Арбалет. Мистические повести - Владимир Исаев

Вообще в последнее время я был настроен очень благодушно к своим согражданам: дарил им освобождение быстро и безболезненно. Лишь ту оборзевшую девку, что с таким презрением посмотрела на меня, выходя из подъезда, заставил помучиться, пустив стрелу в горло. Она умирала долго и мучительно, хрипя и пуская кровавые пузыри из пробитого адамова яблока.

Карать или миловать? А кому как повезёт. Вопрос выбора я решил довольно просто – отсчитывал кандидата детской считалочкой.

Квартира была шикарная. Окна выходили на три стороны света, две из которых я уже использовал, подарив смерть толстой тётке попавшей под раздачу считалочки и безголовому мотоциклисту, нёсшемуся по двору с возмутительной скоростью. Сегодня я использую третью сторону и буду сворачиваться с этой точки.

Я подошёл к окну и тихонько выглянул наружу. Применять считалочку было не к кому. Улица была пуста, и лишь одинокий мальчуган лет десяти старательно обпинывал дерево на обочине.

Выждав по доброте душевной ещё полчаса (всё-таки ребёнок невинный и заслуживает небольшой отсрочки), я тщательно прицелился и спустил курок.

Голову мальчика просто разорвало на части. Я обругал себя «невнимательным» и проверил прицел. Так и есть – сбился, пока натягивал тетиву и вместо сердца попал в голову. В следующий раз необходимо более тщательно отслеживать рабочие моменты. Не следует стрелять, куда попало. Разобрав арбалет, я сложил его в сумку. Всё, теперь уберём следы пребывания здесь и уходим. Сюда я больше не вернусь.

Мила

Мила с детства была боевой девчонкой. О таких как она люди обычно говорили: не девка, а чистый пацан в юбке. Участвовала во всех уличных потасовках. Занималась в школе каратэ. И даже принимала участие в каком-то российском чемпионате, привезя оттуда золотую медаль. Но дальше этого у неё не пошло.

Погибли родители, и она в шестнадцать лет осталась с маленьким братишкой на руках совершенно одна. Послав подальше всех опекунов, попечителей, приюты и тому подобные организации Мила устроилась на работу, определив брата в ясли. Как ей это удалось сделать – было совершенно непонятно.

Тренер рвал на себе волосы: какой потенциал, какой талант зарыла дурочка в землю! Но Мила ничего не хотела слушать. Главное вырастить Лёньку, а тренировки… тренировки она не бросала. Приходила по выходным в спортзал и от души участвовала в спаррингах.

У неё действительно был редкий дар предугадывать события за секунду до того, как они произойдут. Сегодня этот дар проявил себя в ином качестве. Подавая блюда на стол посетителям ресторана, где она имела «удовольствие» трудиться, Мила вдруг отчётливо поняла… с братом случилась беда. Поднос выпал из рук. Мила со всех ног выскочила из заведения, на ходу вызывая такси.

Небольшая толпа зевак сплотилась вокруг чего-то на тротуаре. Где-то приближаясь, заливалась сиреной скорая помощь. Сердце Милы оборвалось. Медленно, словно во сне, она приближалась к гудящей кучке народа. Краем глаза заметила выходящего из подъезда молодого парня в очках даже не взглянувшего в сторону шумихи. Парень прошёл мимо, бормоча себе под нос: «Оптика подвела. Нужно лучше будет проверять».

Милу сейчас мало интересовали несуразности поведения случайных прохожих. Она проталкивалась сквозь толпу. Люди в один момент как-то разом расступились, и перед её взором предстала страшная картина.

В огромной луже крови с развороченным черепом лежал её маленький братик – её милый Лёнечка.

Ужасный крик смертельно раненого зверя вырвался из груди девушки, и Мила впервые в жизни упала в обморок.

Очнулась она в больничной палате. Боль непоправимой утраты с новой силой навалилась на её искалеченную душу. Сначала родители; теперь маленький брат – её Лёнечка… Мила снова всхлипнула навзрыд, зарывшись носом в подушку.

В дверь тихонько постучали и в палату заглянул невысокий плотный пожилой мужчина в белом халате накинутом сверху на потрёпанный костюм-тройку советских времён.

– Здравствуйте, Мила. Разрешите представиться: я следователь по особо важным делам майор Витькин. Веду дело о смерти вашего без времени погибшего брата. Приношу вам свои искренние соболезнования, но мне просто необходимо задать вам несколько вопросов. Вы не против нашей беседы? – скороговоркой выпалил он, присаживаясь на табурет.

Мила молча кивнула головой.

– Так вот. Как вам, наверное, известно арбалетчик выбирает свою жертву спонтанно… Вы не знаете про арбалетчика? – прервал себя он, заметив удивлённое лицо Милы.

– Нет, – отрицательно покачала головой девушка.

– Господи! – следователь всплеснул руками. – Да об этом уже неделю трубят все газеты.

– Я не читаю газет, – слабо улыбнулась Мила.

Ей нравился этот импозантный седовласый мужчина, смахивавший чем-то на сыщика Пуаро из телесериала.

– Тогда я попытаюсь в вкратце все рассказать. Вы помните страшную бойню на пустыре несколько лет назад?

Мила кивнула. Ещё бы ей не помнить, когда она сама участвовала в той чудовищной разборке между районами. Какая-то мысль внезапно промелькнула у неё в голове, но ухватить её Мила не успела.

– Так вот… тот юноша, погубивший столько жизней, и есть сегодняшний арбалетчик. Он снова начал убивать.

Мысль стала обретать форму и окончательно сформировалась, когда следователь протянул ей фотографию.

– Вот взгляните – это он. Вы нигде не встречали этого человека?

Да – это был он. Тот прохожий, вышедший из подъезда ей навстречу. Те же волосы то же худощавое не лишённое привлекательности бледное лицо; те же огромные роговые очки… «оптика подвела»…

Мила отрицательно покачала головой:

– Нет… никогда не видела.

– Жа-а-аль, – разочарованно протянул следователь. – По нашим данным трёх человек из шести убили именно из окон вашего дома… включая и вашего бедного брата.

– Нет, – твердо заявила Мила. – Не видела.

– Что же, – вздохнул погрустневший следователь. – Не смею больше задерживать ваше внимание. Если что-то вдруг вспомните или увидите – звоните.

Он протянул визитку.

– Разрешите откланяться. До свидания.

Симпатичный дядька-следователь вышел в коридор.

Мила лежала, крепко стиснув зубы. Перед глазами чётко стоял образ прохожего бормочущего: «оптика подвела». Молодой, наверное, одногодок с ней… в руках большая спортивная сумка, в которой наверняка и лежал проклятый арбалет. Теперь она отчётливо вспомнила каждую черту его лица. Мила тряхнула волосами. Она сама найдёт ублюдка и покарает его, так как сочтёт нужным… во имя брата.

Слежка

В этот день арбалетчик планировал завершить жизненный путь ещё одной девушки, которая обозвала его десятком нелицеприятных слов, из которых самыми безобидными были – «козел безрогий».

Это случилось, после того как он нечаянно толкнул её в автобусе тут же, кстати, вежливо извинившись. Но девицу видимо не учили культурному обращению себе подобными гражданами и гражданками. Она разразилась грязной руганью и бранью, оскорбляя во всеуслышание щуплого парня в нелепых роговых очках с толстенными стёклами посмевшего затронуть её драгоценную особу.

Выследить девушку было легко. Она жила на окраине города в небольшом посёлке дачного типа. Но он не знал, что и сам уже несколько дней находится под пристальным наблюдением и отнюдь не милиции.

Мила использовала свой дар на полную катушку. Она рисовала в воображении образ арбалетчика и пыталась почувствовать его… почувствовать всеми фибрами души и определить его местонахождение.

Наконец через три дня мучительных усилий ей это удалось. Как же невыносимо больно было постоянно держать в голове лицо убийцы своего брата. Теперь, когда она настроилась на его «частоту», она сможет включать и выключать одностороннюю с гадом связь по своему желанию.

Мила ехала в электричке в одном вагоне с арбалетчиком. Со своего места она прекрасно видела его затылок со спутанными длинными грязными волосами.

В вагон неожиданно ввалилась пьяная компания на лысо стриженых парней. Громко смеясь и приставая к пассажирам, они дошли до Милы и уселись подле неё, согнав с места пожилого старичка и женщину с ребёнком поспешно покинувших вагон от греха подальше.

Арбалетчик встал, готовясь к выходу.

– У, какая цыпка, – начал наезд парень тщедушного вида с наглыми водянистыми глазками. Дружки его весело заржали.

– А давайте мы её винишком угостим, – пророкотал пьяным басом накаченный бугай с обнажённым по пояс мощным торсом. – Гляди ж тёлочка и размякнет, а то вишь вся зажалась и смотрит неласково.

– Кроха, дык она и так мягкая, – проблеял противным скрипучим голосом прыщавый юнец видимо самый младший в компании, положив руку ей на бедро.

– А что зажато – можно и разжать, – шпана вновь закатилась в неудержимом хохоте.