Я буду любить тебя вечно (сборник) - Мария Метлицкая

Вырваться бы из этой серости, тусклости, затхлости. От этой убогости, из этого ада! От этих тетьгаль, иванвасильевичей, марьиванн. От их нестерпимых запахов щей и котлет, от сохнущего в ванной омерзительного, потрепанного, перештопанного белья. От их склок, зависти, нищеты. Бедная мама… Чему она радуется? Отрезу ситца, тощей курице, «оторванной» в очереди? Новым набойкам на босоножках? Клеенке в пошлый цветочек, пахнувшей всеми химзаводами мира? Мама, мама… Как нелепо ты прожила свою жизнь. Но я, твоя дочь, достойна лучшего. И оно, это лучшее, у меня будет! Поверь.

* * *

В восемнадцать Милочка прижала мать к стенке:

– Давай рассказывай! Все без утайки – кто мой папаша и где.

Тайная надежда, что вредная Нюра соврала, оставалась.

Но ничего не вышло. Мечты снова разбились в полный прах. Мать долго сопротивлялась, а потом рассказала: случайная и короткая связь. В Полтаве, у родни, куда ее отправили на летние месяцы. Там и случилась ее первая любовь. Как потом оказалось – первая и последняя. Звали его Виталий.

– Господи, какое пошлое имя! – сказала Милочка и скривила губы.

– Почему? – удивилась мать. – А по-моему, очень красивое!

– Витася, Виталя, Витек – ужас, мам! Очень пошло. Вот если бы Эдуард! Или Аркадий!

В общем, погуляли по красавице Полтаве с месяцок, и уехал Виталька. Куда и на сколько? Сказал, что на пару недель и по делам. Ну а уж когда вернется, там и распишемся.

И мать, дурочка эта, поверила. Виталька, Витасик, Витуля не вернулся. Никогда. Пошла она к его тетке, сестре по отцу. А та удивилась:

– Виталька? Да он же женат, девка! Гуляла с ним? Ох, кобелячья порода, весь в отца! – Кажется, тетка этим гордилась. – Да и жена у Виталика беременная – ребеночек должен вот-вот появиться, – продолжила она. – Езжай, девка, до дому! Вот тебе мой совет. И не ищи его, у него таких, как ты, огород!

А дома Вера обнаружила, что беременна. Тогда и поехала к тетке Нюре в деревню – совета просить. Родня ведь. Та, естественно, в крик. На аборте настаивала – две недели пилила, со свету сживала. Ну а потом смирилась – что с тебя, дуры, взять? Ладно уж, как-нибудь. Переберусь к тебе, дуре. Буду помогать. Как ты одна, с ребенком? Только в петлю.

Все правильно, в те дни Вера часто думала о петле. Вот бы разом, мигом – и все! Но испугалась.

– А кем он был, твой Виталька? – презрительно перебила ее дочь.

– На заводе работал. Наладчиком, кажется…

Наладчиком. Вот уж правда, подарок! Наладчик Виталька. Хотя а что она ожидала от своей матери? Что дурочка эта подцепит профессора или летчика? Смешно. Наладчик Виталька – вот короткое и светлое мамино счастье.

А мать, громко всхлипнув, тихо сказала:

– Ты, доченька, вся в него! Копия просто! Он ведь красавчиком был, мой Виталя.

Ну хоть за это спасибо. Низкий поклон. Эта ведь дурочка могла бы меня и от урода родить – с нее-то станется! Пожалела бы какого-нибудь убогого и…

– Ну а дальше что было? – спросила Милочка, сведя брови. – Договаривай!

Мать вздрогнула, испуганно посмотрев на суровую дочь.

– Дальше? А что?

– Не прикидывайся! – оборвала ее Милочка. – Дальше он сел! Так или нет?

Мать опустила голову.

– Сел. Я потом, с тобой, с маленькой, в Полтаву ездила – вдруг… К тетке его снова ходила. Ну, та все и рассказала. Про пьянку, про драку. И про топор… Жалко его было, дурака. Так жизнь загубить.

Милочка истерично расхохоталась.

– Тебе его жалко? Этого подонка и урода? Ну ты даешь! Тогда… – Она на секунду задумалась. – Тогда мне не жалко тебя! Слышишь, не жалко! Совсем!

Мать не ответила.

* * *

На выходные Милочка уезжала в Москву. Иногда ночевала на вокзале – возвращаться домой не хотелось. По Москве просто гуляла – мороженое, кино, Парк культуры. А однажды повезло, сказочно повезло – встретила бывшую одноклассницу Лильку Цветкову. Встретила и обалдела – ничем не примечательная Лилька превратилась в роскошную, сногсшибательную красавицу. Прическа, косметика, платье, туфли. Господи, и это Лилька? Даже не верилось.

Лилька тоже всегда хотела вырваться из поселка. Но это была совершенно другая история. Во-первых, у Лильки была семья: папаша – начальник цеха и мамаша – заведующая парикмахерской. Во-вторых, они не жили в бараке, а в отдельной квартире.

А в-третьих, Лилька прекрасно училась, везде успевала.

Что сравнивать несравнимые вещи – Милочкину жизнь и Лилькину?

Лилька тоже с интересом оглядывала ее. Правда, интерес быстро погас, уступив место легкому сожалению – весь Милочкин вид этому сильно способствовал.

«Где ты? Как ты? Что ты?» – задавались обычные вопросы, исключительно из любопытства.

Лилька рассказала, что учится в Полиграфическом – она всегда хорошо рисовала, – живет бурно и весело, с компанией повезло. Ребята все солидные, из хороших семей. Ну и не бедные, «ты ж понимаешь!». Девчонки им под стать. Лилька снова скользнула взглядом по Милочке – с головы и до ног.

Милочка залилась бордовой краской от унижения и обиды. И еще – от злости. Так бы и послала эту Цветкову! Однако тут же сообразила: может, Лилька и есть тот самый ключ в ее новую, прекрасную жизнь? Чем черт не шутит?

Мозгов у Лильки не много – вряд ли сообразит, что Милочка ей будет соперницей. Да и самомненьице у нее – выше крыши! Как же, студентка!

И Милочка разлилась соловьем:

– Лилька, какая ты стала! Красавица просто. Нет, нет, конечно, ты всегда была хороша, но сейчас – расцвела! Расцвела, как майская роза, глаз от тебя не отвести, честное слово!

Ну Лилька зарделась – приятно, конечно, – и снизошла:

– Ну а как ты, Иванова?

И все глазами шарит, как по увечному инвалиду – с сочувствием.

Хвастаться Милочке было нечем:

– Так, работаю, ничего интересного. Лилька! А может, куда-нибудь сходим? Ну в смысле… – Милочка задумалась, что она может предложить столичной студентке.

Лилька скорчила обезьянью гримаску. В глазах читалось: «С тобой? Да со стыда сгорю, что ты! Видок у тебя, подруга…» Но тут же сообразила:

– Слушай, Иванова! Ты, говоришь, в медсанчасти? А справку мне сделать можешь? На год, освобождение от физры?

Милочка пожала плечом:

– Да запросто! Сделаю, мне это раз плюнуть! Ну и баш на баш – я тебе справку, а ты меня в свою компанию, а? Совсем я засиделась. – И Милочка притворно-лениво зевнула.

Лилька вздохнула и согласилась – в конце концов, плата не так велика.

Все оказалось в точности, как Милочка себе представляла.

Квартира на Кутузовском, куда позвала ее Лилька, была огромной: четыре комнаты, большущая кухня и просторный, длинный коридор – хоть на велосипеде катайся. Свет был притушен, а народу полная коробочка, не протолкнешься. То и дело кто-то вваливался «на новенького», входная дверь на замок не закрывалась. На столе и подоконнике в изобилии толпились бутылки всех мастей и фасонов – невиданные, заморские, с яркими этикетками. В плотном сигаретном дыму были неразличимы фигуры и лица – как в фантастическом кино. Никого не разглядишь, а разговоров почти не слышно – гремит музыка. Видны только взмахи рук, и иногда сквозь музыку прорывается смех. Мир теней. Кто-то общается, кто-то дремлет в кресле, кто-то варит кофе на кухне, кто-то слушает музыку, а кто-то танцует, топчется на свободном пятачке ковра, плотно сплетясь телами. Похоже, никому и ни до кого нет ни малейшего дела. Все – по интересам. Хозяин квартиры – невысокий и щуплый парень, затянутый до скрипа в узкие джинсы, уже изрядно пьяный, громко и радостно приветствует приходящих, предлагая им выпить. Еле стоит на ногах. Какая-то девица уводит его в спальню – Бобу нужно поспать. Другая девица, в открытом сарафане на тоненьких лямках, роется в холодильнике и, найдя жестяную красивую банку, требует открыть ветчину: «Сейчас сдохну от голода!» Ветчину тут же вспарывают, и несколько человек, подоспевших на запах яичницы – ее жарит симпатичный толстяк в красной рубашке, – приступают к поспешной трапезе. Едят стоя, со сковородки, тыча в нее вилками.

«Золотая молодежь, – фыркает Милочка, – а жрут, как свиньи, хуже теть Гали с Васильичем!» Она выходит на балкон – вдохнуть свежего воздуха. Ей плохо – подташнивает от табачного дыма, выпитого сладкого вишневого ликера (хотя очень вкусно, очень!) и голода – ей тоже хочется есть. Но не полезет же она в общую сковородку хватать яичницу!

Еще Милочке хочется спать, но она понимает, что если сейчас отсюда уйдет… Хотя она очень разочарована. Ей представлялось, честно говоря, все по-другому. А здесь как-то очень по-свински. В эту минуту на балкон выходит парень, невысокий и крепкий, светлоглазый, кудрявый блондин.

«Симпатичный», – мелькает у Милочки.

– Скучаешь? – улыбнулся он.

Милочка пожала плечами.

– Слушай! А может, сбежим? Что-то здесь как-то невесело. И все уже напились. Зоопарк!

Милочка с минуту помолчала, очень хотелось спросить: «А куда?» Но она оробела, застеснялась, боясь показаться глупой, наивной, деревенской дурой. Вдруг ляпнет не то? Вдруг у них не принято отказываться от таких предложений?