Рейтинговые книги
Читем онлайн Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94

Следом за листиками из «Правофлангового» была приколота ксерокопия ответного письма американского, временно живущего на Гаити, ученого, профессора Освальда Вроблевского, — копия была даже заверена у нотариуса. Вроблевский популярно излагал брюссельским журналистам историю своих интимных отношений с их матерями, между тем отказываясь самих брюссельцев признавать своими детьми. Еще он приводил точные справки: в ночь с какого на какое число, — и не в ночь вовсе, а сразу после обеда, во время которого было подано немало соленых лимонов и ананасов на гарнир, был зачат государь император Александр Павлович его августейшими родителями, какие способы применялись для такового зачатия, и многое другое интимное, о чем прилагал Вроблевский показания семи очевидцев оного зачатия, заверенные у нотариуса. Далее была приколота крошечная вырезка из газеты «Новая русская мысль», извещавшая с глубоким сожалением, что брюссельский журнал «Правофланговый», стоявший на позициях умеренно-ортодоксального монархизма, прекращается в связи со скоропостижным инфарктом, постигшим редакцию. Софья не совсем поняла, почему нет продолжения, и стала перебирать другие вырезки.

Южноамериканский литератор, которого солидный журнал рекомендовал как «лучшего среди лучших русских эссеистов Южного полушария», обращался прямо к будущей императрице Софье Второй, призывая немедленно ввести в России старое правописание, звательный падеж, официальное обращение «премноговозвышенный», а в дальнейшем глаголицу, двуперстие и ограниченное в правах новгородское вече. Напротив, третьеволновый литератор почему-то считал, что всякие попытки хулить живопись величайшего из русских художников Ильи Даргомыжского — святотатство по отношению к России, а уж если вспомнить, что Даргомыжский в своей фамилии твердого знака не ставит, то вообще всякая попытка реставрации старого правописания и Романовых исходит от жидомасонов и клеветников России. «Вестник Русского Студенческого Слова о полку Игореве» в ответ на всемирную дискуссию о Романовых печатал обширные выдержки из неизвестной статьи дореволюционного русского философа Василия Сеземова о пользе дремания во время ловли раков на острове Валаам — над этой публикацией потешался монреальский «Соглядатай» и в знак протеста против нее печатал полный, не подвергнутый цензуре текст канадского национального гимна.

Голова Софьи распухла: русская зарубежная печать возмутила и обидела ее всем, чем могла обидеть, — Софья и без того умела обижаться на что угодно, а тут — тут и в самом деле было на что обидеться. К примеру, почему, если уж ее, Софью, кто-то и упоминал, то непременно сразу же начинал от нее чего-то требовать, признавал ее «при условии»? Она-то ведь никому условий не ставила. Ее-то права на русский престол были безусловными, это же ребенку ясно.

Почему-то больше всего обидел Софью ее собственный портрет в журнале «Шпигель», снабженный корректной подписью: «Ее Императорское Величество Софья Вторая». Надпись такого содержания Софья по-немецки вполне разобрала, но какое право они, помещая этот портрет, имели вообще свой журнал печатать на немецком языке, а не на понятном русском, или, на худой конец, на французском? Софья не знала о том, как аккуратно вынуты из ее папок все листочки с малейшими упоминаниями имени Павла Романова, ее единокровного брата, ибо лично предиктор Клас дю Тойт грозил всеми казнями египетскими всему цивилизованному миру, если Софья Романова с подобными материалами познакомится раньше времени. Марсель-Бертран Унион нечаянно упустил только рисуночек геральдического щита с портретом Павла, но его Софья увидела до пресс-конференции, а после нее, слава Богу, эту мерзость начисто забыла.

К часу ночи Софье все зарубежные журналы настолько надоели, что она решила заснуть, — но спать не хотелось. Она стала дергать за шнурок, чтобы дали снотворного, — появился восточный мальчик, снотворное принес, но оно не понадобилось, Софья обошлась мальчиком. Хорошо отоспалась, а наутро обнаружила возле своей постели поднос с горячим завтраком; на том же подносе лежал и билет на самолет до Лондона. Мальчик явился по первому звонку и сразу подтвердил, что и он в Лондон летит, и мэтр Унион, — больше подтвердить ничего не успел, он был изящен и ласков, Софья самое такое вот больше всего и любила, и она спешила хоть немного угасить свою жажду, сравнимую лишь с той, что мучит человека, заблудившегося в Сахаре. Мальчик не противился.

Софья успела еще немного поспать, а когда проснулась, Унион доложил, что вещи уложены и можно ехать в аэропорт. На вопрос — где мальчик? — он только пожал плечами, видимо, мальчик в свиту Софьи не входил. Унион вообще обычно обходился своими силами, молодой Умералиев был удобен, исполнителен, но не более: в любой момент мог уйти как вода между пальцев, даже просто как водяной пар, в который он так любил превращаться, выворачивая трусы. Покуда выносили чемоданы, Софья еще успела слегка подправить ногти на руках. И ничуть не обратила внимания на то, как аккуратно собрал негр остриженные ею ногти в пакетик, как аккуратно убрал его в нагрудный карман. «Чистая работа», подумал он о себе с похвалой. Ни от кого больше он похвалы не ждал.

«Боинг» оторвался от взлетной полосы, и Софья вздохнула с облегчением, хотя все время инстинктивно ждала, что вот-вот загремят выстрелы и самолет угонят в Шереметьево, а оттуда — прямая дорога в неминучий Новодевичий монастырь. Черные тюрьмы Бенгази и Триполи ей не мерещились, она о них не знала, хотя шанс угодить именно в такую тюрьму прямо из «боинга» был побольше, чем на внутрисоветском рейсе. Смотреть в иллюминатор было не на что, одни облака. Не глядя никуда, она взяла из рук стюардессы фужер с минеральной водой и выпила, лишь потом сообразив, что вот так ее отравить легче легкого. С испугом она подняла глаза на стюардессу, прищурилась и осознала, что стоит перед ней, облаченный в фирменное платье, все тот же давешний восточный мальчик и делает губами «Тс-с». Настроение Софьи улучшилось, она и так предполагала, что никуда восточный красавчик от русской царицы не денется, но приятная неожиданность всегда неожиданно приятна.

Самолет скоро пошел на посадку, рукой подать от Копенгагена до Лондона. Впереди маячила встреча с теткой Александрой Михайловной; не совсем было понятно, зачем нужна теперь эта встреча, если Запад признал Софью законной наследницей русского престола, вон даже жалкий «Шпигель», до того провинциальный, что русского языка не знает, и тот именует ее все-таки «Софья Вторая». Но принятых решений Софья никогда не отменяла. Принято решение повидаться с теткой Александрой — так быть же по сему. Софья выпила еще фужер минеральной воды и с сожалением проводила взглядом удаляющегося вдоль прохода мальчика в женской одежде.

В Лондоне таможня Софью совершенно не потревожила, все хлопоты взял на себя Унион. Он же оказался за рулем большого автомобиля, черного, выбранного, наверное, в тон своей коже. Как-то странно, очень допотопно выглядел автомобиль, все на него оглядывались, кто с удивлением, кто с почтением, хотя автомобиль был не новый. Софья решила, что это, наверное, такой кадиллак типа лимузина, наверное, «мерседес», в марках машин она не разбиралась, не царское это дело. Ей мало что сказала бы подлинная марка машины — «альфа-ромео»; то, что год ее выпуска довоенный, — скорей обидело бы, чем обрадовало, потому что могли бы за ней и новую машину прислать, а то, что в Европе «на ходу» второго экземпляра той же марки того же года вообще нет, разве что приняла бы как должное, — она как-никак императрица. Но то, что автомобиль старый, ее все-таки удивило, тогда Унион напомнил ей, что бедная английская королева и вовсе едет в карете. «Дань традициям». Софья смирилась с императорской своей участью, и «альфа-ромео» пополз к Хайгейту, где в непосредственной близости от кладбища с Карлом Марксом запасливый Унион давно купил на свое имя недурной особняк, — все же в «Доминике» он зарабатывал очень прилично, скопил кое-что. По дороге, впрочем, появился эскорт, четыре бронированных машины торжественно окружили «альфа-ромео» и открыли по нему стрельбу. Унион не повел ухом, все эти террористы из Лиги борьбы с Романовыми давно были им перекуплены и стреляли именно так, чтобы ничего в императорской машине не повредить, да и жалко было машину. Унион быстро оторвался от преследователей, пусть там лондонская автоинспекция сама разбирается, и вырулил на стоянку перед хайгейтским особняком. Вещи Софьи он внес в дом сам, показал императрице спальню, приятно удивив ее: мебель там стояла из того же гарнитура, что и в копенгагенском доме. «Да, это не московские гостиницы!» Завоевать, что ли, эту Англию вместе с Данией? Бытовые удобства все-таки получше, чем в России.

— Вам нужно отдохнуть, великая княгиня Александра Михайловна в двадцать один по Гринвичу делает доклад, — сказал восточный мальчик, выходя чуть ли не из зеркала. Софья только успела заметить, что мальчик покраснел, и сразу выбрала наиболее приятный способ отдыха.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 94
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский бесплатно.
Похожие на Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский книги

Оставить комментарий