Лучший способ спрятаться (СИ) - Екатерина Майская

я бы не узнала.

За короткое время я узнала, кто воровал у меня вещи, кто меня защищал, а кто наоборот подставлял, глядя в глаза и улыбаясь при этом. Большая часть относилась ко мне с радующим меня равнодушием. После ненависти и предательства, равнодушие как-то неплохо выглядело. Оказывается, мне нравиться, когда некоторым людям на меня наплевать! Еще бы это было подальше от меня — был бы идеал. Я, конечно, не золотая монета, чтобы всем нравится, но предательство тех, кого я считала друзьями сильно по мне ударило. С перманентной подругой было даже тяжело находится в комнате. А ведь живем мы по двое… И мы — соседки.

Расширяя горизонты своих экспериментов, я выяснила, что касаясь обнаженной кожи, я видела кусочек прошлого, или настоящего, который напрямую или косвенно касался именно меня. Для интереса я коснулась курьера, привезшего письмо. Изобразила падение, упав на бедного дядечку лет пятидесяти. Он явно не ожидал такого «нападения» от шестнадцатилетней барышни. К сожалению, мой подвиг был бесполезен. Я не увидела ничего. Видимо это говорило о том, что вижу я его в первый и последний раз в жизни и в письме, которое он держал в руках, не было ничего, чтобы напрямую или косвенно меня касалось.

После волны закономерного любопытства наступил откат из опасения и страхов. В итоге мне удалось примирится с этим даром, хотя для себя я решила сшить из шелка и связать из хлопка перчатки, чтобы уменьшить спонтанное применение дара. Все-таки теперь, когда я иногда застывала, принимая тот фрагмент чужой жизни, который касался меня, я привлекала слишком много постороннего внимания.

Зато на уроках домоводства мне теперь было чем заняться! За первыми парами пошли следующие и скоро все привыкли, что я везде хожу в перчатках, редко их снимая. Последний писк моды… Главное не уточнять в каком государстве и в какое время…

Опекун появился через неделю после визита поверенного. Он очень хотел знать, зачем тот приезжал, а я хотела дотронуться до него и понять, что мне ждать. Мы оба были разочарованы. Ему я сказала, что поверенный привез документы на собственность, но я отдала их обратно ему на хранение. Сюрприз! Сюрприз! Нет, адреса не помню. Имя вроде Иоганн, да из немцев, говорит без акцента, в общем — идите к директрисе, дорогой опекун, может она где записала. В свою очередь дотронуться мне до опекуна не удалось, хотя после пары моих «нечаянных» падений, он как-то странно стал реагировать, быстро собрался и уехал. Ну не с кирпичом же мне в руке его уговаривать? «Вы потерпите, дорогой опекун, сейчас дам вам по голове кирпичиком и все будет в порядке…». Видимо поверенный его интересовал намного больше, чем мои дела и слава Богу! Еще чуть-чуть и от его присутствия у меня начнет дергаться глаз. Правый… Нет, левый… Ааа, какая разница? Может оба.

Год я относительно спокойно прожила в пансионе. За день до семнадцатилетия случилось то, после чего я усиленно стала готовится к побегу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Не будь жадиной — дай человеку второй шанс, не будь дураком — никогда не давай третьего.

Я не стала разрывать иллюзию дружбы с Юлианной, просто теперь внимательно следила за тем, что ей говорю.

Тем более, что мой магический уровень судя по всему подрос. Я стала видеть иногда возможное развитие событий. Очень близкое: день — два максимум.

Например, я увидела, как Юлианна подставила одну новенькую девочку, которая недавно перевелась к нам из другого пансиона. Просто приписала ей слова, которые та не говорила. А некоторым нашим девочкам больше и не надо. Додумают, расширят и воспитателям расскажут. И фраза «Люблю грибной суп» трансформируется в «давайте отравим директрису мухоморами». Это я так, для примера…

Ирина Туманская появилась у нас под новый год. Мама у нее была служанкой и умерла родами. Граф Туманский признал дочь и отправил получать достойное образование. Особенно после того как женился, и молодая жена родила ему сына. Надежду рода, долгожданного наследника и все в этом духе…

Ирина напоминала ежика. Колючая, молчаливая и осторожная. Она не верила воспитателям. Я им тоже особо не верила, но у меня хотя бы были показания родового артефакта. Думаю, у нее были причины не доверять людям, хотя рассказывать о них она не торопилась.

Особенно после того как моя «милая» подруга намекнула воспитательнице, что новая девочка похоже берет чужие вещи. Вон и у нее, Юлианны, пропал яркий блокнот и несколько заколок. Мол, и у других девочек пропадали вещи. Но она не может сказать у кого, потому что обещала.

Обыск комнаты задевает не только самой процедурой, как-никак перебирают ВСЕ вещи, включая нижнее белье, но и вообще самим подозрением. Мне было бы очень неприятно. И пусть ничего не нашли, но отношения девушки со всеми остальными, которые итак были не сильно хорошие, ухудшились в разы. То ли он украл, то ли у него украли, но осадочек остался.

Мы жили в комнатах по двое и соседка Ирины просила ее переселить. Мест в комнатах не так много. Поэтому принимать соседку, чьи вещи обыскивали, подозревая в воровстве, никто не хотел. Никто, кроме меня. Юлианна была не в восторге, переезжать она никуда не хотела, так как наша комната была недалеко от общей душевой. Поэтому не приходилось бегать долго в халате по холодным коридорам, особенно зимой. Новая комната была в самом конце, угловая, не очень теплая зимой, но так я хотя бы не была вынуждена терпеть ее постоянное нытье, о том, что ей хуже всех, она такая молодец. А ее никто не ценит. Врожденная вежливость мешала мне высказать все, что я на самом деле думаю, но когда я боялась сорваться — я просто уходила из комнаты. Жаль это не всегда было возможно.

Тогда я просто собралась и переехала. Юланна злилась. Но теперь я знала, что за моей спиной она распускает слухи о том, что мой опекун хочет сделать из меня свою любовницу. Уже несколько раз я натыкалась на такого типа разговоры, когда применяла свой дар. А все из-за того, что я имела неосторожность рассказать ей о намеках опекуна в нашу последнюю встречу, его попытках погладить мою руку или лицо, пока воспитателя вызвали из кабинета. От этих прикосновений меня резко затошнило тогда.

Хотя, с другой стороны, было и положительное в слухах, распускаемых «перманентной» подругой. Теперь на встречах с опекуном директриса присутствовала сама, не доверяя это воспитателям. Конечно, не потому, что сильно