Юнговская карта души. Введение в аналитическую психологию - Мюррей Стайн

Поэтому изучать сознание – значит направлять внимание на инструмент, которым все мы пользуемся в психологических исследованиях и изысканиях.

Почему так важно – особенно в психологии – понимать природу эго-сознания? Потому что нам необходимо вносить исправления в искаженную картину. Юнг говорил, что любая психология – это личное вероисповедание1. Каждый творческий психолог ограничен своими собственными личностными предубеждениями и неисследованными предположениями. Не все, что кажется истинным даже самому серьезному и искреннему сознанию исследователя, обязательно является точным знанием. Многое из того, что среди людей воспринимается как знание, при ближайшем критическом рассмотрении оказывается обыкновенным предрассудком или верованием, основанным на искажении, предубеждении, слухах, предположениях или чистой фантазии. Верования принимают за знание и цепляются за них, будто это надежные и несомненные факты. «Верую, чтобы понимать» – это известное высказывание св. Августина звучит несколько странно для современных ушей, и все же такое часто случается, когда люди говорят о психологической реальности. Юнг искренне стремился исследовать основы собственных суждений, критически оценивая орудие, которым пользовался, чтобы совершать свои открытия. Он настойчиво повторял, что критическое понимание сознания в науке так же необходимо, как и в философии. Точное понимание психики или чего бы то ни было подобного зависит от состояния сознания. Юнг хотел представить критическое понимание сознания. Это было главной целью его работы над ключевым трудом «Психологические типы», где описаны восемь когнитивных схем, совершенно по-разному влияющих на человеческое сознание, а также обработку информации и жизненный опыт.

Отношение Эго к сознанию

Итак, Юнг много пишет об эго-сознании в своих работах. Я хочу обсудить, прежде всего, первую главу его последнего труда, Aion, озаглавленную «Эго», а также некоторые связанные с ней тексты и высказывания. Они подытоживают его позицию и показывают нам его зрелое суждение о предмете. В конце этой главы я буду обращаться также и к «Психологическим типам».

«Aion» можно читать на нескольких уровнях. Это произведение отражает его глубокую озабоченность западной интеллектуальной и религиозной историей и ее будущим. Здесь также можно обнаружить его наиболее тщательно продуманные мысли относительно архетипа Самости. Первые четыре главы были добавлены к книге позже, чтобы снабдить неискушенного читателя введением к его общей психологической теории и дать ключевые термины аналитической психологии. Несмотря на то что эти вводные страницы не изобилуют подробностями или техническими деталями, в них содержатся сжатые суждения Юнга относительно таких психических структур, как Эго, Тень, Анима, Анимус и Самость.

Юнг дает следующее определение Эго: «Оно представляет собой центр поля сознания как такового; и в той степени, в которой его охватывает эмпирическая индивидуальность, Эго является предметом всех личностных действий сознания»2. Сознание – это «поле», а то, что Юнг называет «эмпирической индивидуальностью», является нашей личностью, какой мы ее знаем в непосредственном переживании. Эго как «предмет всех личностных действий сознания» находится в центре этого поля. Термин «Эго» относится к переживанию себя как центра воли, желания, размышления и действия. Определение Эго как центра сознания проходит через все работы Юнга.

Далее Юнг характеризует функцию Эго в рамках всей психики: «Отношение психического содержимого к Эго является критерием его сознательности, ибо никакое содержимое не может быть сознательным, если оно не представлено субъекту»3. Эго – тот «субъект», которому психическое содержимое должно быть «представлено». Оно подобно зеркалу. Более того, связь с Эго – необходимое условие того, чтобы что-либо стало сознательным: чувство, мысль, восприятие или фантазия. Эго – своего рода зеркало, в котором психика видит себя и становится сознательной. Поскольку психическое содержимое принято и отражено в Эго, постольку можно говорить о том, что оно принадлежит сознанию. Пока психическое содержимое лишь едва или только частично осознано, оно еще не схвачено и пребывает на отражающей поверхности Эго.

В абзацах, следующих за определением Эго, Юнг проводит кардинальное различие между сознательными и бессознательными чертами психики: сознание – это то, что мы знаем, а бессознательное – все то, чего мы не знаем. В другом тексте, написанном приблизительно в то же время, он дает более точную формулировку:

«Бессознательное – это не просто неизвестное, это, скорее, психическое неизвестное; и это мы определяем <…> как все те вещи в нас, которые, будучи восприняты сознанием, по-видимому, ни в каком отношении не будут отличаться от известного психического содержимого»4. Различие между сознательным и бессознательным, столь фундаментально важное в общей юнговской теории психики, как и во всей глубинной психологии, указывает на то, что какое-то содержимое отражается Эго и хранится в сознании, где в дальнейшем его можно исследовать и контролировать, в то время как другое психическое содержимое пребывает вне сознания – временно или постоянно. Бессознательное вбирает в себя весь психический материал, который по какой-либо причине сколь угодно долго находится вне сознания. Фактически это обширная большая часть психического мира. Бессознательное являлось главной сферой исследований глубинной психологии, и самый страстный интерес Юнга обращен к исследованию именно этой территории. Однако более подробно об этом ниже.

Юнг в своих работах часто говорит об Эго как о «комплексе» – термин, который мы всесторонне обсудим в следующей главе. Тем не менее в «Aion» он просто называет его специфическим содержимым сознания, утверждая, что сознание есть более широкая категория, чем Эго, и вмещает в себя намного больше, чем Эго.

Чем является сознание само по себе – это поле, где расположено Эго, которое занимает и определяет его центральную часть? Если совсем просто, сознание – это осознавание. Это состояние бодрствования, наблюдения и отслеживания всего того, что происходит вокруг и внутри тебя. Конечно же, люди – не единственные осознающие существа на земле. Другие животные тоже обладают сознанием, так как с очевидностью наделены умением наблюдать происходящее в окружающей среде и реагировать различными, тщательно отработанными способами. Чувствительность растений к окружающей среде тоже можно рассматривать как некую форму сознания. Само по себе сознание не выделяет человеческий вид из всех других форм жизни. Оно также не является чем-то, что отличает взрослых людей от младенцев и детей. В самом строгом смысле человеческое сознание по своим сущностным свойствам вообще не зависит от возраста или уровня психологического развития. Мой друг, наблюдавший рождение своей дочери, рассказал мне, как он был тронут, когда, после того как удалили плаценту и прочистили ей глаза, она открыла их и осмотрела помещение, вбирая его в себя. Это был очевидный признак сознания. Глаз – это индикатор присутствия сознания. Его живость и движение являются сигналами того, что на мир смотрит сознательное существо. Конечно же, сознание зависит не только от зрения, но и от других чувств. Еще в матке, прежде чем глаза младенца начнут видеть, он реагирует на голоса и музыку и демонстрирует заметную отзывчивость. Мы еще не знаем точно, когда впервые эмбрион достигает уровня осознавания и способности реагировать, который можно было бы определенно назвать сознательностью, но это происходит рано и, несомненно, еще в пренатальный период.

Противоположным сознанию является глубокий сон без сновидений, полное отсутствие отклика и чувственного осознавания. А длительное отсутствие сознания в теле – это практическое определение смерти, за исключением случаев долгого пребывания в коме. Сознание, даже потенциальное, является «фактором жизни»; оно присуще только живым организмам.

Все, что совершает с сознанием развитие, – добавляет в него определенное содержание. В теории человеческое сознание можно отделить от его содержания – мыслей, воспоминаний, идентификаций, фантазий, эмоций, образов и слов, которые переполняют его. Но на практике это почти невозможно. В действительности только продвинутые адепты духовных практик, видимо, способны убедительно продемонстрировать такое отделение. Тот истинный мудрец, кто способен отделить сознание от его содержания и сохранять их разделенными, чье сознание не определяется идентификациями с отдельными мыслями и образами. Для большинства людей сознание без осязаемого объекта, в котором оно могло бы укорениться, покажется чем-то чересчур эфемерным и непостоянным. Устойчивость сознания и чувство «осязаемости», как правило, обеспечиваются наличием конкретных объектов и содержаний, таких как образы, воспоминания, мысли. Именно они создают сущность и непрерывность сознания. Однако, как свидетельствуют парализованные люди, содержание и даже эго-функции сознания – суждение, запоминание, называние, способность говорить, способность узнавать образы и людей, их лица – на самом деле являются гораздо более мимолетными и хрупкими, чем само сознание. Например, можно полностью потерять память и все еще остаться осознающим. Сознание похоже на комнату, которую временно заполняет психическое содержание. И сознание предшествует Эго, которое затем может стать его центром.