Ты — моя тайна - Фиона Харпер

Но Адам не был впечатлен.

Ладно, не был очень впечатлен. Скорее мой жест не оказал на него никакого действия. Может, это как-то связано с фактом, что он знал меня до того, как я раскрыла в себе кокетку, когда у меня еще была плоская грудь и никакой талии. Возможно, я должна злиться из-за отсутствия щенячьего обожания с его стороны, но нет. И хотя сейчас мы не могли видеться так часто, как раньше, но он по-прежнему оставался моим Лучшим другом. Каждой девушке нужен Лучший друг.

Он отгонял от меня задир, которые дразнили меня из-за того, что я жила с бабушкой. У него на плече я плакала, когда распалась моя любимая мальчиковая группа и когда в пятнадцать лет я случайно отрезала челку слишком коротко. Ему первому я позвонила в тот день, когда мы с Элис получили ключи от нашего нового магазина, и он примчался с бутылкой шампанского, и мы сидели на полу здания, которое вскоре стало «Сундучком Корины», и поднимали тосты бумажными стаканчиками. Адам был моей группой поддержки, моим старшим братом, моим телохранителем, и, видимо, за это я готова была простить ему отсутствие «щенячности».

Но мысли о щенках заставили меня снова вспомнить о Николасе, и теплота, появившаяся при мыслях о моем Лучшем друге, снова исчезла.

Почему я ему не нравлюсь? Ну почему?

Возможно, я бы смирилась с ударом по моему эго, если бы он не был настолько красив и настолько совершенен. Адам бы сказал, так мне и надо, но это несправедливо. Никто не заслуживал такого несчастья. И я чувствовала себя так уже целых три недели. Если в ближайшее время Николас не изменит своего мнения, я буду готова надеть эти велюровые спортивные штаны!

— Итак…

Адам наклонился и протянул мне утешительный креветочный тост из контейнера, который лежал у него на коленях, и посмотрел мне в глаза. Я проигнорировала креветочный тост и сконцентрировалась на теплых карих глазах.

— Кто этот образец мужественности, который заставил тебя так нервничать?

Я узнала этот взгляд. Адам пытался казаться веселым, но его глаза оставались серьезными. Возможно, он беспокоился за меня. Проявлялась эта его сторона телохранителя и старшего брата. Может, это и к лучшему. Плечи Адама, не такие широкие, как у Николаса, идеальны для того, чтобы на них плакать.

Единственная проблема заключалась в том, что сейчас, по-моему, Адам не очень хотел вытирать мои слезы своей рубашкой. Он опять был сосредоточен, его глаза, казалось, сверлили дырки у меня во лбу. У меня в запасе не было больше никаких остроумных ответов, мой сундучок потрясающих комментариев был пугающе пуст.

Глаза Адама не стали мягче, но он встал и погладил меня по плечу.

— Он идиот, кем бы он ни был, — сказал он грубо.

Потом он взял меня за руку и повел к дивану. Адам даже позволил мне сесть с той стороны, где не так сильно торчали пружины. Когда я аккуратно расправила юбку и подъюбник, он опустился рядом и посмотрел на меня.

Я медленно вздохнула:

— Идиот, о котором идет речь, — Николас Чаттертон-Джонс. Он брат одной из моих лучших клиенток.

Адам нахмурился:

— Чаттертон-Джонс? Это не… не он владеет инвестиционной компанией? «Орел какой-то» или как-то так?

— Это он.

Адам присвистнул:

— Тот, который практически сыграл в регби за сборную Англии, но ему помешала травма?

Я еще больше ослабела и лишь кивнула головой в знак согласия. Я знала каждую дату и каждое событие из личной биографии Николаса, и довольно много о предыдущих трех поколениях семьи Чаттертон-Джонс. Иногда доступ к Интернету может стать злейшим врагом девушки.

Я посмотрела на Адама и глубоко вздохнула. Мы оба знали игру, в которую собирались играть. Мы всегда делали это друг для друга, когда одному из нас было плохо. Друг А излагает суть проблемы, а друг Б кивает в нужных местах и вставляет подходящие комментарии, даже если эти комментарии а) чрезмерно оптимистичны, б) явно ложные.

— Я ему ни капельки не нравлюсь, — скорбно сообщила я.

Адам покачал головой:

— Что? Этот парень, наверное, слепой!

При этих словах он улыбнулся, и холодное чувство у меня в животе стало исчезать. На самом деле Адам был гораздо лучшим другом Б, чем я. Он всегда точно знал, что сказать, чтобы подбодрить меня, и он всегда говорил это с дьявольским взглядом — надежный способ заставить меня улыбнуться. Но я знала, что эти глаза скрывают его серьезность, а еще знала, что, несмотря на наши шутливые уколы в адрес друг друга, он верит в меня.

Я же говорила, он мой Лучший друг.

— Все становится хуже, — добавила я, почти начиная наслаждаться своим зрелищным провалом в прошлую субботу. — Я выставила себя полной дурой.

— В это трудно поверить.

Саркастический блеск в глазах Адама заставил меня захотеть его ударить. А еще мне захотелось рассмеяться.

Мы продолжали так еще некоторое время. Я рассказывала об одном провале на вечеринке за другим, а Адам сочувствовал и сочувствовал с точностью и отличным выбором времени для шуток. Только временное веселье от уколов Адама на этот раз не улучшило моего настроения. Чем больше мы говорили, тем угрюмей я становилась. И казалось, даже Адам вздрагивает с каждой новой ужасающей деталью, и я была уверена — друг Б старается изо всех сил, чтобы сохранить улыбку. Мы оба замолчали, зная, что наша игра подошла к концу и продолжение не спасет ситуацию.

— Что я делаю неправильно? — прошептала я.

Адам был мужчиной. И хотя они с Николасом принадлежали к совершенно разным типам, у них должно быть больше общего, чем просто биология. Вот оно! Вот что общего у Адама и Николаса. Я села прямо и посмотрела на Адама:

— Почему ты не считаешь меня привлекательной?

Если я смогу понять это, может, я смогу найти способ достучаться до Николаса.

Адам выглядел ошеломленным. Думаю, это неудивительно. Мы никогда не говорили о том, что он мальчик, а я девочка. Я знала, он с радостью бы избежал этой темы для разговора, но я хлопнула ресницами и посмотрела на него взглядом «пожалуйста»…

Несколько секунд он просто шевелил челюстью.

— Я никогда не говорил, что не считаю тебя привлекательной, Корина. Парень должен быть без сознания, чтобы не счесть тебя привлекательной.

Пришла моя очередь удивиться.

Адам пожал одним плечом. Его ленивая манера вернулась, и казалось, его совсем не волновало то, что он только что сказал.

— Тогда почему ты не… Почему мы никогда…

— Не встречались? — предположил он. — Я видел, как ты обращаешься с мужчинами, помнишь? Я никогда не прыгал через обручи для тебя, и никогда не буду.

Я прерывисто вдохнула. Не было никогда никаких обручей! Ну… не для Адама!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});