Легенда о Велесе - Галина Львовна Романова

Мера тем временем высунулась из окна, глядя вдаль. Услыхав запоздало материн окрик, она оглянулась:

— Что, матушка?

— Что! — покачала головой Синегорка. — Все-то ты, дочь, мимо ушей пропускаешь!.. Ведаю — чуть зиму проводили, полюбила ты на реку, в рощу тайком бегать. Ровно медом для тебя там намазано!.. А про ламю что я сказала, помнишь?

Мера покраснела при упоминании о роще, но твердо ответила:

— Помню, матушка.

— Не помнишь ты ничегошеньки, — отмахнулась княгиня. — А вот тебе мое материнское слово — пока змея не побьют, чтоб ни ногой из терема! И что за блажь — одной по целым дням на реке пропадать!

Мера вспыхнула, алея до ушей, и бросилась к матери.

— И вовсе не одна я хожу, и ты про то ведаешь! — воскликнула она, — Стривер меня провожает и встречает! Помнишь его? Он на Масленицу здесь появился…

Упоминание этого имени заставило Синегорку нахмуриться.

— С ним — тем более, — непреклонно молвила она. — Никто не знает, кто он такой!

— Я знаю! — почти закричала Мера. — С севера он, из Ирия!

Княгиня вскинулась, меняясь в лице. Слишком хорошо помнила она северные гордые скалы, именуемые их обитателями Ирием в память о родине, что осталась где-то далеко на востоке. Ей не было и восемнадцати, когда повстречала она одинокого странника, немолодого уже витязя Ирия. Охваченная безрассудством юности, вызвала она его на бой, да была побеждена. И быть ей убитой, но разглядел витязь косу и пощадил смелую девицу, предложил стать его спутницей. Звали его Святогором.

Десять лет вместе кочевали они по миру рука об руку, душа в душу. На одиннадцатый год понесла Синегорка, и пришлось Святогору бросать кочевую жизнь ради семьи. Поселились они в тихом месте, стали растить маленькую Раду. А через три года надоела Святогору мирная жизнь, и ушел он от жены, оставив в ее чреве Меру. Отправилась было Синегорка искать мужа, да набрела на синегорского князя, который усмотрел знак богов в том, что эта женщина носит имя его вотчины. Потому и женился, на дочерей не посмотрев.

Княгиня очень хорошо запомнила Святогора и боялась, что и Мера повторит ее судьбу.

Не ответив дочери, Синегорка хлопнула в ладоши. Вошла ключница, и княгиня встала, поманив меньшую дочь,

— Идем, — позвала она.

Не только Мера, но и Рада двинулись за нею. Сопровождаемая ими, Синегорка прошла к покоям дочерей и толкнула дверь в светелку Меры:

— Взойди-ка…

Ожидая, что мать последует за нею, девушка переступила порог и тут же услышала, как за ее спиной захлопнулась дверь. Она круто обернулась — для того лишь, чтобы услыхать, как ее запирают на крюк и мать отдает ключнице приказ не выпускать княжну впредь до личного разрешения княгини.

Мера бросилась к окну, распахнула его и высунулась на улицу. Как хотелось ей оборотиться птицей и упредить друга, да только где его искать?

* * *

Стривер сам искал Меру, в одиночестве бродя берегом реки. Только-только ушла вода, и под ласковым солнцем просохли берега. Молодая нежная травка покрывала землю, на деревьях раскрывались крошечные листики. Весна была в самом разгаре. Любовью было напоено все вокруг — даже сейчас, хоть и начали всюду пахать, доносилась издалека чья-то песня о любви и счастье, и сердце Стривера летело за ней.

…Она прибегала перед самым полднем. Сначала долетал ее звонкий голосок, а потом меж берез мелькал светлый подол. Девушка сбегала вниз по склону прямо в его распахнутые объятья. Потом они долго бродили, держась за руки, бегали, веселясь, как дети, под деревьями и, присмирев, сидели на берегу, не сводя друг с друга глаз и боясь вымолвить хоть слово. Они бегали в сад и в сам детинец на праздники, ходили улицами города, но потом снова возвращались в рощу, где никто им не мешал и где весь мир принадлежал им.

Соскучившись ждать, Стривер рискнул отправиться в городец. Бывал-то там всего дважды — на масленичные дни, когда вдруг увидел в толпе играющих черные глаза и замер как вкопанный, и вскоре после этого, когда рыскал по улицам в надежде снова углядеть тот взор. Она, как оказалось, искала его, и он почти не поверил, когда встретил девушку у княжьего терема. В тот же день он видел и ее мать, но потом ему через холопа передали, чтоб он поменьше вертелся поблизости, и больше в городе Стривер не бывал.

Но сейчас он шел нагретыми весенним солнцем улицами, пробираясь к терему и стараясь не пропустить, если девушка уже вышла ему навстречу. Он знал, что она княжна, и раздумывал — вдруг сейчас приехали издалека послы сватать ее за своего князя? А он в мыслях ее своей называл, готов был руки просить, а сам посвататься не удосужился. Да и что скажут его родители, вздумай он жениться? Да, патриарх Сварг богат, и род его славен, но Стривер-то кто? Не безродный ли приемыш, незаконный сын полуптицы-полуженщины., у которого всего добра два крыла и любовь к небу! Никакая мать не согласится отдать за него свою дочь! И не всякая девушка пойдет за безродного!

Занятый такими мыслями, Стривер на удивление скоро оказался у княжьего терема.

За тын пускали далеко не всех, но и не каждый мог сравниться со Стривером в ловкости и проворстве. Легко, словно на ногах его были крылья, он вскочил на кровлю сарая, перепрыгнул через забор, усевшись на нем верхом, и в следующий миг соскочил в сад на задах терема.

Еще только лопались почки на вишнях и яблонях, и сад стоял совсем голый, а потому Стривер, пригибаясь, побежал к терему, прячась за деревьями, чтобы его не заметили.

В сад выходили окна горниц княжеских дочерей и светелки их подруг и служанок. Мера не указала, какое окно ее, и Стривер растерялся, вертя головой.

Наверху, под самой кровлей, несколько окошек было распахнуто. Свистнув наудачу, он поспешил спрятаться.

Но почти тут же вернулся к окнам, увидев в одном из них Меру. Княжна удивленно оглядела сад и ахнула, найдя Стривера.

— Пришел, — прошептала она, наваливаясь грудью на оконницу. — Сыскал-таки!..

Ее длинная коса свесилась так низко, что ее можно было достать, подпрыгнув.

— Как я мог не прийти, когда сердце с тобой осталось! — отозвался Стривер. — Я тебя у реки ждал, измаялся — ноги сами сюда принесли… Скажи, — голос его упал до шепота, — что случилось?

— Мать меня заперла и выходить запретила.

Стривер закусил губу.

— Сваты?

Мера посмотрела на его лицо и весело рассмеялась.

— Не бойся, — ласково ответила она, — не сваты. Матушка, конечно, недовольна тем, что я к тебе бегаю — не к лицу, мол, княжне, как простой девке, на свидания бегать, да только иного она страшится… — Мера осторожно оглянулась по сторонам. — Сказать?

Глаза ее взволнованно блестели, и Стривер попросил: — Скажи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});