Тогда шумела листва - Никандр Алексеевич Алексеев

испробовать свои силы по матёрым чернышам. Надолго хватило бы рассказов о том, как упали один за другим пять петухов в новом поворонённом пере, пять тяжёлых, краснобровых.

Но и у Коли вышла заминка: изношенный, побывавший на мокрой охоте бумажный патрон, с трудом вложенный в патронник, дал осечку.

Но что же случилось с моим ружьём? Я раскрыл его, и выбрасыватели, сухо щёлкнув, вытолкнули пустые гильзы.

Всё объяснилось. Вспомнился недавний привал и стрельба по картошке. Из ружья стреляли, но ружьё не зарядили. И я наводил в тетерева незаряженную, лишённую на этот раз голоса бескурковку.

Горечь от ошибки выветривалась. Коля напомнил:

— А вы говорили, что в конце сентября тетерев не будет ждать, пока собака выследит и встанет, указывая направление носом. Вот они сидели.

— Видно, сегодняшняя высокая температура, необычная для конца сентября, изменила поведение птиц.

— Значит, не всё потеряно, — обрадовался Коля, — до вечера ещё найдём.

— Напрасные надежды. Это было в полдень — в самую жаркую часть сегодняшнего дня. А к вечеру похолодает. Тетерева не пустят.

Отказавшись от соблазнительного отдыха на берегу ручья, мы направились к дому.

Коля наполнил флягу ключевой водой, а я, взмахнув рукой по направлению к городу, скомандовал Фингалу:

— Вперёд!

Возвращаясь, мы с трудом преодолели шесть глубоких логов. Утром подъёмы не казались крутыми. А сейчас они стали для нас намного круче. Усталость усиливалась сознанием, что охотничьи сетки пусты. Преодолев крутизну последнего лога, мы увидели табунок тетеревов. Они открыто паслись на гречишном поле, но, заметив нас, взлетели, хотя расстояние до нас было не менее пяти выстрелов. Коля отметил:

— Вы правы.

Выйдя на шоссе, Коля глубоко вздохнул:

— У-ух, ноги не хотят идти. Хорошо устал, — сказал он, усаживаясь на бережок канавы на обочине дороги.

Я не замедлил последовать его примеру.

У наших ног в сухой канаве положил голову на лапы Фингал.

— Удивительно! — звенел голос товарища.

— Что, закат удивительный? — спросил я.

— Смотрите сюда! — Он протянул руку к Фингалу. Из его пасти высунулись серенькие шевелящиеся пёрышки — это было крылышко.

Я приказал Фингалу освободить птичку, и она побежала вдоль канавы, волоча правое крылышко.

Коля поймал её и объявил торжествующе:

— Перепёлка! Это подарок для Леночки! — И он провёл рукой по косматой трёхцветной шерсти лаверака.

Обласканный пёс отправился к телеграфному столбу и возвратился оттуда с другой, но неживой перепёлкой.

Коля недоумевал:

— Почему? Отчего?

Я десятки раз находил под телеграфными проводами разбившихся насмерть перепёлок. Губит их прямой, как пуля, и быстрый полёт. Перепёлка даже днём может врезаться в провод, не успев изменить линию направления.

Вместо объяснения я задал Коле несколько вопросов. И он ответил прямо, как отвечают на экзамене:

— Перепёлка — птица перелётная. Отлетает в тёплые края осенью и прилетает к нам весной.

— Отлёт и прилёт идёт ночью.

— Теперь ясно. Одна перепёлка разбилась насмерть, другая — поранила крылышки. Однако, почему другие перелётные птицы не разбиваются.

Я поведал любознательному товарищу, что утиные, гусиные и других птиц перелёты проходят на больших высотах, выше сети проводов. Чем крупнее птица, тем на большей высоте она перелетает…

Тьма осеннего вечера, окружавшая нас в поле, закончилась. По улицам, залитым электрическим светом, хорошо идти…

Встречные горожане скользили взглядами по нашим порожним охотничьим сеткам.

И всё-таки на душе было бодро, радостно.

ПЕРЕПЁЛКА

В столовой на диване каждый вечер появлялось новое слово. Оно было составлено из чёрных букв, нарисованных на больших квадратах фанеры. В честь каждой новой буквы составлялось какое-нибудь слово: тётя, мама, папа, Фингал. Перед тем, как отправиться в постель, Леночка составляла слово, просила его прочитать и ставила на диван рядом с небольшим домиком, построенным из кубиков. Новое слово с новой буквой жило на диване с вечера до утра. Утренняя игра сначала разрушала домик, а потом, подобно домику, рассыпала слово.

Мы возвратились домой поздно. Я вспомнил о времени, только войдя в столовую и прочитав новое слово:

— «Перепёлка».

Составленное слово говорило о том, что время позднее и Леночка в постели. Девочка просила принести ей живую перепёлку. Косматый, пятнистый друг Фингал выполнил заказ.

Я опустил руку в мою охотничью сумку и на дне её, в уголке, нащупал тёпленький комочек.

— Жива!

В моём кабинете, на полу, птичке насыпали на ужин несколько крупинок пшена. Освобождённая из непроглядной тьмы охотничьей сумки, перепёлка даже не пыталась бежать.

Но вот дверь скрипнула. На цыпочках, неслышными шажками вошла Леночка. Из соседней комнаты она расслышала мои слова о живой перепёлке. И сон прощай.

Вчера при закрутке патронов я уронил абажур. Часть осколков успела уже попасть в игрушечное имущество. Электрическая лампочка без абажура светила резким ярким светом. Перепёлка стояла бочком к светилу в шестьдесят свечей. Мы заметили — птичка уже не однажды направляла свой левый глаз на него. Леночка сказала полушёпотом:

— Лампочка ей кажется солнышком.

— Очень маленькое солнышко, — заметил я.

— Игрушечное солнышко.

— А комната?

— Комната… комната… Ну, чем может быть комната? Знаю… Игрушечным полем — вот чем. Просо растёт в поле.

Птичка быстро освоилась и начала подбирать желтоватые крупинки пшена.

— Помнишь, мы были на даче — вечером пели перепёлки. А наша не поёт, нет? Почему не поёт?

— Видишь, птичка тащит своё крылышко, оно болит. А во время болезни не поют…

— Правда… Мама, дай мне, пожалуйста, йод и бинт… Я буду лечить птичку. Папа! Скажи, что делают во время болезни? Плачут, да?

Предвидя новый вопрос: «Почему наша перепёлочка не плачет, если у неё болит крылышко?», я решил ответить так:

— Когда очень больно, слабые дети плачут.

Леночка пристально посмотрела мне в глаза и сказала с гордостью:

— Нашей перепёлочке больно, но она не плачет.

Мой кабинет превратился в лечебницу. На письменном столе — вата, бинт, йод, спирт.

Крылышко не сломано. Семейная медицинская комиссия пришла к выводу, что мы имеем дело с простым ушибом. Окрашенная кровью часть крылышка была смазана йодом, и больше больная ни в какой медицинской помощи не нуждалась. Леночка всё-таки перевязала крылышко бинтиком снежной белизны.

— Настоящая птичка, а похожа на игрушечную! — воскликнула Леночка, когда перепёлка с большой белиной на правой стороне побежала по полу.

Нашей жилице как будто понравилась новая квартира: чисто, тепло, и если нет тут росы или ручейка, зато есть водичка на блюдечке, хватит для питья, есть еда и есть постель — сухое сено на дне небольшой корзинки, куда до сих пор складывались мелкие игрушки.

В корзинке