсу и схватила его за рукав.

— Все это — вздор! — объявил Джо. — Даже если бы это было правдой, я не боюсь. Если любишь, бояться нечего, надо итти на риск.

Берт Симмонс укоризненно покачал головой.

— Нельзя так много требовать от девушки.

— Нет, нет, — сказала Эмилия. — Что хорошего выходить замуж на одну неделю? Взгляните на дядину ногу, — с меня довольно и этого.

Тут заговорили все разом. Джо всячески уговаривал Эмилию доказать повару, что не всегда его сны сбываются, но тщетно. Эмилия заявила, что ни за какие миллионы не пойдет за него замуж. Тетя с дядей горячо поддерживали девушку, не говоря уже о Берте Симмонсе.

— Я пойду, принесу ваши подарки, Джо, — сказала она, и не успели ее остановить, как она побежала наверх по лестнице.

Джо сидел, как оглушенный дубиной, а все наперебой давали ему добрые советы и объясняли, как он должен благодарить повара, что тот спас его жизнь. Эмилия вскоре вернулась.

— Здесь все, кроме маленькой серебряной брошечки, которую вы подарили мне, Джо, — сказала она, — я ее потеряла третьего дня, когда ходила гулять с… с…

Джо хотел говорить и не мог.

— Она стоила шесть шиллингов шесть пенсов, — продолжала Эмилия, — я помню, потому что я была с вами, когда вы ее покупали. Раз я ее потеряла, мне остается только заплатить за нее деньгами.

Она положила рядом с подарками полсоверена, а Джо сидел и глядел на монету, точно никогда в жизни ее не видывал.

— И вы не должны упрекать меня в измене, Джо, — сказала Эмилия. — Я не виновата.

Старый Биль попробовал разрядить атмосферу шуткой.

— Как, Эмилия, ты у нас стала зарабатывать деньги? — сказал он.

— Ах, я и забыла тебе сообщить новость… Бедная тетя Эмилия умерла и оставила мне в наследство все свои вещи и двести фунтов деньгами…

Джо проглотил подступивший к горлу комок, поднялся и, оставив на столе подарки и полсоверена, пошел было прочь, но на полдороге остановился, обводя взглядом всех присутствующих.

— Спокойной ночи, — сказал он.