Изюмка - Екатерина Мурашова

Серый отошел от клетки с зубробизоном и высунулся в проход. В дверях стояла пожилая краснолицая женщина в ватнике и кирзовых сапогах. Сама женщина была большая, почти квадратная, а ноги тонкие и ровные как палочки. Даже коленки не выдавались.

– Возьму, возьму, теть Лиза, не шуми. Успею еще, – крикнул Серый.

– И то. Я гляжу – стоит да стоит… А чего это у тебя за экскурсия? Никак юннаты такие хлипкие пошли?

– Я не юннат, – выступил вперед мальчик. – Я – Изюмка.

Женщина показалась ему сердитой и, может быть, даже была начальницей. Чтобы не подводить Серого, Изюмка решил отрекомендоваться сам и в случае чего сообщить, что он больше не будет.

Но женщина вдруг расплылась в улыбке и пропела:

– Как, как ты выговорил-то? Изю-у-у-мка? Ах ты, голубчик мой! – стуча сапогами, она широко зашагала по коридору. Изюмка на всякий случай спрятался за Серого.

– Да не пугай ты его, теть Лиза! – досадливо улыбаясь, попросил Серый. – Пусть попривыкнет.

– Кто ж он тебе? – остановившись как по команде, спросила тетя Лиза.

– Да никто. Так. Сам пришел, – Серый смущенно поежился, словно в том, что мальчик не доводился ему никакой родней, было что-то неприличное.

– Ну ладно. Я побегла, – согласилась тетя Лиза, и совсем уже было собралась уходить, как вдруг спохватилась. – А у тебя есть чем покормить-то его, бобыль ты замшелый!

– Да есть, есть! – заторопился Серый. – Хлеб и печенье, и паштет еще…

– А я и вовсе сытый, – высунулся Изюмка. Теперь тетя Лиза вовсе не казалась ему сердитой.

– Ладно! Знаю я тебя! – женщина погрозила Серому разбухшим пальцем и ушла, громко топая сапогами.

– Кто она? – спросил Изюмка, когда шаги стихли.

– В кочегарке на слоновнике работает. Шумит много, но женщина сердешная, – сказал Серый и улыбнулся, вспомнив. – Всегда говорит: я старая, больная женщина, чего вы от меня хотите? А в ту зиму, слышь, снег у яков в клетку кидали, потом оттепель, кучу к утру схватило. Як Кешка на нее влез, да и вышел как по горке из клетки. Утром пришли девчонки на козлятник – глядь, Кешка у пруда гуляет. Они туда, сюда – никого нет. Тут тетка Лиза. И что ж ты думаешь? Берет, слышь, скамейку наперевес, вот эдак, и идет на Кешку. У скамейки ножки вот эдак торчат. Кешка глянул и обалдел, ясное дело. Супротив таких рогов не попрешь. Подумал Кешка, подумал, и ушел обратно в клетку по той же куче. Теть Лиза скамейку бросила, за сердце схватилась. Однако, пока девчонки кучу раскидывали, не ушла никуда, Кешку с хворостиной караулила… Вот так-то…

– Здорово! – сказал Изюмка. – Значит, як скамейкины ножки за рога принял, да? Здорово смешно!.. Ладно, – добавил он немного погодя. – Я вам, дядь Серый, мешать не буду. Я к лошадям пойду… Как их там?..

– Куланы, – объяснил Серый.

– Ну да, куланы… А верхом на них ездют?

– Не знаю… – с сомнением протянул Серый. – Может, где и ездят… На этих вроде некому…

Изюмка ушел к куланьему вольеру, но быстро вернулся. Некоторое время внимательно наблюдал, как Серый убирает клетку яков, потом спросил:

– Может, вам пособить чего, дядь Серый?

Серый окинул взглядом щуплую изюмкину фигурку и рассмеялся:

– Чего ж ты мне пособишь? Разве что сена принеси. Вон, в кормушку положишь.

Изюмка обернулся и со всех ног побежал к кладовой. Серый оперся подбородком о черенок лопаты и задумчиво смотрел ему вслед.

– Знаешь, Изюмка, – сказал он, когда мальчик, спотыкаясь на каждом шагу, приволок огромную охапку сена, из-за которой его почти не было видно. – У меня сухари есть, и печенье в пачке. Сахар тоже. Вот только заварка кончилась. Забыл из дома захватить. Ты, того, сходи на козлятник. Там Наташа… Она, того, даст тебе. Скажи, Серый просил. И что, мол, отдаст потом… Понял?

– Понял, – согласился Изюмка. – А как я узнаю эту, Наташу?

– Да она одна там, – улыбнулся Серый. – Которая есть, та и Наташа.

– Ага. Понял, – сказал Изюмка, однако не побежал, а пошел медленно, на ходу размахивая руками и что-то шепча себе под нос.

В рабочей комнате козлятника худенькая Наташа в потертых закатанных джинсах поила чаем толстую Валентину с верблюжатника. Валентина говорила густым басом и шумно дула на чай, поднимая к ушам могучие плечи.

– А это если с какой стороны глянуть, – рассудительно гудела Валентина, следя глазами за Наташей, которая совершенно не могла усидеть на одном месте и постоянно вскакивала и перебегала со стула на кушетку, с кушетки на табуретку у титана, а с табуретки обратно на стул. – Если у тебя в голове просветление имеется, то тебе, может быть, самый след в учебу вдариться. А вот у меня, к примеру, в башке одни сумерки сплошные. И мысли всякие совсем о другом. И к чему мне, к примеру, учеба эта? А с другой стороны глянуть, ты – совсем другое дело…

Наташа слушала Валентину, улыбалась большим лягушачьим ртом, и то хватала со стола кружку с темным, уже остывшим чаем, то снова отодвигала ее от себя. Потом выхватила из пластмассовой вазочки сухарь и начала быстро-быстро грызть его большими белыми зубами.

– Наташка! А это хто такой? – прервав себя на полуслове, вдруг спросила Валентина, вытянув пухлый, сужающийся к концу палец.

Наташа глянула на дверь и заметила Изюмку, почти бесшумно возникшего на пороге. Широко заулыбалась, сморщила узкий, срезанный косой челкой лобик и догадалась:

Это, наверное, Изюмка. Серый говорил: мальчика в сене нашел. Зовут Изюмкой. Все ждал его. Это ты?

– Я, – кивнул Изюмка. – А ты – Наташа?

– Да, – почему-то обрадовалась Наташа. – А откуда ты меня знаешь?

– Дядя Серый сказал, – объяснил Изюмка.

– Вот Серый опять же, – снова заговорила Валентина. – Очень даже положительный мужик. Не злой. Работящий.

Ну да! – засмеялась Наташа. – Он же запойный. И старый уже.

– Чего это старый? – обиделась за Серого Валентина. – В самых годах еще…

– Уж не виды ли ты на него имеешь, Валентина? – усмехнулась Наташа, перепрыгивая на застеленную выцветшим пледом кушетку.

– Не, хиловат больно, – с сожалением вздохнула Валентина. – Насупротив меня другая комплекция требуется. Повредить могу. Это я так говорю – с хвилософской точки зрения…

– Ну, если с хвилософской… – засмеялась Наташа и вернулась к столу. – А ты, Изюмка, чего пришел-то?

– Дядь Серый просил заварки чуток отсыпать… Сказал, вернет на днях… Можно?

Чего ж нельзя? – отозвалась Валентина и, оттеснив хозяйку, ловко свернула газетный фунтик, смочив слюнями уголок. Отсыпала три чайных ложки с горкой заварки, заглянула в кулек, пробасила. – Хватит с вас! – и, скомкав верх, протянула фунтик Изюмке.

– Спасибо! – поклонился Изюмка, задом вышел из комнаты и плотно, стараясь не хлопать, прикрыл за собой дверь.

– Слышь, Наташка, а у Серого дети-то есть? – спросила Валентина.

– Не знаю, – улыбнулась Наташа. – Зачем мне? Вроде он холостяк.

– И то… – удовлетворенно прогудела Валентина и подула на остывший чай.

Изюмка отошел от козлятника, обернулся и замер, вытаращив глаза и запрокинув голову. В лучах заходящего солнца козлятник походил то на древнюю пирамиду, то на марсианский космический корабль. Бетонные ступени спиралью закручивались к вершине и кончались совсем неожиданно: крыша, перекладина и на ней старый, чернеющий на фоне неба колокол. На ступенях неподвижными изваяниями застыли гривистые бараны. Бетонные стены отливали синевой. Рога у верхнего барана розовели. Изюмка почувствовал, как заломило затылок, тряхнул головой.

– Дядь Серый, я заварку принес.

Хорошо, – Серый разогнулся и зазмеился навстречу Изюмке своей бегучей улыбкой. – Пойди в рабочую комнату, там в тумбочке плитка и чайник. Плитку воткни в розетку, в чайник набери воды. Сейчас я вот тут… того, кончу и приду… Он минут 15 закипать, так что ты, это… погуляй покамест…

Як Кешка прислонился к решетке патлатым боком. Изюмка почесал подставленный бок. Кешка сначала фыркал от удовольствия, а потом повернулся и попытался подцепить Изюмку длинным шелушащимся рогом. Рог застрял между прутьями и Кешка долго топтался на месте, кося на Изюмку влажным сливовым глазом. Изюмка вспомнил про то, как тетка Лиза гоняла яка скамейкой, погрозил Кешке пальцем и ушел.

– Слышь, Изюм, – Варька выгнулась под одеялом. – А с какими я вчера мальчиками познакомилась – отпад!

– А с какими? – спросил Изюка и зевнул.

– С шикарными, правда! Мы со Светкой вчера на дискотеку ходили. Там! У одного из них, у Георгия, представляешь, даже машина есть. Они нас потом подвезли. Сиденья мягкие, мягкие… И музыка тихая играет… там такой магнитофончик встроенный…

– А кто они такие?

– Иван в институте учится, в этом, в финансовом. А Георгий к нему в гости приехал, прямо на машине, из другого города, представляешь?. А я сказала, что мы в десятом классе учимся… А чего? Похоже, Изюм, да?

– Похоже, похоже, – подтвердил Изюмка. Разговоры о Варькиных мальчиках всегда были ему скучны.