Он всё ещё двигает камни - Макс Лукадо

молчит. Голова опущена. Все еще что-то пишет. Кажется, даже удивлен, обнаружив, что женщина все еще здесь.

«Женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?

Она отвечала: никто, Господи.

Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин. 8:10, 11).

Если ты когда-нибудь спрашивал себя, как Бог реагирует на твои падения, помести эти слова в рамочку и повесь на стену. Читай их. Изучай их. Наслаждайся

ими. Стой под ними, словно в душе, и позволь истине омыть твое сердце.

Или, еще лучше, возьми их с собой к своему ущелью стыда. Попроси Христа

проделать весь путь вместе с тобой к твоему мосту через каньон Фримонт. Пусть Он

стоит рядом, а ты расскажи, как все было в ту самую черную ночь.

А потом слушай сам. Слушай внимательно. Он говорит:

«Я не осуждаю тебя».

И наблюдай. Запоминай подробности. Он пишет. Выводит послание. Но на этот

раз не на песке — на кресте. Не рукой — кровью.

И там только три слова:

«Не осуждаю тебя».

3

Не пропусти вечеринку

............................................

Темница горечи

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и

ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец

твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти.

Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не

преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями

моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него

откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно

было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Луки 15:25-32

... Он рассердился и не хотел войти.

Луки 15:28

11

Дело старшего брата. Трудное дело. Потому что начиналось-то все неплохо. Он

прибирался в своей комнате и чистил зубы. Играл по правилам и платил налоги.

Резюме отличное. Кредитная история до неприличия безупречна. Преданность делу?

Пока младший братец предавался увлечениям юности, старший прилежно сидел

дома и сеял кукурузу. Внешне выглядел именно так, каким хотел его видеть отец. Но

внутри был озлобленным и пустым. Зависть одержала над ним верх. Гнев поглотил.

Горечь ослепила.

Ты ведь помнишь фабулу? Это, наверное, самая известная из всех притч Иисуса.

Третья по счету в главе 15 Евангелия от Луки. Там три истории о трех вечеринках.

Первая начинается, когда пастух находит потерявшуюся овцу. У него есть еще

девяносто девять. Одну мог бы просто списать. Но пастухи мыслят не как

бизнесмены. Поэтому он идет ее искать. Находит, несет на руках к стаду, срезает

для нее лучшую траву и потом празднует.

Вторая вечеринка проходит перед входом в дом. Женщина потеряла монету. У

нее еще были деньги, но ты ни за что об этом не догадаешься, если посмотришь, как

она себя ведет. Двигает мебель, выметает весь мусор в жилище, пока не находит. И

тогда начинает радостно кричать на всю улицу и приглашает соседей отпраздновать

событие.

И вот третья притча про блудного сына. Парень разбил отцовское сердце —

забрал свое наследство и попусту все растратил. Продал свое достоинство за

бутылку виски, а самоуважение потерял где-то в свинарнике. Потом затосковал и

решил вернуться домой. Надеялся, что папаша даст какую-нибудь работенку, ну и

жилище где-нибудь в гараже. А оказалось, отец все это время никому не позволял

занимать место своего сына за семейным столом и каждый вечер зажигал в его

комнате свет.

Отец так рад, что сын вернулся. И ты, конечно, ни за что не угадаешь, что

происходит затем. Вечеринка! Нам-то, блудным повесам, такие вещи по нраву, а вот

старший сын пришел в ярость.

«Он осердился» (Лк. 15:28). И, в общем-то, понятно почему. «Так вот, как в этой

семье можно получить признание! Пей, гуляй, спусти наследство и получишь

праздник в свою честь!» Поэтому он уселся на задворках и надулся.

Со мной однажды такое случилось. Была вечеринка, а я сидел надувшись.

Праздновали Рождество. Я был в четвертом классе. А четвероклассники очень

серьезно относятся к праздникам, особенно если раздают подарки. Перед этим мы

тянули бумажки с именами друг друга. Если ты не знаешь, кому досталось твое имя, то нужно во всеуслышание намекать, какой бы тебе хотелось получить презент. Я не

мог упустить такой шанс. Я мечтал о «Шестом пальце». Это игрушечный пистолет, который идеально помещается в руку и выглядит как палец. (На самом деле, есть

такой!)

И вот пришел день открывать подарки. Я был уверен, что получу пистолет. Все в

классе слышали мои «намеки».

Я сорвал обертку, открыл коробку и... знаете, что там было? Письменные

принадлежности! В стиле «вестерн». Бумага и конверты с ковбойскими лошадьми по

углам. Что за гадость! Наверное, осталось с прошлого Рождества. Десятилетние

12

мальчики не пишут писем! О чем только этот тип думал? Вне всякого сомнения, чья-то мама забыла, что мне нужно купить подарок, а вспомнила об этом только

рождественским утром. Тогда она спустилась в кладовку, перетрясла имевшееся

там старье, пока не обнаружила эту канцелярщину.

Можете связать меня и бросить в реку, но я просто лишился рассудка. Я был в

ярости. И решил игнорировать праздник. Я был там, но сидел надувшись.

Так же поступил и старший брат. Он тоже чувствовал себя жертвой

несправедливости. Когда отец пришел за ним, парень начал перечислять все

жизненные перипетии с самого начала. Послушать его, так проблемы начались

прямо в день его рождения.

«Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты

никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда

этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него

откормленного теленка» (Лк. 15:29, 30).

Кажется, будто оба сына жили на скотном дворе. Один в загоне бунтовства, другой — на ферме самосожаления. Младший вернулся домой. А старший — нет.

По-прежнему на помойке. Но ведь он говорит то же самое, что и ты, когда видишь, как соседский ребенок получил в подарок велик, а ты — нет. Несправедливо!

Так же говорила и Ванда Холлоуэй из городка Ченелвью в Техасе. Когда

выяснилось, что ее четырнадцатилетняя дочь не попала в группу поддержки местной

спортивной команды, Ванда разозлилась. И даже решила вмешаться. Она наняла

киллера, чтобы устранить мать главной конкурентки своей дочери. Она надеялась, что из-за смерти матери девочка расстроится и уйдет из команды, уступив место

дочери Ванды. Вот что способна с человеком сделать горечь. Чтобы убить крысу, ты

бываешь готов спалить собственный дом.

К счастью, ее планам было не суждено состояться, и Ванду арестовали.

Приговорили к пятнадцати годам. Хотя чтобы оказаться в заключении, ей даже не

нужно быть в тюрьме. Горечь — сама по себе тюрьма.

Она живет в темноте и холоде и никого не отпускает на свободу легко. Ее стены

скользкие от обиды. Пол покрыт грязным толстым слоем злобы. Смрад

предательства разносится в воздухе и щиплет глаза. Облако самосожаления не дает

увидеть узкий выход из камеры.

Зайди, посмотри на заключенных. Несчастные прикованы к стенам. Жертвы

предательства. Жертвы насилия. Жертвы правительства, жертвы системы, жертвы

войны, жертвы этого мира. Они поднимают свои цепи, возвышают голоса и стонут.

Громко и протяжно.

Они ропщут и злятся на других, у которых есть что-то, чего не получили они. Они

сердятся. Весь мир против них.

Они хвалятся. «Я соблюдал правила. Играл честно... даже лучше, чем кто-либо».

Они ноют. «Никто меня не слушает. Никто меня не помнит. Никому нет до меня

дела». Злобные. Мрачные. Осуждающие. Надменные. Вечно недовольные. Если

назвать их всех одним словом — г-о-р-ь-к-и-е. Если собрать их всех в одном месте, получится темница горечи.

Темница, глубокая и темная, манит тебя войти.

13

Ты мог бы, я знаю. Ты пережил столько боли. Тебя предавали. Тебя отвергали.

Выбрасывали на холод, забывали, оставляли. Ты идеальный кандидат, чтобы попасть

в темницу горечи.

Подобно многим, ты можешь решить приковать себя цепями к собственным