От «Кон-Тики» до «Ра» - Тур Хейердал

Против этих позитивных свидетельств контакта изоляционисты выдвигают аргумент, что-де кукуруза, главная зерновая культура древней Америки, до прибытия европейцев не возделывалась за пределами материка, даже в близлежащей Полинезии. Почему-то многих привлекает этот аргумент, но вескость его подрывается одним историческим фактом. Первыми европейцами, которые достигли Полинезии, были члены экспедиции Менданьи. Выйдя из Перу в 1595 году, они открыли Маркизские острова, где, как они сами записали, «посадили кукурузу в присутствии туземцев». Но когда на тот же архипелаг прибыли следующие гости, они там кукурузы не нашли, вообще не обнаружили никаких следов экспедиции Менданьи, однако же никто не заключит из этого, что Менданья не дошел до Полинезии.

И по сей день в ближайшей к Америке части Полинезии, где первые европейские мореплаватели нашли батат, американский хлопчатник, томат и полудикий ананас, кукуруза не растет. Можно представить себе много причин, почему кукуруза не сопутствовала батату в его успешном распространении в Полинезии: несчастные случаи на море, неподходящая почва, большие практические преимущества корнеплодов в новой тропической среде, известные полинезийские традиции возделывания корнеплодов и плодовых деревьев и т. д. Хотя в Полинезии нет кукурузы, кое-кто убежден, что она достигла континентальной Азии до того, как в переносе могли принять участие европейцы. О морской стороне дела скажу только, что воды, омывающие берега Мексики, через несколько недель, пройдя свободные от островов широкие ворота в Тихом океане, вливаются в Филиппинское море. Как бы то ни было, кукуруза не может служить веским доводом того, что не было плаваний американских аборигенов в Тихом океане.

Много раз указывалось, что против транстихоокеанских плаваний из Юго-Восточной Азии говорит отсутствие в Новом Свете риса главной пищевой культуры области, включающей Индонезийский архипелаг. Но можно ли считать весомым аргумент, если те же авторы забывают, что рис не возделывался нигде в Полинезии, пока его туда не завезли европейцы? Надо либо вовсе исключить рис из спора, либо быть последовательным и заявить, что мореплаватели из Азии не ходили в океан дальше Малайской области, исключая Марианские острова, — ведь здесь проходит рубеж распространения в древности риса в Тихом океане. И вообще, считать отсутствие какой-либо азиатской зерновой культуры в Америке аргументом против заморских контактов нельзя, не распространив это рассуждение также на острова Полинезии. Кстати, ботаника не нашла в Полинезии ни одного культурного растения, появление которого невозможно объяснить контактом либо с соседней Меланезией, либо с американским континентом. Можно ли обходить молчанием полное отсутствие риса и других азиатских зерновых в Полинезии — и в то же время использовать их отсутствие в Америке как важнейший аргумент против возможности плаваний через океан из Азии?

Если посмотреть, сколько полезных растений могут быть доказательством плаваний аборигенов Америки в Полинезию, то число растений, указывающих на плавания в тех же водах в противоположном направлении, очень мало. Возможно, причина в том, что идти по ветру из Америки куда проще, чем с островов в Америку. А может быть, исконная флора полинезийских островов, в отличие от тропической Америки, просто была чрезвычайно бедна полезными видами, пока постепенно не пополнилась привозом из прилегающих областей.

Теперь общепризнано, что Cocos nucifera тем или иным путем распространился между тропической Америкой и Юго-Восточной Азией при помощи человека до прихода европейцев, и, вероятно, что источником была Америка, где находили все родственные виды Cocos. Получается, что банан Musa paradisiaca как будто единственное культурное растение, намеренно доставленное с островов в Америку в доколумбово время. Спор о распространении банана служит превосходным примером неосмотрительной попытки выплеснуть ребенка вместе с водой. Хронисты второй половины XVI века считали банан Musa paradisiaca уроженцем Америки, где его встречали от Ялиско в Мексике до южного приморья Бразилии. Инка Гарсилассо де ла Вега, Патер Акоста, Патер Монтесинос и Гуаман Пома единодушно подчеркивали, что банан разводили в Перу до конкисты. Много позднее Виттмак и Кук обращали внимание на примечательный ботанический факт, что в числе пищевых растений древних перуанцев был род Musa, а это несомненный признак заморских связей до Колумба. Казалось бы, трудно оспаривать и отвергать единое мнение хронистов, современников завоевания европейцами Перу, однако Меррилл полагал, что все они заблуждались насчет банана. Он заявил: «…вернее всего, его первоначально доставили португальцы через острова Зеленого Мыса».

Широко распространилась гипотеза, будто Томас де Берланга, епископ Панамы, в 1516 году посадил бананы на острове Доминго в Карибском море, откуда туземцы без ведома испанцев сумели очень быстро доставить корневища на Панамский перешеек, в Мексику, Бразилию и Перу. О слабостях этой гипотезы писал Хаген, который считал, что только чудом можно было бы объяснить такое распространение. Свою критику он подтверждал тем, что Орельяна, когда он в 1540–1541 годах первым из европейцев поднялся к андским истокам Амазонки со стороны Тихого океана и затем пересек Южную Америку, повсюду в верховьях великой реки встречал банан, но банан не дает семян и сам распространяется очень плохо: надо выкопать корневище созревшего растения, разделить на части и высадить. С той поры, как епископ де Берланга впервые посадил привезенные из Африки корневища на одном из Больших Антильских островов, до тех дней, когда Орельяна обнаружил многочисленные плантации банана в глухих районах Амазонки, прошло всего двадцать четыре года. И выходит, что, отстаивая изоляционизм, сторонники послеколумбова внедрения банана в Перу и Бразилию поневоле оказались поборниками крайне диффузионистского взгляда. Как объяснить, что посаженные де Берлангой корневища тотчас выкопали и за двадцать четыре года доставили к самым изолированным лесным племенам в бразильских Андах, если вы при этом отказываетесь допустить, что высокоразвитые культуры по обе стороны Панамского перешейка могли обменяться импульсами за несколько тысячелетий? Меррилл, как уже говорилось выше, в конечном счете перестал утверждать, что банан был ввезен европейцами.

Еще одним примером того, как предвзятое мнение, согласно которому в Новом Свете не было развитого мореходства, толкало ботаников и историков на поспешные выводы, может служить дискуссия о культурной фасоли.

В статье о происхождении фасоли обыкновенной (Phaseolis vulgaris) Кёрнике подчеркивал, что, по утвердившемуся мнению, в Европе эту культуру возделывали еще древние греки и римляне под названием «долихос», «фасеолос» и т. п. Аристофан и Гиппократ писали о ней около IV века до н. э., причем Аристофан называл ее «фаселос». И когда выяснилось, что ту же самую фасоль культивировали аборигены Нового Света, решили, что ее туда ввезли после Колумба испанцы из Старого Света. Все принимали это объяснение, пока Виттмак не нашел фасоль обыкновенную в материале раскопок, произведенных Рейссом и Штюбелем на месте древних захоронений в Анконе (Центральное Перу). Семена фасоли лежали рядом с мумиями, преданными земле задолго до открытия Америки европейцами. Позже археологи обнаружили фасоль обыкновенную в доинкских поселениях вдоль всего побережья Перу. Ботаники получили убедительное свидетельство, что фасоль возделывалась в Новом Свете до прихода европейцев, и ссылаться на испанцев стало невозможно. А так как европейских видов фасоли доколумбовой поры уже нельзя было найти, гипотезу пересмотрели и решили (Виттмак), что родина фасоли обыкновенной — Древняя Америка, откуда испанские мореплаватели привезли ее в Европу. Однако повторное рассмотрение этой запутанной ботанической проблемы Хатчинсоном, Силоу и Стефенсом, вместе с генетическими свидетельствами по другим культурам Нового Света, убедило их, что фасоль — еще одно ботаническое подтверждение доколумбовых связей между Старым и Новым Светом. Среди бобовых не только обыкновенная фасоль заслуживает более осмотрительного этноботанического подхода, но и фасоль лимская, а также канавалия.