Приключения Сэмюэля Пингля - Сергей Беляев

- Подойди сюда, Сэм, - ласково позвал меня аптекарь.

Ему было лень перегибаться через прилавок. Я подошел к шкафам, и старый Орфи начал накладывать мне повязку из липкого пластыря. А доктор Флит продолжал разговор, прерванный моим неожиданным приходом:

- Так вот, друг Орфи, какие дела. Люди болеют из-за несоблюдения правил гигиены, в результате травмы при несчастном случае, от болезнетворных микробов. Объелся, опился, перегрелся на солнцепеке, обморозил руки ноги болен. Подрался или упал на улице, как вот наш Сэм,- болен. Попали в организм микробы, начали в нем размножаться - болен. Нет болезни без соответствующего микроба, Орфи, так доказано великими учеными Пастером и Кохом. А если некоторые позволяют себе сомневаться да еще ставить преступные опыты, то, знаете, друг Орфи...- Тут рука доктора Флита поднялась кверху как бы для удара. - ...закон покарает преступника.

И, кажется, уже покарал. Правда, при этом иногда страдают и невинные, но, по-видимому, таков закон природы...

Доктор Флит глубоко вздохнул. Орфи закончил перевязку и указал мне на зеркало, висевшее среди красноречивых реклам аптекарских фирм.

- Посмотри на себя, Сэм, - сказал он. - Совершенно незаметно... - И добавил, улыбаясь: - Сознайся, Сэм, что хватил лишнего. Ты благоухаешь, как померанцевое дерево в цвету. Рекомендую отоспаться...

Я хотел возразить старой обезьяне, что мне незачем отсыпаться, но это было бесполезно.

- У меня болит голова, - пробормотал я.

- Тогда возьми эти таблетки, Сэм, - предложил Орфи.

- К черту таблетки! - пресек намечавшуюся торговую сделку доктор Флит, с ожесточением вытирая пот с лица. - Их штампуют, как пепельницы. Против ожирения я съел тонну таблеток, но меня раздувает, как видите... Поэтому берегите деньги, молодой человек. Кстати, у вас нет одышки, Пингль?

Этот вопрос доктора Флита был известен не только в Эшуорфе. Когда-то Флит напечатал в журнале "Ланцет" статью под зловещим заглавием "Одышка - бич человечества". С тех пор мысль об. одышке медленно и верно сводила доктора с пути нормального мышления. Вопрос об одышке он задавал всем пациентам и случайным собеседникам. Об одышке он спрашивал даже тех, кто обращался к нему за советом против застарелых мозолей на пятках.

- Нет, господин доктор, - ответил я учтиво.

- Странно, - пробормотал доктор Флит, прищуриваясь. - Впрочем, нет ценности, которая бы не переоценивалась. - Доктор перевел взор на аптекаря: Не правда Ли, Орфи?

Тот пожал плечами. В это время между шкафами открылась дверь и в ней показался Эд, сын аптекаря, в белом халате не первой свежести. Через плечо у него было перекинуто полотенце. Он сразу узнал меня, несмотря на повязку.

- Сэм! Милый! А я в лаборатории вожусь с микстурами и вдруг слышу знакомый голос... Здравствуй! Что с тобой? Упал? Когда приехал? И знаешь новости?

- Ничего не знаю, - ответил я, пожимая влажную руку Эда. - Небольшое приключение, помешало мне быть сейчас в Олдмаунте.

- Ты еще не видел отца?- воскликнул Эд. - Но ведь доктор Флит знает...

- Пока еще нет ничего достоверного, - пробурчал доктор. - Но есть слух, что в Олдмаунте производились вивисекции животных, - доктор Флит предостерегающе поднял правую руку и добавил: - Без разрешения властей...

- Это строго преследуется законом, -добавил Орфи, убирая с прилавка тубу с таблетками.

- Ну и что же? - произнес я, чувствуя, что голова моя начинает болеть сильнее.

- Боже мой, он не понимает! - завозился доктор Флит на табуретке, пытаясь сняться с якоря. - Ну, мне надо отправляться на визитацию. - Он сполз с табуретки и взял свой полосатый саквояж с инструментами. - А история коснется и вас, Пингль. Знайте, что опытами в замке занимался не кто иной, как сам лорд Паклингтон.

- Слушайте, слушайте! - быстро сказал Орфи, как будто доктор Флит выступал в парламенте.

- Ну так что ж из этого? - воскликнул я.

Доктор и аптекарь посмотрели на меня с сожалением.

- Опыты лорда были обставлены с такой таинственностью, что о них никто не догадывался. А теперь завеса приподнята.

Доктор Флит покачал головой.

- И я не удивлюсь, если окажется, что лорд Паклингтон проделывал опыты и над живыми людьми... Закон- покарает его... если уже не покарал.

Мне не понравился раздраженный тон доктора. Впрочем, все в Эшуорфе знали, что доктор Флит всегда находится в состоянии хронического раздражения. Ведь у него на руках две некрасивые дочери - Энни и Дженни, которых он никак не может выдать замуж. Поэтому спорить с доктором было бессмысленно. Все же я возразил:

- Человек науки должен иметь право свободно заниматься опытами.

Слова мои произвели эффект. Доктор Флит всплеснул руками.

- Ах, вот чему теперь учат в колледжах!

Старый Орфи сделал такую гримасу, что было противно смотреть на него. Он прикрикнул на Эда:

- Отправляйся работать! Опять у тебя не готовы микстуры для мистера Сэйтона и пилюли для отца настоятеля? Ступай.

Эд медленно поплелся за аптечные шкафы. Видимо, Орфи держал его в строгости.

И тут мне захотелось отомстить за Эда. Я сказал:

- Знаете, джентльмены? Если бы для науки понадобился рискованный опыт, я бы предоставил себя в распоряжение...

Доктор Флит залился смехом:

- В распоряжение ученого лорда? Ха-ха-ха! Ой, Пингль, вы уморите нас с Орфи раньше, чем лорд уморит вас. Отправляйтесь домой и положите себе лед на голову. Действительно, у вас наблюдаются симптомы сотрясения мозга...

Я холодно приподнял шляпу:

- До свиданья.

- Один шиллинг, - напомнил мне Орфи про полоску пластыря.

Аптекарь хотел получить деньги за свой товар, и голос его приобрел оттенок поэтической взволнованности.

Монета, брошенная мною на прилавок, мягко звякнула. Доктор ласково посмотрел на монету.

- За диагноз и совет я пришлю вам счет на дом, Пингль, - заметил -он деловито. Это было вполне естественно: доктор Флит хотел получить свою долю за оказание неотложной помощи ближнему.

Голова моя болела нестерпимо. Я решил не ехать в Олдмаунт и дождаться отца дома.

Рядом с калиткой в садик отцовского дома на скамеечке сидела Мери, крохотная дочка наших соседей -Уинтеров. Она укачивала тряпичную куклу и пела тоненьким жалобным голоском: .

Когда маленькие плачут,

Значит, им больно,

Взрослые тети - от огорчения,

А дяди - от радости.

Белокурая крошка поздоровалась со мною.

- Дядя Сэм!.. Ой, вы подрались? Какой синяк! - Мери плутовато улыбнулась: - Я знаю... Пьяные всегда дерутся.

Сердце мое дрогнуло, и помимо моей воли я сказал гордо и решительно:

- Ты угадала. Я дрался на дуэли, и меня поколотили. Но ведь дяди не плачут от огорчения?

Калитка раскрылась. Эдит Уинтер, старшая сестра Мери, быстро подошла ко мне:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});