Акварели любви. (в рассказах) - Светлана Рассказова

– Кто-нибудь пострадал?

– Нет. Хозяин успел выскочить…

– Повезло, и где же он теперь будет жить?

– Мы его в нашу старую баньку пустили. Деревенские приглашали к себе, но он же – перекати поле… То из дома не выходит, всё чего-то мастерит, говорит, какой-то там двигатель. Вечный, что ли… А то снимется и уйдёт на неделю или две… Бродит и бродит, бродит и бродит… Всё чего-то ищет…

– Выходит, грамотный… Раз в железках разбирается.

– Грамотный-то грамотный, да за себя слова сказать не может, – с сожалением сказала старушка, – живёт без документов.

– Бывает, – Лида даже не удивилась, – в городе тоже такие есть…

– Так и этот из города. Была у него там комната, но ушлые люди отобрали, сюда завезли и бросили. Вот и живёт здесь… По-соседски его подкармливаем, а он за это моему старику помогает. Вместе печку переложили, колодец почистили, дом починили. Всё чего-то мастерят на пару. Мой-то сейчас до магазина в соседний посёлок ушёл. Я его у дома на скамеечке обычно поджидаю.

– Понятно. Хорошо, что вы рядом такие… Помогаете человеку.

– Гляди, что я нашла сегодня на пепелище, – старушка вдруг встрепенулась, быстренькими шажками направилась к комоду и из верхнего ящика вытащила железную коробочку, – всё сгорело, а коробочка цела осталась! А в ней фотография девушки. Красивенькая… Смотри-ка, – и старушка, достав фотографию, показала её гостье…

Лида обомлела и даже не сразу поняла, что к чему, узнав в девушке себя. Таких снимков у неё самой не осталось, все давно раздарила бывшим друзьям и подругам…

– Да, – тихо промолвила она, – красивенькая и очень молоденькая.

– Видишь как получилось… Наверное хозяин любил её сильно, раз даже в огне не сгорела…

– Наверное… Мне пора. Подружка волноваться будет. Она в посёлке живёт. Я к ней по грибы приехала, – неожиданно засобиралась Лида.

– Успеешь… Пойдём снимок в баньку снесём. Посмотришь, как там наш мастеровой устроился, – и старушка, почему-то усмехнувшись, очень внимательно глянула на Лидию.

– Пойдёмте, посмотрим.

По дорожке, меж картофельных рядков, они подошли к баньке и открыли дверь…

Лида увидела крохотное, вполне жилое помещение. Старушка установила фотографию на скамеечку, прислонив её к малюсенькому окошку, и, вздохнув, удовлетворённо молвила:

– Вот так…

Они попрощались. Лида взяла свою корзину и, сокращая путь, свернула с деревенской дороги, решив, вернуться домой через лес.

Она шла и плакала…

Так быстро прошла жизнь, пятьдесят недавно исполнилось, а кроме подруги и её детей никого более близкого не нашлось.

Если бы не эта фотография, она бы никогда не вспомнила того молодого солдатика, который, отслужив, ехал в её вагоне. Лида даже влюбилась в него тогда и получила пару писем, а взамен послала этот самый снимок… И больше ничего не было…

А он? Выходит не забыл, раз до сих пор его не выбросил. И что? Любил и просто ждал? Чего? Так всё в жизни непросто… Сходила по грибочки! И зачем они ей?

***

А по единственной деревенской улочке, к домику в цветах, тихонько вышагивали и о чём-то разговаривали между собой уже немолодой, плохо одетый мужчина, с набитым разным железом стареньким рюкзаком через плечо, а рядом с ним очень приятный седой старичок, в чистой белой рубашке и с пакетом полным продуктов.

Дойдя до сказочного домика, старичок бросился рассказывать своей жене новости, услышанные в поселковом магазине, а мужчина направился в баньку, где его определили на жительство. Открыв дверь своего нового жилища, он замер…

Там, на скамеечке, в стакане с подстаканником уютно расположилась, источая аромат, необыкновенно нежная чайная роза.

А рядом с ней он увидел фотографию любимой девушки…

Геравера или солдатская мечта

Посвящается Л. О.

Часть первая. ГЕРА

– Пойду, покурю… Пока ты дочку кормишь, – кивнул Гера жене и, прихватив «Беломор», вышел в сад.

Там вовсю цвели яблони и вишни, а вдоль тропинки, ведущей к беседке, радовали посаженные женой первоцветы. Сколько лет он мечтал о доме и саде! И вот оно – его собственное, сработанное своими руками, теперь перед ним! И можно спокойно отдохнуть, закурив папироску, а ещё можно достать припрятанную в смородиновый куст бутылочку и глотнуть винца. От него разливается по телу приятная истома, иногда текут слёзы и кажется, что боль в груди становится чуточку меньше…

Вера кормит годовалую дочурку, сын – первоклашка делает уроки, а он сидит на лавочке за столиком в ажурной беседке, которую смастерил по памяти – видел такую в Австрии. Там в каждом дворе и сады, и цветники, и беседки…

Заныло в груди, и Гера сделал ещё несколько глотков из бутылочки. Боль не проходила. Положил руки на стол, а голову на руки… Перед глазами замелькали картинки из прошлого и настоящего. Он сидит в первом ряду местного клуба «Заря» и смотрит фильм. Фильм о своей жизни. В роли главного героя – он! А рядом множество знакомых и незнакомых людей. Что им нужно? Чего они хотят и чего ждут?

Он честен. Ничего не скроет. Ответит всем. Только не торопите! Ему ведь очень больно…

***

Война закончилась.

На одной из станций к поезду, в котором Гера ехал с фронта, прицепили несколько вагонов с освобождёнными из фашистского плена гражданскими лицами.

Как-то, прогуливаясь вдоль состава на длительной остановке, он заметил очень симпатичную девушку, вышедшую подышать воздухом из тех вагонов, и радостно откликнулся на её внимательный взгляд.

– Как зовут даму с печальными серыми глазами?

– Зовут Галей. Только я не дама! Я, бывшая пленница, угнанная фашистами с родной земли, чтобы работать на них.

– Что же… Таких много. Мы – солдаты в том тоже виновны. А меня Герой зовут.

– Очень приятно.

– Смотрю, вы одна прогуливаетесь?

– Со мной ехал родной брат, но два дня назад я похоронила его в чужой земле, – грустно ответила девушка.

– Много народа погибло в этой войне! Кто на фронте, а кто как ваш брат. Держитесь… Не плачьте… Теперь заживём!

– Я не плачу. Чтобы плакать, нужны силы, а у меня их не осталось, – Галя помолчала, а после спросила, – что у вас с рукой?

– Перелом был. Кости плохо срослись.

– В госпиталь едете?

– Да. Направили в Киев. Там долечат.

– Давно воюете?

– Два года. Дошёл до самой Вены. Любите вальсы Штрауса?

– Вальсы слышала до войны. По радио его музыку часто передавали.

– Так я был в доме, где он жил.

– Повезло… Ну, и как живут австрийцы?

– Хорошо живут! Так добротно и ладно построены их дома! В каждом дворе есть сад с беседкой, а в садах – разные цветы. Вот вылечусь, женюсь и обязательно построю себе такой дом с садом и цветником! – размечтался Гера.

– Конечно, построите, – смутилась Галя…

Они долго ехали, а изредка, встречаясь на остановках, разговаривали, вспоминая довоенное прошлое, а ещё мечтали о будущем, постепенно оттаивая от войны.

Галя тогда ему очень понравилась: взрослая не по годам, к тому же красавица! Незаметно для себя он стал представлять её в роли будущей хозяйки выстроенного им дома. Смущали глаза: не смешливые и сытые как у австриячек, а очень внимательные и грустные, потому слегка не соответствовали сформировавшейся мечте. Но сегодня и сейчас трогали до глубины души… И сразу после госпиталя он поехал к ней.

Да! С Галей тогда нехорошо получилось. Галю он предал. Или не предал? Полюбил-то он Веру! Увидел, полюбил и сразу женился…

В тот день зашёл в парикмахерскую, а там она! В белом халатике, с миленькими кудряшками, с ямочками на щёчках. Даже ошалел слегка. Вот она – его мечта!

Присел в кресло перед зеркалом, а сам только на неё и смотрел. Вера со смехом предупредила:

– Не боитесь стричься у ученицы? Вы у меня первый клиент!

– Рядом с такой красавицей ничего не страшно! Если что, «под Котовского» переделать сумеете? – с улыбкой подыграл он.

– Кто же не сумеет? – смутилась от приятного комплимента хорошенькая парикмахерша.

На этом и порешили. Мило болтая, она чуть было не прикусила себе язычок от старания, а Гера не мог отвести от неё глаза. Кого-то эта девчонка ему напоминала! Не то домовитых и весёлых австриячек, не то девушку, ехавшую вместе с ним на родину…

Миленькая парикмахерша, явно заигрывая, спросила:

– Для кого таким красивым хотите показаться?

– Сватаюсь сегодня вечером к одной хорошей знакомой.

– Жаль! А я уже понадеялась, – многозначительно кокетничая, улыбнулась Вера.