Зелёный шарфик - Анна Пан

людей, видели в темноте. Застыв от ужаса, мышонок и крыса смотрели, как приближается к ним ужасный каменный кот. У него было одно ухо, а глаза светились, словно две луны.

— Бегите!!! — пронзительно заверещала летучая мышь и заметалась перед кошачьей мордой.

Кот на мгновение остановился, опешив от такого нахальства. Этого хватило, чтобы мышонок с крысой опомнились и бросились наутёк.

Они выскочили в коридор и что было сил побежали, петляя между огромными камнями, которые раньше казались им крошечными камешками. «Бум! Бум!» — гремели за спиной шаги каменного кота. «Ха! Ха!» — доносился хохот подземного хозяина.

На спине у мышонка болталась сумочка. Она сползала и мешала бежать. Толстая крыса переваливалась с боку на бок, перебирая лапами всё медленнее. Кот давно бы их настиг, если б не летучая мышь, которая вилась у него перед глазами.

Впереди показался выход в большую пещеру. Орех с вязаными листьями замахал ветвями: «Сссюда! Ссскорей!» Но тут кот зацепил летучую мышь каменными когтями и отшвырнул её прочь. Мышь ударилась о стену и сползла на пол бурым лоскутом.

Белая крыса тем временем уже вскарабкалась на дерево.

Кот в два прыжка настиг мышонка, который замер у корней ореха, не в силах забраться наверх. Чудовищная пасть раскрылась, мышонок закрыл глаза… И в этот миг сверху спрыгнула крыса. Она отпихнула мышонка — и каменные зубы сомкнулись на белой шубке.

Тут орех вскинул ветки и обрушил их на голову кота. Разгневанное деревце отчаянно хлестало каменного зверя, грозя выбить глаза, не замечая, что прутики и вязаные листья летят во все стороны. И любимец подземного хозяина не выдержал — он взвыл, бросил добычу и пустился наутёк.

***

Белая крыса лежала неподвижно, только усы чуть заметно подёргивались. Мышонок прижался к её боку, пытаясь согреть. Приковыляла летучая мышь, волоча перебитое крыло. Она вздохнула и тоже улеглась рядом.

На потрёпанном орехе опять осталось всего три листика. Он склонился перед мышами — верхние ветки легли на камни — и прошелестел: «Держитесссь!..»

Летучая мышь и мышонок кое-как подтащили крысу к дереву, но она не могла держаться сама. Тогда мышонок вцепился коготками в белую шкурку, а летучая мышь здоровым крылом, как полотном, примотала всех троих к самой верхней веточке между последними листиками.

Деревце плавно выпрямилось — и вдруг стало расти. Тонкий стволик тянулся вверх, раздавался вширь, обрастал новыми ветками. Летучая мышь только глазами хлопала. Мышонок выглянул из-под крыла и завертел головой. Каменистая равнина и озеро остались далеко внизу, стал виден свод пещеры. Там, наверху, слабо светилась прореха, в которую провалились боярышня, Манюся и Настасья Петровна.

***

В лесу было тихо и сумрачно. Лесник сидел у провала, держа в руках пёстренькую манюсину варежку. Он недоумённо переводил взгляд с неё на спящего медведя, укрытого вязаным покрывалом.

Вдруг из трещины взметнулась ветка с тремя зелёными листочками. Под листьями темнел какой-то шарик. Лесник выронил варежку, протянул руки — и ему в ладони упали три зверька: летучая мышь с повреждённым крылом, чуть живая белая крыса и серый мышонок с крошечной сумочкой на спине. Мышонок сел на задние лапки и запищал.

Леснику послышалось: «Папа!..» Он положил белую крысу на манюсину рукавичку, летучую мышь пристроил на спящем медведе, а мышонка погладил пальцем и хотел спрятать в карман…

Между тем летучая мышь упорно ползла по медведю и добралась-таки до головы. Она обняла медвежью морду крылом и тихонько заскрипела, словно заплакала. И медведь проснулся. Скосив глаза к носу, он некоторое время рассматривал висящую на нём зверюшку, а потом вдруг сказал хриплым басом:

— Настасьюшка! Что ж такое с тобой приключилось?

Он осторожно взял бурую летунью лапами и лизнул её мордочку. В тот же миг летучая мышь превратилась в медведицу, живую и здоровую. Медведица с рыком: «Кузьма!..» кинулась обнимать медведя.

— Вон как!.. — ахнул лесник, потёр подбородок, покрытый трёхдневной щетиной, и задумчиво посмотрел на мышонка, который по-прежнему сидел на его ладони.

— Да! Да!.. — запищал мышонок, подпрыгивая.

Тогда человек осторожно поцеловал его прямо в розовый нос — и едва не упал, когда вместо мышонка в руках у него оказалась собственная дочка.

— Папа, новый год уже наступил? — спросила Манюся.

Тот молча кивнул, утратив от изумления дар речи.

Девочка выхватила из сумки зелёный полосатый шарф — но вдруг, словно вспомнила что-то, оглянулась по сторонам и сказала отцу:

— Поставь меня.

Очутившись на земле, она склонилась над крысой. Та лежала, как мёртвая, но дыхание ещё чуть заметно приподнимало помятый бок.

— Поцелуй её тоже! — попросила Манюся.

— А кто это? — спросил отец.

— Увидишь, — вздохнула девочка.

Лесник не стал брать крысу в руки, он встал на колени, наклонился и на миг прикоснулся губами к белой шерсти.

— Милослава… — выдохнул он в следующую секунду.

Боярышня села и отвернулась, закрыв лицо руками.

— Не смотри на меня, — всхлипнула она. — Я такая растрёпанная!..

Лесник обнял невесту, а Манюся вдруг накинула на них свой шарф и уже хотела завязать, но Милослава крикнула:

— Стой!

Она притянула девочку к себе, и та оказалась между отцом и боярышней.

— А теперь, Настасья Петровна, завяжи шарфик, — попросила девушка. Только, смотри, не удуши нас, он же совсем короткий!

Медведица засмеялась и аккуратно стянула концы шарфика, охватив зеленым кольцом всех троих.

На светло-зелёную полоску опустилась большая пушистая снежинка — пошёл снег. Первый снег нового года.