Отбор без права на поражение (СИ) - Сорокина Дарья

— Это я? Это, правда, я?

— Это, правда, ты.

Такое воссоединение было трогательнее и искреннее шоу, где встречались разлученные много лет назад родные и друзья. Их радость не шла ни в какое сравнение с состоянием Ли, впервые встретившейся с собой.

— Они прямые! У меня прямые волосы. Всегда мечтала. А глаза, Рил! Это мой любимый цвет!

Я улыбался её незамутнённой радости и молчал, что прямые волосы Валай Клао могла сделать себе в любой момент, как и голубые глаза. Но разве именно это ей было важно? Она бы так же умилялась кудряшкам. Она бы не расстроилась даже, если бы у неё на носу имелся костяной нарост, напоминающий рог. Потому что это была бы она! Такая, какой сотворила её природа, а не чья-то фантазия или бездушный сценарий для телешоу.

— Я красивая…

— Я так тебе и сказал, Ли.

Она повернулась ко мне, оторвавшись от зеркала, привстала на носочки и прижала ладони к моей груди, в которой сейчас творилось настоящее безумие. Я и она. Мы настоящие здесь и сейчас.

— Эта я никогда не целовалась, Рил.

— И что ты предлагаешь? — спросил каким-то пьяным задыхающимся голосом, в котором умиление и нежная влюблённость столкнулись с похотью и страстью.

— Поцелуй меня.

— Эта версия меня тоже очень неопытная. Вдруг я налажаю, Ли?

Её ладошки превратились в два кулачка и несильно стукнули меня.

— Не шути со мной. Не сейчас, пожалуйста.

Милая Ли. Я шучу не для того, чтобы тебя обидеть. Я волнуюсь так сильно, что боюсь за собственное сердце. Оно напирает на рёбра, подыхает и тут же воскресает, чтобы свести меня с ума бешеным ритмом. Я шучу, чтобы оттянуть серьёзность момента, чтобы не думать о завтрашнем дне, когда мир снова пустит когти и клыки в твоё тело и душу и начнёт рвать на части. Я шучу, чтобы не плакать.

Но плачешь ты. Чувствуешь недолговечность момента, который я так бездарно трачу на глупые слова. Целую каждую горькую слезу и мысленно прошу прощения, впитываю твои страхи, которым очень уютно вместе с моими. Бояться вместе так просто. Всё в этой жизни проще, когда ты не один. Я не один, Ли. И ты не одна.

Краду её первый поцелуй. Забираю эту девушку себе, присваиваю то, что мир не отнимет. Отрываюсь от податливых губ и, задыхаясь шепчу:

— Обещай мне, Ли. Обещай!

— Что? — отвлекает меня, увлекает новым поцелуем, от которого я окончательно теряю рассудок.

— Больше ни с кем ты не будешь такой. Обещай, что эта Ли будет только моей навсегда.

Не имею права просить о таком. Это высшая форма эгоизма. Так нельзя. Она свободная женщина.

— Обещаю. Эта Ли будет только твоей. Эта Ли не хочет никого кроме тебя, Рил.

Как отпустить её после этой ночи? Я уже не смогу.

— Запомни этот момент и своё слово. Потому что я не забуду.

— Зачем мне кто-то ещё?

Искренне удивляется, смущённо улыбается припухшими губами. Но я-то знаю ответ на этот вопрос.

— Завтра у нас трудный день. Нам необходимо немного поспать. Кое-кому снова нужно стать брутальным Сциа’Тханом, а кому-то опять примерить на себе образ парня.

Она хотела скорчить недовольное личико, но на неё тут же накатила зевота.

— Как скажешь. У тебя нет шоколадки? Есть хочу.

Глава 2.3

Ли

Думала, что не смогу уснуть, но тепло, которым окутал меня Рилтар, усыпляло. Мы ещё какое-то время смотрели друг на друга в свете мерцающих яиц волатили и молчали. Я пыталась разгадать, что кроется за грустным взглядом моего Валай Клао, но эта загадка ускользала меня, дразнила пушистым хвостом огненной лисицы из-за угла, и стоило коснуться её кончиками пальцев, как она отпрыгивала и снова гипнотизировала танцем пламени на рыжем меху.

Я смотрю на тебя и осознаю, что всё возможно, счастье близко, а всё, что пытается встать между нами: этот конкурс, предубеждения, наши различия…

О каких различиях он говорит? Рил и я оба безликие? Не понимаю.

— Почему тогда ты не выбрал меня?

— Потому что в нашей сказке нет счастливого конца.

Всё будет. Конкурс подойдёт к концу, и мы уедем. Рилтар, Ирри и я. Мы справимся! Почему ты не веришь в нас?

— Я наклонился бы ближе, чтобы лучше чувствовать твоё и моё смущение. Знаешь, я тоже в любви новичок. Ты была моей первой и единственной.

— Я люблю тебя, Ли. С первого взгляда полюбил, с первого слова. Прости меня, так было нужно.

— Прости. Мне важно было это сказать. Ты подходишь, Ли! Это я тебе не пара, а теперь ты должна всё забыть.

СТОЙ! Я не хочу забывать!

Жар от тела Рилтара становился нестерпимым, и мне даже почудилось потрескивание деревянных щепок в костре и обжигающий запах чистого пламени. Это уже совсем не было похоже на магию Сциа’Тхана. Распахнула глаза и увидела перед собой двух парящих лисичек волатили, охваченных огнём и пытающихся лизнуть меня оранжевыми язычками.

— Рил… — шёпотом позвала безликого, надеясь, что он не станет делать резких движений и не спугнёт опасных зверьков.

— М? Уже утро?

— Нет. Вставай!

— Зачем, если ещё не утро? — недоумевал Рилтар.

— Затем, что это ты завёл двух демонов, которые легко могут спалить весь замок. Давай, мастер, приручай их, пока они не полезли ко мне с поцелуями.

— Вот чёрт! — он распахнул глаза и в ужасе уставился на своих питомцев. — Почему так рано? Они должны были вылупиться от силы через год!

— Поздравляю. Видимо, магия Сциа’Тхана их разбудила. Не мог их осторожнее лапать своими огненными руками. Нам конец, сделай что-нибудь, Закрос Мьенван!

Одна из лисичек зашлась икотой, и каждым спазмом выплёвывала целый фонтан огненных брызг, которые прожигали на одеяле глубокие тлеющие дыры.

Любая нормальная девушка на моём месте должна была запаниковать или как минимумиспугаться. По крайней мере я так считала. Хотя, кто, вообще, знает, какой должна быть нормальная девушка, и существуют ли они вообще? Скажите об этом Имериде и она рассмеётся вам в лицо! Но вопреки всему я не паниковала, а отчего-то хохотала так громко, что одна из лисичек мгновенно ощетинилась огненными иглами и угрожающе зашипела на меня сквозь зубки.

Только меня это не остановило. Я зажимала себе рот ладонью так сильно, что из глаз потекли слёзы, а икота добралась уже до меня. Успокоиться никак не получилось. Стоило мне лишь раз взглянуть на Рила, как новая истеричная волна смеха сдавливала моё горло. Валай Клао забавным жестом попытался стереть прожжённые дыры с одеяла, что у него совершенно не получалось и ни за что не получилось бы, зато кончики пальцев у него быстро почернели от сажи. Этими же пальцами он оставил росчерк у себя на лбу, а я всё смеялась и смеялась уже даже не над ним. Мне было хорошо и легко. Вот она я, рядом с любимым мужчиной, который открыл для меня новый мир, настоящую меня, который заботится и опекает без видимой корыстной причины, и который прямо сейчас впервые не знает, что делать. И это мне тоже безумно нравится в нём.

С трудом подавив очередной смешок, я тряхнула плечами и медленно повернулась к волатили. Теперь шипели уже трое. Две лисички и я. Они — из дальнего угла комнаты, я — стоя на четвереньках на кровати. О чём думают два новорождённых существа, внезапно оказавшиеся не в своих уютных скорлупках, а в просторной комнате рядом с незнакомцами? Им страшно? Любопытно? Ново? Да, всё вместе! Нужно им помочь немного.

Ненавижу любые трансформации зубов. Вообще не люблю всё, что связано с зубами. Это какой-то глупый ничем не подкреплённый страх, ведь, у врача я не была ни разу. Резцы в детстве выпали сами собой, первый, помню, застрял в украденном на рынке яблоке. Как же я рыдала, думая, что это такое наказание. Хорошо, что Джет быстро успокоил меня и объяснил, отчего выпадают зубы, так что, увидев через пару дней второй, торчащий из жесткой краюшки хлеба, я уже не заплакала, но страх остался до сих пор.

Осторожно-осторожно я меняла форму, превращая улыбку в устрашающий оскал с острыми клыками. Не больно, но неприятно. Невесомо провела языком. Хорошо. Похоже. Теперь глаза. Повторить вытянутые зрачки и охваченную пламенем радужку волатили тоже было нетрудно, а с ушами у меня никогда не было проблем. Несколько мгновений, и вот я что-то вроде большой мамы-лисы. Надеюсь, что они считают так же.