Придворный. Тихое баронство - Дронт Николай

После смерти своего брата-близнеца Торана, его величество лично занялся рассмотрением армейских дел. Здесь тоже не обошлось без отставок, понижений в должностях и чинах. Далее пристальному контролю, со столь же суровыми последствиями для нерадивых, подверглись по очереди все министерства и ведомства.

Словом, государственная машина оптимизировалась и обновлялась. Не всем такое нравилось, но в салонах многие, особенно из молодых, уже давно мечтали о подобных изменениях. А когда их чаяния начали оправдываться, взбодрились и приняли долгожданные перемены.

Впрочем, дворянское сообщество в лице собраний, комитетов и комиссий внимательно следило за действиями государя, иногда почтительно давало советы, стараясь поправить неточные действия. Однако изредка не утверждались прямые распоряжения его величества. Правда, и он не всегда ставил свою подпись на кое-какие спорные решения дворянских институтов. Тогда те вежливо ожидали, но не отменяли своих резолюций – абсолютизм никому не нужен, король лишь первый дворянин среди многих равных ему.

Например, доходы от земель, ставших свободными после смерти владельцев, конечно, после уплаты положенных налогов и сборов, замораживались и хранились для наследников на счетах местных Дворянских собраний.

Королевская чета

– …И может быть, не самое главное, но довольно противное – Дворянские собрания уперлись в вопросе хранения доходов с оставшихся без хозяина земель. Про большинство даже говорить не стоит, а вот, скажем, средства графства Гоуи достойны внимания.

– А графство, как помнится, наследует Тихий.

– Именно! И что неприятно – завещание утвердили всего за день до смерти старого графа.

– Да… Поспешили.

– Теперь я утверждающую подпись не ставлю, так эти твердолобые из Геральдического комитета предъявляют мое личное поручительство за барона Тихого. И ведь знают про опалу, но заявляют, дескать, одно другому не мешает. Опала – одно дело, наследство – совершенно другое. И даже спросили, не отзываю ли я свое поручительство.

– Ты никогда не менял своих решений, особенно по таким мелочам.

– Вопрос пустяковый! Да и деньги, если посмотреть на весь бюджет, ерундовские. Но принцип!

– За просто так отдавать графство глупо!

– Вот-вот! И церковники на десятину нацелились. Тихий им ее отдаст, а что решит другой наследник, никому не ведомо.

– К тому же, другого еще надо приискать. А перед тем как-то забрать королевское поручительство. Долго, сложно и скандально. И результат того не стоит. Может, предложить Стаху компромисс? Он что-то делает или от чего-то отказывается, а ты утверждаешь его наследником. Предложить не от тебя или меня, не через его родителей, а послать совсем постороннего посредника. Для всех будет казаться, что барон сам повинился, а ты к нему снизошел.

– Я думал его на пару лет отправить в колонии. Обер-прокурором.

– За графство это много. Такая цена тянет на полное прощение, снятие опалы и возвращение ко двору. Но до подобного Стах пока не дозрел.

– Неста про магическую школу говорила.

– Мне тоже, но нам прибытку от этой школы – несколько стихийников в армию и то лет через десять. Не вариант.

– Я тоже так думаю. Больше волшебников не станет, а выучиваются, так или иначе, все. Чуть сильнее, чуть слабее – мы разницы не разглядим. Пусть лучше учат в тех школах, какие уже есть. Отдавать за какую-то школу целое графство… Просто глупо! А если вспомнить кое-какие прикидки отца, может, даже вредно.

– Почему?

– Отец одним крючком сразу несколько рыб ловил. Баронством он и Тихого облагодетельствовал, и подготовил опорную базу Хаора в Зеленоземье. А про волшебников говорил, что сильный источник им давать смысла нет – слишком большую силу наберут, разве что найдется преданный чародей. Потому Тихому башню отдал – предан и никуда не лезет.

– Так что делать?

– Дорогая, я думаю над этим вопросом. Судя по всему, Стаху титул графа не особо-то и нужен. У охранителей есть в башне свой человек. Так вот, барон ни разу даже не поинтересовался делами в Гоуи. Хотя ему прямо предлагали послать туда наблюдателей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Плохо! Нет рычага давления. Я так думаю, ему и баронство не особо интересно. Пожалуй, кроме башни он ничего не ценит.

– Я внимательно просмотрел бумаги Лагоза. Затребовал отчеты у охранителей. Такое впечатление, что брат готовил дела к передаче. Все его ближники, которые делали хоть что-то действительно важное, сгинули. Четверо пропало без вести. Одного в веселом доме кондратий хватил, прямо на девке. Двух по кабакам убили. Из тех, про кого я слышал, никто не выжил. Разве только Тихий, но он молодой, мало чего узнать успел.

– Ты про отношения Стаха с Лаурой помнишь?

– Что он ей ребенка сделал? Конечно! В бумагах Лагоза про Эдмунда и Лауру много написано. Тихий там играет не последнюю роль.

– А что он ее один от четверых отбил, знаешь? Я когда раньше срока родила, лежала и плакала. Лагоз мою руку гладил и говорил: «Не плачь, милая. Тихий за тебя отомстил. Все твои обидчики мертвы». А как и кому отомстил, я даже гадать боюсь. Присказка тогда появилась у мужа: «Тихого хоть на улицу не выпускай – всех убьет!»

– Думаешь, барон его личный убийца? В документах об этом следов нет.

– Не знаю, что Стах для мужа делал, но Лагоз его считал своим самым преданным придворным.

– И был, как оказалось, полностью прав. Тихий от всего отказался, но присягу мне не принес.

Великогерцогская чета

На праздник Весны Эдмунд устроил скромный банкет, даже без танцев. Сослался на беременность супруги, хотя всем была понятна истинная причина – экономия.

После разъезда гостей супруги сидели в салоне гостиной и болтали о разном. Муж явно хотел сообщить что-то не слишком приятное, но долго не мог собраться с духом. Однако время близилось к вечеру, а потому герцог подкрутил ус, решился и, как кирасиры бросаются в атаку на прорыв вражеского каре, выпалил:

– Дорогая, по традиции, в первый день праздника Весны во всех храмах церковники спрашивают у богов прогноз на урожай.

– Какой милый обычай! Наверное, он очень полезен для селян. – Лаура восторженно захлопала ресничками.

– Правителям прогноз даже больше нужен. По всем землям предсказан гнилой год. Много дождей, мало солнца и плохой урожай.

– Надо же! Мне жалко деревенских.

– Пожалей и городских. Плохой урожай означает, что продуктов мало и они дороги. И особенно пожалей меня. С голодом придется разбираться мне.

– Бедный! Только закончилась война, а тут такое. Но я верю в тебя. Ты сильный и умный. Ты справишься!

– Мне нужна помощь.

– Знаешь, о чем я давно думаю? В смысле, как тебе помочь. Нужно уменьшить количество бесполезных едоков. У меня даже есть решение. Хочешь, скажу какое?

– Расскажи, я послушаю. – Скепсис мужа чувствовался в каждом слове. Да что там – в каждом звуке.

– Смотри: я содержу Воспитательный дом. Там воспитываются и учатся простолюдинки – сиротки солдат, павших на поле брани. Десять из них уже вполне взрослые и могут выйти замуж. Только в нашем герцогстве с женихами плоховато – в войну выбили многих мужчин.

Голос герцога сочился почти нескрываемым сарказмом:

– И куда ты их денешь?

– Отправлю к себе в герцогство. Лучше даже к Стаху в крепость. Напишу его конкубине. Микаэла мне смотрит в рот. Пусть их примет и организует что-то швейное или… прачки тоже, наверное, нужны. Сама придумает что-нибудь. Мои девочки симпатичные, солдат целый гарнизон, наверняка их сразу возьмут замуж. А за это я Мимике что-нибудь подарю… Платок! Черный, с драконом. Он мне не нравится – слишком мрачный. Как считаешь, хорошо я придумала?

– Прекрасно! – Ирония даже не маскировалась. – Я бы додумался только до организации лупанария.

– Фи! Какие гадости ты говоришь!

– Извини, я так, шутя… Я сам солдат и шутки у меня солдатские. Прости, сердце мое!