Ученица - Маре Люка

У меня очень плохие предчувствия. То, что мы будем разбираться в наших отношениях, когда он находится в таком неадекватном состоянии, не к добру. Надо постараться всеми силами этого избежать.

– Женщина! Я все решил! Подержи! – Он сует мне уже порядком потрепанный букет, а из внутреннего кармана пиджака достает маленькую бархатную коробочку. – Это тоже тебе, Люка. Кольцо. Сегодня переезжаешь ко мне. Завтра к часу нас ждут в загсе. Я обо всем договорился.

– Ты о чем вообще? Ты прочитал эсэмэс от меня?

Моя пятая точка все больше сигнализирует о наступлении больших проблем.

– Конечно, прочитал. Я понял, что тебя не устраивают наши отношения. И понял, что у тебя на них нет времени. Но теперь мы поженимся, и время будет.

– Интересно, каким образом оно появится?

Я уже не знаю, злиться мне или начинать плакать. Неужели он всерьез? Надеюсь, завтра, когда проспится, он забудет эти бредовые идеи. Хотя, может, и не забудет. А если не забудет, не факт, что от них откажется, или откажется, но не полностью.

– Как это «каким»? Я все продумал. Мы завтра женимся. Я человек обеспеченный, соответственно, ты не будешь ни в чем нуждаться. Из этого следует, что работать тебе не нужно. Ну, если только считать работой меня по вечерам кормить. Хотя если готовить не хочешь, черт с ним, будем в ресторане заказывать. Ну так вот. Раз работать тебе не нужно, значит, и учиться тоже незачем. Ну, если сильно захочешь меня порадовать, можно, конечно, и поучиться: подберем тебе хорошие кулинарные курсы, будешь сама мне готовить, как в ресторане, – сбивчиво, но уверенно говорит Эдик с выражением радости на лице. – Ну, еще, конечно, отправлю тебя на курсы орального секса…

– …! Ты в своем уме? Алкаш!

Перспективы становятся все мрачнее.

– Любимая, не обижайся! Меня ты и без всяких курсов удовлетворяешь на все сто процентов. Но в будущем, когда поднадоест, почему бы не научиться чему-нибудь новому? Это отличный вариант! И ты развиваешься, и мне приятно…

– Так! Стоп! Пошли в спальню, мирно поговорим.

Стараюсь успокоиться, вспоминая все дыхательные техники, о которых рассказывала Светка. Она одно время увлекалась различными психологическими практиками. Хотя мне кажется, не увлекалась, а просто ходила туда, чтоб потом всем рассказывать, какая она просвещенная. И я не избежала участи быть ею «хоть немного» приобщенной. «Вот кому надо на курсы орального секса! Будет у тебя подруга Света – звезда минета! И тебя, по обычаю, чему-нибудь научит», – совсем неуместно заржал мой Шиза.

Неспешно направляюсь в единственную мою комнату. Пытаюсь проанализировать ситуацию и решить, что делать дальше. Пока он в таком состоянии, спорить с ним нет смысла: не поймет, только разозлится. А если пьяного разозлить, слишком велики шансы, что все кончится дракой. Не вариант. Но соглашаться на этот бред тоже опасно. Вдруг он завтра вспомнит? Потом точно не отверчусь.

Судорожно ищу в баре что-нибудь сорока-пятиградусное. Благо нашелся коньяк, четверть бутылки. Я крепкие напитки не держу, даже не помню, откуда он взялся, наверное, Эдик в какой-то раз принес и не допил. Достаю две стопки и наливаю себе половину в качестве успокоительного и ему целую, с горкой. Я давно знаю Эдика и хорошо изучила, как на него действует алкоголь. В его нынешнем состоянии ему не хватает двух или трех рюмок до критической отметки, а дальше он просто вырубится, где стоит, и моментально погрузится в долгий беспробудный сон.

А утром или, скорее, днем, как очнется, уже можно будет с ним поговорить. Даже повод расстаться теперь есть – нечего таким своим пьяным состоянием травмировать мою тонкую душевную организацию. Повод, конечно, так себе, но… Если припомнить все случаи его пьянок и обидеться смертельной обидой на его недостойное обращение с такой достойной девушкой, как я… Сойдет.

Ничего не подозревающий о моем коварном плане бывший папик берет рюмку, встает и, торжественно произнеся: «За нас!» – опрокидывает в себя стопку. Ну а я с облегчением повторяю его действие. Но, видимо, рано я расслабилась. Эдуард резко подается ко мне и тянет руки – наверное, он хотел обнять. А я от неожиданности отступаю назад, запинаюсь о черного кота и очень неудачно падаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рядом с кроватью лежат гири. Добротные такие, еще времен СССР. У меня не всегда есть время ходить в спортивный зал, поэтому по утрам стараюсь делать зарядку дома. Но как они там оказались? Этим утром я не успевала позаниматься!

Кажется, падение длится бесконечно. Успеваю продумать сотни незначительных и в данный момент неактуальных мыслей, но сменить траекторию падения почему-то не могу – тело не слушается. Резкая боль под затылком. Хруст сообщает о сломанной кости. Чувствую, как из ушей начинает вытекать кровь. «Скорее всего, перелом основания черепа», – ставит диагноз мой внутренний голос.

«Не трогай меня! Не поднимай! Срочно скорую!» – пытаюсь сказать я Эдику, но не получается – язык не двигается. «Перелом задней черепной ямки, большого затылочного отверстия, – ставлю себе предварительный диагноз. – При этом поражается каудальная группа черепных нервов и возникает бульбарная симптоматика, нередко с нарушением функций жизненно важных органов. Если перелом вдавленный или оскольчатый, крайне важно не двигаться, чтоб осколки еще больше не повредили мозг. Шансы выжить – не более двадцати четырех процентов, шанс выжить и не остаться инвалидом – не более трех», – думаю я отстраненно, как будто это произошло не со мной.

И тут пришел в себя Эдик. Если до этого момента у меня были хоть какие-то шансы выжить, то теперь они стали стремиться к нулю, так как этот пьяный человек зачем-то взял меня на руки и попытался куда-то отнести. Нетвердые ноги подвели нетрезвого человека, он упал и выронил меня.

Я уже погружалась в темноту, когда в голове проскользнула только одна мысль: «Откуда в моей квартире кот, о которого я споткнулась, если у меня нет домашних животных?»

* * *

Черный кот с неестественно зелеными глазами материализовался в метре от каменного пола темного, освещаемого лишь несколькими факелами коридора и, мягко приземлившись, обратился в симпатичного юношу. Он явно был доволен и мысленно рассуждал.

«Пусть теперь только скажет, что я вмешался! Перелом шеи, раскол черепа… Пожизненная кома или мгновенная смерть – разве это не одно и то же? Второе, на мой взгляд, даже лучше. И всего-то – под ноги кинуться в нужный момент. Если б не я, так она запнулась бы о ковер и все равно упала бы, но, к сожалению, не до смерти. Вот и пришлось малость подсуетиться. А то ведь из тела в коме душу не забрать: хоть она в этом случае и отдельно от него находится, но все равно далеко ей не уйти. Отец точно расценил бы это как интервенцию. А теперь у нее есть перспективы, хоть и в другом мире. Однозначно кома и смерть – равносильные понятия. Значит, я не жульничал, ему не в чем меня упрекнуть!»

Молодой человек медленно двигался по бесконечному коридору без единой двери. «Конечно, хотелось бы мужское воплощение души, но подходящих совсем не было. В эти два часа уходили на перерождение одни идиоты и хлюпики! Конечно, можно было и подтолкнуть кого-нибудь… А что такого? Шел себе человек мимо дома, а на крышу кот прибежал, хвостиком махнул, и отважному мужу случайно на голову свалился кирпич…

Нет! Творец бы узнал, что тому не суждено было погибнуть в столь раннем возрасте. Так что придется работать с тем, что есть. Хоть и женское воплощение души, но очень хороший экземпляр. Сочетание стойкости, хитрости и очаровательности – гремучая смесь. Надо оставить все в таком же соотношении, только чуть-чуть улучшить. Но этим уже займется отец, а то точно будет утверждать, что я вмешиваюсь, а за собой-то такого не замечает.

Хорошо, что она, сама того не зная, мне помогла – заполнила свои данные. Не совсем свои, конечно, но Творцу не стоит знать подробности. Заполняла она? Она. Я вообще не вмешивался. А вот когда заполняла и для чего эти данные должны были быть использованы, не столь важно. Навскидку они не сильно отличаются от данных ее бывшего тела. Если не смотреть на навыки, конечно».