Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон

Трампу и его советникам от моего имени, в рамках почтенного процесса лоббирования транзита.

Разраставшийся транзитный бардак все больше отражал не только организационные неудачи, но и основной стиль принятия решений Трампом. Чарльз Краутхаммер, его резкий критик, сказал мне, что ранее он ошибался, характеризуя поведение Трампа как поведение одиннадцатилетнего мальчика.

— Я прибавил ему десять лет, — заметил Краутхаммер — Он как годовалый ребенок. Все рассматривается через призму того, приносит ли это пользу Дональду Трампу.

Именно так процесс подбора персонала выглядел со стороны. Как сказал мне один республиканский стратег, лучший способ стать госсекретарем — “попытаться остаться последним, кто останется в списке”.

Избранный вице-президент Пенс позвонил мне 29 ноября, чтобы попросить о встрече в Вашингтоне на следующий день. Я знал Пенса по его работе в Комитете Палаты представителей по иностранным делам. Он был твердым сторонником сильной политики национальной безопасности. Мы легко поговорили о ряде вопросов внешней и оборонной политики, но я был поражен, когда он сказал о Госдепартаменте: “Я бы не назвал это решение неизбежным”. Учитывая последующие сообщения прессы о том, что Джулиани снял свою кандидатуру на пост госсекретаря примерно в то время, возможно, весь процесс отбора на госдепартамент нужно было начинать сначала. Почти наверняка беспрецедентное развитие событий, так далеко зашедшее за время транзита.

Когда я прибыл в офис транзитной команды на следующий день, член палаты представителей Джеб Хенсарлинг уходил после встречи с Пенсом. Сообщалось, что Хенсарлинг был настолько уверен в том, что ему достанется пост главы казначейства, что уже дал своим сотрудникам указание начать планирование. То, что его не назвали, совпало с открытием члена палаты представителей Кэти Мак Моррис Роджерс о том, что министром внутренних дел будет не она (после того, как ей пообещали этот пост), а также с тем, что бывший сенатор Скотт Браун узнал, что он не станет министром по делам ветеранов. Картина была ясной. У нас с Пенсом состоялась дружеская получасовая беседа, в ходе которой я процитировал (как неоднократно цитировал Трампу), знаменитое высказывание Ачесона, когда его спросили, почему у него и президента Трумэна были такие превосходные рабочие отношения: “Я никогда не забывал, кто был президентом, а кто госсекретарем. И он тоже.”

Трамп объявил Джима Мэттиса министром обороны 1 декабря, но неопределенность в отношении Госдепартамента продолжалась. На следующий день я прибыл в Башню Трампа на собеседование и ждал в вестибюле, где также ждали генеральный прокурор штата и сенатор США. К сожалению, избранный президент отставал от графика. Наконец из его кабинета вышел никто иной как бывший министр обороны Боб Гейтс. Позже я предположил, что Гейтс лоббировал кандидатуру Рекса Тиллерсона на пост министра энергетики или госсекретаря, но тогда он не проронил ни слова о цели своего визита — мы просто обменялись любезностями, когда он уходил. Итак, я вошел в кабинет Трампа на встречу, длившуюся чуть более часа, на которой также присутствовал Рейнс Прибус (вскоре станет начальником персонала Белого дома) и Бэннон (будущий главный стратег администрации). Мы говорили о горячих точках мира, более широких стратегических угрозах, таких как Россия и Китай, терроризм и распространение ядерного оружия. Я опять начал с байки о Дине Ачесоне, а затем, в отличие от моих предыдущих встреч с Трампом, больше отвечал на вопросы других. Я думал, что Трамп внимательно слушал: он не отвлекался на телефон и нас не прерывали, пока не вошла Иванка Трамп, чтобы обсудить семейные дела или, возможно, попытаться вернуть Трампа к расписанию.

Я описывал, почему госдепартаменту нужна культурная революция, чтобы стать эффективным инструментом политики, когда Трамп спросил:

— Сейчас мы обсуждаем здесь должность госсекретаря, но не могли бы вы рассмотреть должность заместителя?

Я сказал, что не буду, объяснив, что госдепартаментом нельзя успешно управлять с такого уровня. Более того, мне было бы неловко работать на человека, который будет знать, что я был его соперником в борьбе за должность, и который мог постоянно задаваться вопросом, нужен ли ему дегустатор. Когда встреча закончилась, Трамп пожал мне руку обоими руками и сказал: “Я уверен, что мы сработаемся ”.

Позже, в небольшом конференц — зале Прибус, Бэннон и я провели совещание. Оба они сказали, что встреча прошла “чрезвычайно хорошо”, и Бэннон сказал, что Трамп “никогда раньше не слышал ничего подобного” с точки зрения масштабов и деталей обсуждения. Тем не менее, они настаивали на том, чтобы я стал заместителем госсекретаря — явный знак, что они не уверены в выборе моей кандидатуры. Я снова объяснил, почему идея депутата неосуществима. На следующий день я узнал, что Трамп будет проводить собеседование с Тиллерсоном на эту должность. Тогда я впервые услышал, как в этом контексте прозвучало имя Тиллерсона — вероятно это и объясняло, почему Прибус и Бэннон предлагали мне пост заместителя. Ни Трамп, ни другие не поднимали вопрос о утверждении Сенатом. Большинство кандидатов Трампа могут ожидать значительной или даже единодушной демократической оппозиции. Известные изоляционистские взгляды Рэнда Пола означали, что он будет для меня проблемой, но несколько сенаторов-республиканцев (в том числе Джон Маккейн, Линдси Грэм и Кори Гарднер) сказали мне, что его оппозиция будет преодолена. Тем не менее, после той встречи Трамп хранил молчание, убеждая меня, что я останусь частным гражданином.

Однако выдвижение кандидатуры Тиллерсона 13 декабря только вызвало новую волну спекуляций (за и против) о моем назначении заместителем. Один советник Трампа подбодрил меня, сказав: “Через 15 месяцев ты будешь госсекретарем. Они знают его ограничения”. Одним из таких ограничений были отношения Тиллерсона за годы его работы в «ЭксонМобил» с Владимиром Путиным и Россией, как раз в то время, когда Трамп подвергался неуклонно растущей критике за “сговор” с Москвой против Клинтон. В то время как Трамп в конечном итоге был оправдан по обвинению в сговоре, его защитная реакция умышленно игнорировала или отрицала, что Россия глобально вмешивалась в американские и многие другие выборы, а также в общественно-политические дебаты в более широком смысле. Другие противники, такие как Китай, Иран и Северная Корея, также вмешивались. В тогдашних комментариях я подчеркивал серьезность иностранного вмешательства в нашу политику. Маккейн поблагодарил меня в начале января, сказав, что я “принципиальный человек”, что, вероятно, не добавило бы у Трампа симпатий ко мне, если бы он узнал о таких комплиментах.

В Министерстве обороны также была суматоха из-за должности заместителя госсекретаря, поскольку Мэттис выдвинул кандидатуру чиновницы времен Обамы Мишель Флурной. Флурной, демократ, могла бы сама стать министром обороны, если бы победила Клинтон, и трудно было понять почему Мэттис хотел, чтобы она