Проходной балл - Владимир Константинович Константинов

на Вацлавской площади, гостиница «Амбассадор» есть… Меня возле нее ранило. Если б не друг, вряд ли мы сейчас с вами беседовали. Хотели мы с ним по нашим памятным местам пройтись, а там все огорожено — это метро начали строить.

О л я. Смотрите, как бывает — это метро мы проектировали.

Р ы ж о в. Вы? Я думал, вы с Андреем Павловичем вместе работаете.

О л я. Нет. Обедаем только вместе. И то не всегда. (Рвет записку.) Слушайте, Дмитрий Михайлович, а давайте пообедаем! Что добру пропадать?

Р ы ж о в. А как же Андрей Павлович? Что вы ему скажете?

О л я. Непредвиденные обстоятельства! Открывайте шампанское!

Р ы ж о в. Нет-нет, неудобно.

О л я. Так вы ж за него заплатили.

Р ы ж о в. Все равно…

О л я. Тогда я открою. (Пытается открыть бутылку.)

Р ы ж о в. Нож, нож возьмите!

О л я. Зачем?

Р ы ж о в. Когда выскочит пробка, сразу приложите нож ребром к горлышку — тогда не прольется. «Сто полезных советов». Дайте я покажу. (Бесшумно открывает бутылку.)

О л я. Смотрите, и правда! За что ж мы выпьем?

Р ы ж о в. Скажем, за наше знакомство.

О л я. Хорошее знакомство — я даже не знаю, кто вы.

Р ы ж о в. Я врач. (Чокаются, пьют.) И отвечу уж сразу на другой вопрос, который вы мне непременно зададите — по каким болезням. Так вот, я хирург, работаю в городе Ачинске… Слыхали о таком?

О л я. Это где-то в Сибири?

Р ы ж о в. Да.

О л я. Далеко вы забрались!

Р ы ж о в. География для моей профессии значения не имеет. Аппендицит — он везде аппендицит. А работать в глубинке даже интересней — консилиума из светил не соберешь, сам и диагноз ставишь, сам и врачуешь… А что вы улыбаетесь?

О л я. Мужчина везде мужчина — и в Ачинске и в Москве! Сразу о работе! Впрочем, так и должно быть: для мужчины работа — это вся жизнь, а для женщины — только часть ее… Ну, признайтесь, входите вы в свой кабинет — и о доме и семье напрочь забываете?

Р ы ж о в. Конечно, когда у тебя скальпель в руках, желательно ни о чем другом не думать. Хотя, если есть о ком думать, ты его держишь значительно тверже.

О л я. Ну, вот теперь я знаю о вас все! Утром — в стерильных перчатках, в марлевой повязке, строгий и решительный: «Наркоз! Скальпель! Пинцет!», а вечером — в кресле под торшером с книжкой «Сто полезных советов»…

Р ы ж о в (смеясь). Не совсем так… Я вечерами у одного магазинчика промышляю.

О л я. Неужели у винного?

Р ы ж о в. У «Филателии». Марки собираю. Хобби, так сказать. Вот теперь я вам все рассказал.

О л я. Нет, не все… Скажите, Дмитрий Михайлович, вы меня тут разговорами занимали — это что, по поручению Андрея Палыча?

Р ы ж о в. Сперва — да.

О л я. А потом?

Р ы ж о в. А потом самому интересно стало…

Стук в дверь.

Неужели за посудой уже?! (Открывает дверь. На пороге — Ю р и й  С е р г е е в и ч.) Юрка! Ты как здесь очутился?

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Нет, это ты мне скажи — как! Раз в сто лет приезжаешь — и в гостиницу!

Р ы ж о в. Но я же Верочке все объяснил — я на день всего.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Да хоть на час! Все равно должен был заехать! Посаженый отец называется! Мы из-за тебя, старый хрыч, всю ночь не спали!

Р ы ж о в. Тихо ты, я же не один.

Ю р и й  С е р г е е в и ч (Оле). Извините, что я так ворвался. (Тихо, Рыжову.) Ты бы хоть предупредил!

Р ы ж о в. Это случайно… Меня ночью подселили.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. К женщине?

О л я (смеясь). Да нет — к моему знакомому. Вот жду его, а Дмитрий Михайлович не дает мне скучать.

Ю р и й  С е р г е е в и ч (показывая на шампанское). Вижу — весело у вас тут.

Р ы ж о в. Ты ничего не понял! Шампанское тоже не мое.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Что это с тобой сегодня? От всего отрекаешься! Номер не твой, знакомая не твоя… Может, и я не твой друг?

Р ы ж о в. Друг, друг. Один-единственный. Знакомьтесь, Ольга Васильевна — Юрий Сергеевич. Тоже хирург.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Бывший. Резать сейчас в основном приходится штаты, а вправлять не суставы, а мозги.

Р ы ж о в. Юрий Сергеевич — заведующий райздравом.

О л я. Так это вы Дмитрия Михайловича на фронте спасли?

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Натрепался уже? Придумал он эту героическую балладу! Ну, протащил я его метров триста до медсанбата. А что тащить-то было? С автоматом вместе пятьдесят килограмм. Кожа да кости. Мы в институте на нем к анатомии готовились.

Р ы ж о в. А знаешь, я сегодня в институте был, в общежитие зашел. В нашей комнате девушки теперь живут.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. И не мог мне позвонить — вместе бы поехали. Хотя когда? Свадьба — это стихийное бедствие! Лида на телефоне висит, гостей обзванивает. Молодые по магазинам носятся… Меня неделю уже не кормят. И на свадьбе, чувствую, поесть некогда будет.

О л я. Мы вас выручим — ешьте. Еще не остыло, наверно.

Ю р и й  С е р г е е в и ч (приоткрывает тарелки). Табака! Не откажусь.

Р ы ж о в. Ольга Васильевна, а как же…

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Что, и курица тоже не твоя?

О л я. Ешьте на здоровье!

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Тогда я и выпью с вашего разрешения. На свадьбе ведь только гостям подливай! (Наливает шампанское.) Ваше здоровье! (С аппетитом закусывает.)

Р ы ж о в. Как Лида?

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Нормально. Вбивает в студентов свой дойч: «Маус, маус, ком хераус!» Язык — не погода, каждый день не меняется. Вот и Лидка тоже. Наоборот, молодеет. А ты опять без жены приехал? Я же вас вдвоем приглашал.

Р ы ж о в. Она… Она летать боится.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Поездом надо было ехать! Димка, поссоримся! (Оле.) Представляете — двадцать пять лет человек женат и ни разу жену в Москву не привез! (В сердцах закуривает.) Извините, разрешения не спросил.

О л я. Курите, курите.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. А ты, Димка?

Р ы ж о в. Бросил.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Совсем?

Р ы ж о в. Одну, после операции.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Привел свою Тамару на выпускной вечер, и с тех пор все! Коса до пояса, а глазищи… Весь курс ему тогда завидовал.

О л я. А я вот завидую ей. Такие мужья встречаются теперь только в новогодних рассказах: и окна моет, и обед готовит…

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Это Димка-то? Что-то не верится! Знаете, как он макароны в общежитии варил? Потом скальпелем три дня кастрюлю скребли. И вообще — не доверяйте ему, Ольга Васильевна! Неверный он человек, особенно по женской части!

О л я. Вот уж не подумала бы!

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Э, знали б вы его лет двадцать назад! Обольститель! Ловелас!

Р ы ж о в. Что ты мелешь, Юрка!

Ю р и й  С е р г е е в и ч. А у меня факты! Двадцатилетней давности — но факты. В ИНЯЗ на вечера ходил?

Р ы ж о в. Ходил.

Ю р и й  С е р г е е в и ч. И не только на вечера — и в общежитие пробирался.

Р ы ж о в. Так ведь и ты со мной…

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Не обо мне сейчас речь. В Лидку мою влюблен был? Ну, признавайся — стреляться теперь уже поздно.

Р ы ж о в. Был…

Ю р и й  С е р г е е в и ч. Слышали? Между прочим, он меня