Волшебная лампа Генсека - Александр Тюрин.

– Да, Андрей Эдуардович, вам бы психологом работать и давать советы пациентам: «Для снятия нервного напряжения найдите кого-нибудь послабее и врежьте ему по соплям.»

Впрочем, тут шуточками не отделаешься. Злюка Затуллин, действительно, глубоко пашет. И он, по-моему, заведенный и зацикленный. Очередной чертов солипсист, для которого все людишки кажутся игрушками на столе. Мне все-таки надо быть осторожнее.

– Итак, Андрей Эдуардович, вашего вредного микроба долго сочинять не надо. Это человек со шнобелем, иудей, он же жидомасон, который всегда и везде. Он подгадил всем, начиная с египетского фараона и царя Навуходоносора. Поэтому согласен поддержать лозунг: «Руки прочь от Вавилона». И наверняка какой-нибудь сионист поставил вам кол по математике в пятом классе, за который вас выпорол папуля примерным образом.

Затуллин поерзал на стуле, как будто выпоротая задница до сих пор болела. Потом опять зазудел на полном серьезе, и я окончательно понял, что это у него не легкий засок, а настоящий маньяческий пунктик. Одержимость. В нем просто бес сидит.

– Глеб Александрович, у нашего государства вскоре возникнут трудности, связанные с нехваткой дешевых ресурсов, а также в области передовых технологий. Из-за этого могут сдетонировать и другие сферы, вплоть до обороны. Нам нужен враг и умение направлять протест в его сторону.

– Так, - вмешался майор, - чай попили, стали теории разводить. Сходите покурите, после чего, капитан Затуллин, пожалуйста, ко мне, а Фролов - марш на свое рабочее месте. Или, тьфу… вали, Глеб, домой, самое время мозги остудить.

В курилку гость зашел первым. И заталдычил первым.

– Я не против евреев, Глеб Александрович. Все-таки и Карл Маркс из них, и очень многие участники Октябрьской революции.

Я, конечно, заметил подкол в его словах. Может, это новое веяние? Ведь если в нашем государстве все пойдет вкривь и вкось, то отвечать в конечном счете придется Карлу Марксу и деятелям революции. Затуллин был не просто зацикленным, он нюхал ветер каких-то перемен, явно симпатизировал мне и ждал понимания. Наверное, в этот момент я и решил во что бы то ни стало прорваться из Пятерки в ПГУ, даже если придется таранить стену лбом. Ведь в желанном ПГУ все должно было оставаться в рамках классической междудержавной борьбы еще много долгих лет.

– Вы попали пальцем в лужу, товарищ коллега. Карл Маркс был выкрестом, то есть беглецом от кагала, и бывших соплеменников на свой дух не выносил, как типичных представителей капиталистического духа. И в революции не все так. Латышей числилось в России в пять раз меньше, чем евреев, а пленных немцев с австрийцами да всяких заезжих китайцев было всего-ничего, но из них составлялись элитарные части Красной Армии. Вообще, в любом потрясении инородцы углядывают свой фарт и возможность вылезти… И хватит о жидомасонах, до чего они мне осточертели… Андрей Эдуардович, вы боксом занимались?

– Нет, только самбо.

– Тоже сойдет. Вот идеал нашей работы. Схватка серьезных хищников, достойных противников, борьба противоположностей, непримиримая борьба, потому что всем нужно одно - почетная победа.

Я ласково улыбнулся, занял боксерскую стойку и сделал ложный выпад в сторону капитанской физиономии. Он дернул наверх руки, и тут я влепил левой ему под дых, в нервный узел. В треть силы, конечно. Но у него перехватило дыхание и рожа скукожилась. Я улыбнулся еще нежнее.

– Вот так, примерно. Схожая шутка за вами. Надеюсь, будем друзьями, перейдем на «ты». Ну, согласен, Андрей?

Я протянул руку. Он с помощью глубокого вздоха расправил смятое лицо, и мгновение помедлив, протянул свою. В момент пожатия его ладонь перешла на захват. Затуллин сноровисто вывернул мою руку и оказался у меня за спиной. Пришлось ткнуть его локтем в ливер, чтобы кончил «шутить». На этом поединок прекратился - и вроде бы Затуллин остался собой доволен.

Из курилки я отправился собрать вещички в свою комнату. В нашу, - я по-прежнему делил служебную площадь с Пашей Коссовским. На его половине, несмотря на позднее время, присутствовала «клиентка».

Бабенка годам к тридцати. Глаза, нос, уши, волосы и прочие детали выдавали семитское происхождение - мне такие женские наружности никогда не были в кайф: я любитель арийских черт лица и белокурой масти.

Однако фигурка меня околдовала. Даже пока она сидела, а я проглядывал линию ноги, в чем мне помогал модный тогда передний разрез юбки. А затем «клиентка» по команде Коссовского: «Ладно, гражданка Розенштейн, вас мне хватило на сегодня,»- поднялась со стула и я смог оценить ее целиком. Какая-то порода чувствовалась и в очертании животика, и в соотношении талии с попкой, и в хрупкости коленок. В общем, меня обуяло, промелькнули соответствующего рода фантазии, однако я непорядок быстро развеял и разметал мощным внушением.

«Клиентки» - это не женские особи, это материал, это работа. Не хочет же скульптор трахнуть изваянную им девушку с веслом. Тем более за моральной стойкостью сотрудников в Пятерке следят строго.

На всякий случай я вызвал образы нескольких дам, которые были мне вполне доступны. Естественно, светлый образ жены Надежды постарался отогнать, он мог только повредить ввиду отсутствия талии.

Шесть лет назад, когда мы с ней начинали, эта пухлая кукла со столь многообещающим именем приманила меня своей безотказностью и некими отблесками моего белокурого идеала. Я был довольно голый студент-четверокурсник, проживал вместе с мамой-лимитчицей в огромной коммуналке, где сортиры были шикарнее, чем комнаты. А тут и квартира без предков, которую моя любимая снимала на родительские денежки, и широкая кровать «Ленин с нами» и, конечно, жрачка-супер. Пять лет тому, как Надежда окончательно поймала меня на живца в виде своего папы-генерала и скрутила узами брака. Тестюшка дорогой оказывал весомое содействие при получении очередного звания, плюс все такое материальное. Например, помог моей мамаше вернуться обратно в Свердловскую область и купить там приличный дом. Ей хорошо на природе, да и Надюхиных глаз не мозолит.

Недели через три после нашей свадьбы уродились близнецы Константин и Матвей, в честь Константина Матвеевича прозвали их. Они в тестя-генерала с малых лет развиваться стали, круглоголовые, толстощекие, книжками мало интересующиеся. Носятся как две бомбы по квартире, все крушат. Кукла моя еще больше опухла и стала уже напоминать игрушечного поросенка. Кроме того развилась у нее неприятная привычка - не реагировать на мои сексуальные усилия. Смотрит она на тебя, старающегося, пустыми педагогическими глазами, отчего конечно, всякое влечение к секс-труду быстро пропадает. Когда я стал на сторону захаживать для опустошения чресел, генерал об этом на удивление быстро прознал, но повел себя тихо, даже дочурке не напел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});