Рейтинговые книги
Читем онлайн Картинки - Сергей Солоух

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13

- Отмените встречу с Алексеевым, а Найману назначьте на семнадцать десять.

Полдня в колонны строивший механиков, врывается начальник аппаратов охлаждающих и нагревающих, печально проплывает тело белое не вынесшего тягот постоянного жужжанья. Бить будут, будут бить. Прощай, товарищ.

А вот и новый, весь в изумруде полиэтилена, еще не ведает, что нюхать предстоит, эх, бедолага. Я кондиционирую, вы кондиционируете, он кондиционирует.

Past perfect continuous, пожалуйста.

Он кондиционировал последние шесть месяцев, да, кондиционировал, до того как.

Текст предварительного соглашения на четырех страницах, рядом с перечеркнутыми абзацами на полях чернильные гуси новой редакции, Вы и Ваше мы неизменно пишем одинаково, вне зависимости от того, пыхтим или потеем.

Звонок.

- Приемная.

Пауза.

- Игорь Леонидович у себя? - голос стыдливой нищенки, жена, то есть прямой переключен на секретариат, ого, даже секунды отвлечения себе не можем разрешить, абсолют концентрации и констипации.

- Вас соединить с машиной?

- Нет, нет, спасибо, я перезвоню.

Ту-ту-ту...

Когда домой приходит, что делает скотина с этой маленькой женщиной, похожей на заветрившийся кусочек селедки из гастронома? Вешает на нее пальто, ставит кейс, употребляет как плевательницу?

Откуда же тогда два мальчика с такими же ветчинными головами? Шофера приглашал на полчаса, чтоб за бутылку сделал? Или она сама, застиранная и бесцветная, визиты наносила тайно бабушкам, умеющим рисованное счастье из колоды шестерок и семерок вынимать?

Вернулся. В контору входит, как в ванну загружается, еще на первом, а выдавленый воздух уже выплескивается в форточки второго, в окошки вытекает третьего. Все холодеет и только крылышки парящих беззаботно чаек-жалюзей, не зная горя, напевают.

- Кро-ко мо-ко око-дил.

Чому ж я не створка, чому ж не летаю?

- Текст готов?

- Да.

Готово все! Моря и реки, леса и степи, недра и лона - вселенная на цырлах, на стреме, начеку, команды только ждет, отмашки, знака хоботом, хвостом, так что расслабиться, минутку подышать обыкновенным воздухом не слабость, и не грех, а просто удовольствие, не слышали, коллега Павлов утверждает, и даже доказал, успешной серией экспериментов продемонстрировал на вам подобных.

- Через две минуты мне.

Подсунуть под дверь? Подкрасться сзади и в карман? За шиворот? На стол? Понятно. А мне валить отсюда без спасибо, без "ну-ну-ну" простого, без кивка?

- Уберите это.

Ага, попутный груз, чашки и стаканы, поставить на поднос и, дверь ногой толкнув тихонько, рассеяться, исчезнуть. Но прежде, извините, надо будет за спину все-таки зайти, чтобы бутылки из-под выхлебанных вами пузырьков забрать.

Итак, вот они уши. Эти удивительные розовые, нежные грибочки, сумевшие пробиться сквозь жилы каучуковые буйвола и терку металлическую носорожьей шкуры. Всего-то тридцать сантимеров, двадцать, десять, пять.

Ам!

Сжать и не отпускать!

- Аннаааааааа Васииииииииииильевна!

Да, будет, неудобно же, когда такая боль по имени и отчеству. Зовите просто Аня.

ХАМЕЛЕОН

Пить брют, сухое до горечи, до легкого озноба, на мурашах-колесиках пузырьков в горло въезжающее пойло. Теплое, потому что из-за пазухи, из кармана самодельного водоизмещением один учебник без обложки. Взрывоопасное, потому что прямо из бутылки, из зелени военно-морского перископа и воздушно-десантного окуляра.

- Ты меня любишь?

Почему нет? Лежа и стоя, с открытыми глазами и с закрытыми, тебя и всех подобных тебе, ха, нелепый вопрос, который никогда не задает небо радующее и ветерок нежащий, вода утоляющая и бутерброд насыщающий, сама жизнь, занятая сочиненьем сюжета, вся в желтом кружеве стружек завязки, белых нитях интриги и разноцветном бисере невероятных ходов.

- Ты меня любишь?

- Конечно!

В такой день, как сегодня, невозможно, просто немыслимо кого-нибудь да не любить. Стоя у пыльных перил моста, отражаясь в чугунных водах щукою и карасем, ногами давя лепестки-экзамены отцветшей розы сессионных тревог, нужно непременно губами ловить что-то живое и влажное, синими бездонными завораживать зеленое и радужное.

- Леша, Ира, но что вы там?

- Смоемся?

Как? Прямо с моста? Мы, лишенные хвостов-стабилизаторов, с недостаточно развитым для ям и ухабов воздушных вестибулярным аппаратом? А, впрочем, не такая уж и плохая идея, но нужно ждать ветра, буря могла бы нас прихватить, ураган пригласить на тур вальса.

- В бору, Ируся, голуба, ага?

Там, на горе, мы превратимся в запах черемухи, в птичье эхо и хруст желтых иголок хвои.

- Веришь?

Еще бы, обязательно веришь, канцелярские чернила сомнений давно уже съедены, слизаны с измятых варенников губ. Вишня, клубника - чистый рубиновый колер безоглядности.

Гопник-трамвай, цокая, нос, как серую кепочку, лихо приподнимая на каждом стыке, обгоняет отставшую парочку. Кондуктор, кормящийся устным счетом, привычно суммирует головы.

Две, пять фонарных столбов, сорок метров, еще две плюс две и на полкорпуса впереди только одна, итого - семь, четности нет, непорядок.

Соображает.

- Ну что, герой, - спросил Алексей Караваев Алексея Петрова, - телка сама в руки идет?

Действительно.

Должен ли сорвавший легко, беззаботно летний бутон сочувствовать неудачнику, всю зиму ждавшему набухания невзрачных почек? По желобам длинных улиц, хрустя слежавшимися кристаллами, дыша серебром еще не упавших с небес, ради чего сопровождал бедолага тонкорунную шубу?

Иринка, Иришка - дарил имен колокольчики, чтобы вернулись болотным чмоканьем равнодушного "чао", и только?

Получается так.

- Ты понял, просто по-черному кинула.

Кинула? Но разве так уж и плохо, что ветрена и непостоянна? Если немного подумать, то это как раз и делает жизнь разнообразной и неутомительной. Нет, нет, очень полезное качество особи противоположного пола, ты просто как-то неверно шел на волну, товарищ, и потому не испил шипучего брюта гребня. Но все поправимо, не надо отчаиваться, фатализм удел астрономов, тезка. Обычный же невооруженный глаз, изъяны счастливые адаптации, аккомодации и аберрации, даны нам как раз для того, чтобы не расставаться с надеждой. В общем, я предлагаю попробовать.

- Ты что, рехнулся? Или, в самом деле собрался сказать, подруга, ты знаешь, сейчас Каравай к нам подвалит?

Зачем говорить, есть вещи, которые нет нужды портить несовершенством выразительных средств языка. Их следует делать молча.

- Петров! Комарова! Мы вас больше не ждем!

Ау! Бежим, ускоряемся, слева секундомер сердца, справа маятник бутыля. Вверх, туда, где над центральным быком коротышками толстых болтов сцепилось плечо правое с левым. А потом вниз, ух, догоним и налетим, потараним над зеленью отмелей того берега.

- Два дурака!

И это прекрасно, ветер в головах, свист, порхание, парение, беззаботность восходящих потоков и головокружительный штопор срыва. Теперь догоняйте вы! Света и Дима, адью, болид прошел между телами, соединенными слабым сплетением рук, сорри, Таня и Витя, крепче объятия, вас лихо обходят неизвестные игрек и икс справа и слева.

- Темп, Леха, темп, Караваев, у-у-у-у-у!

Ириша, мы первыми вступим на вермишель, ракушки и рожки молоденькой травки, жаль, что ботинки каши не просят, пище простой и вегетарианской не могут порадоваться тупоносые, пока мы дышим хвойным экстрактом, экологически чистым продуктом жизнедеятельности иголок и шишек. Дышим и пьем, облизывая и целуя скользкое горлышко, цедим теплые бусинки пузырьков. Тот, кто овладел раньше всех господствующей высотой, взобрался по крутому склону скалы, пожимая лапы всех встречных корней и веток, упав под сосну, имеет право отметить успех.

- Есть возражения?

- Нет!

Тогда повторим для закрепленья.

- Петров! Комарова! Слышите, нет? Хватит в прятки играть!

Молчать, конечно, не по-товарищески, но отозваться физически невозможно, все в деле, в работе и губыi, и языки. Даже глаза, но знаешь, ты зря закрываешь зеленые, девочка Ира. Валяясь на крыше мира, чтобы чуствовать себя небожителем, подобно Юпитеру пьющему и гуляющей Афродите надо смотреть. Зырить.

Вон за рекой, которую режет носом-ножом, по-справедливости делит весь день трудолюбивый белый кораблик, желто-красные этажи летнего города. Дома, словно стая собак, морды зарывших в пух тополей, дремлют на солнцепеке, и только ушки башенок, хвостики труб стоят привычно торчком. Да еще реет бульдожья башка угрюмого учебного заведения, подслеповатыми глазками окон пытается высмотреть, углядеть сбежавших питомцев.

- Боишься?

- Нисколечко.

А этого, едва слышного хруста? Лягушка - с места двумя ногами? Ужика послеобеденные потягушки? Но, что означает тогда топорик знакомого профиля, чудеса в решете колючих веточек и шершавых листочков ближайших кустов?

Если ресницы захлопают, я скажу, знаешь, мне стыдно быть жадным, разве могу я присвоить ветер и безраздельно владеть солнцем, а ты неужели побрезгуешь хмельной медовухой чувств лишь от того, что сменился бокал, ведь главное, если подумать, главное - содержимое.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Картинки - Сергей Солоух бесплатно.
Похожие на Картинки - Сергей Солоух книги

Оставить комментарий