Источник света для убийцы интернета. Повесть - Мария Дарская

– Ну давай, приезжай ко мне в гости скорей, я так хочу тебя увидеть, обнять и все такое… – он умоляет, как маленький ребенок и черт побери, это трогает больше, чем приглашение в самый модный ресторан или огромный пафосный букет…

– Подожди, а который час?

– Да время еще детское – двенадцать скоро….Маршрутки еще ходят, или давай, такси лови, что ли. Ты где живешь-то?

– Возле «Мелодии»…

– А я на Комарова… Блин, это же совсем рядом…

Когда выясняется, что мы живем на расстоянии одной остановки друг от друга, мы дружно хохочем. Когда я понимаю, что номер его дома совпадает с номером квартиры моих родителей, а номер его квартиры – с номером моего дома, по спине пробегает холодок: «Ничего себе совпадения – это же знаки судьбы!» А когда я снова оказываюсь в его объятиях, меня накрывает теплой волной безудержного, сумасшедшего счастья… Хотя почему только меня… Мы вместе купаемся в океане блаженства, изредка выныривая на сушу, чтобы совсем не задохнуться от восторга, который переполняет… Это же просто невыносимо. И эта его песня, написанная давно, оказалась как раз про меня:

Поцелую в бедра, в шеюВ губы, в пятнышки веснушек…

– Я нашел тебя, моя красавица! – шепчет Он в мое розовое от сна ушко. – И теперь ты попалась! – «Негодяй» целует меня в шею так нежно и в то же время требовательно, что я окончательно просыпаюсь.

– Аааааа, пощады! – я пытаюсь скрыться под одеялом, но он беспощадно срывает с меня последнее укрытие. Я капитулирую, а мой победитель, достигнув желанной цели, падает рядом в полном изнеможении, и мы засыпаем вместе, сплетаясь в теплый тесный клубок, как будто наши тела кто-то нарочно «вылепил» так синхронно и гармонично.. Инь и Ян, две половинки яблока, два смешных и трогательных в своей эйфории человечка…

Мы же боги, нам трудно быть просто людьми…

Любовная лихорадка продолжается ровно неделю. Меня несет в каком-то радужном потоке, я выпала из реальности и не хочу к ней возвращаться. Зато она сама требует к себе внимания, как суровый босс.

– Здравствуйте, Вас приветствует компания «Lucky Show». Вы отправляли свое резюме на должность PR-менеджера. У нас как раз освободилась вакансия. Зарплата – 1500$, полный соцпакет. Когда вы сможете приступить к работе?

– Это работа в Москве? – переспрашиваю я, как идиотка, уже готовая отказаться от грандиозной карьеры в столице ради своей счастливой «лав стори».

– Да, конечно. Так когда вы подъедете? – говорит приятный, но очень настойчивый девичий голос.

– Дайте мне подумать… до завтра. Я вам перезвоню.

– Хорошо, только думайте побыстрее. У нас скоро начинается очень интересный новый проект. Ждем вашего звоночка! – щебечет вестница из другого мира. В груди как будто обрывается какая-то струна…

Вместо очередной статьи для издательского монстра, высосавшего все мои силы, я сажусь писать лирический стих:

Хочешь, сердце мое в подарок возьми?Из груди достану его без крика. Мы же – боги,

Нам трудно быть просто людьмиИ у нас не лица, а светлые лики…

Просто стихи на листочке – уже не интересно. Беру акриловую бронзовую красочку и белую футболочку с московского проекта «Артография», вывожу кривенькие буковки по белому фону. Получается неровно, но зато от души…

– Ромка, это тебе, – протягиваю свой «хенд-мейд», еще пахнущий свежей краской.

– Какой кайф! Здорово! – он тут же влезает в футболку и зовет меня слушать новую запись.

Счастливое лето, Казантип.

Была ты раздетой Афродитой,

И я в фиолетовый заливНыряю прелестей твоих…

Под невероятно позитивную песню про вибрации, которые кружат нас в танце вместе с солнцем, мы в сотый раз исполняем свой дуэт.. А потом в сто первый, сто второй… Хочется, чтобы это блаженное состояние длилось всегда… Ну как ему сказать, что мне надо уехать? Надолго, даже, скорее всего, насовсем…

«Знаешь, а я пришла прощаться… Мне предложили работу в Москве…», – я уже набрала побольше воздуха, чтобы выдать предательский спич, как вдруг отчаянно затрезвонил Ромкин мобильник. «Спасена!» – радостно думаю я, но тут события принимают неожиданный оборот.

– Ой, Катюш, привет! Рад тебя слышать, – в голосе любимого звенят нотки неподдельного восторга. Глаза сияют, а ямочки на щеках с легкой издевкой дразнятся. Волна ревности захлестывает меня, как будто внезапно я нырнула в глубокий омут. Ромка, болтая все так же непринужденно, выходит из комнаты в поисках блокнота и ручки. «Бежать, по-английски, не прощаясь, без объяснений». Пока он роется в шкафах, я лихорадочно одеваюсь и пулей выскакиваю из дома. В висках стучит одна мысль: «Как он мог… так… со мной… поступить!» Я ловлю такси и через 20 минут уже на вокзале.

– Мне билет до Москвы. Срочно, на любой ближайший поезд.

Схватив, не глядя, верхнее боковое место в плацкарте, мчусь домой собирать вещи. Телефон отключила. Тело, как пружина. Главное – не раздумывать и мчаться только вперед. Собралась за час – благо вся семья на даче. Потом объясню, что и как… Все потом…

Москва слезам не веритИ даже если любовьТебе сказала «Прощай!»Она откроет двериОна тебя приютит,Ты только не забывай:«Москва слезам не верит», —

Звучит, как мантра, в динамике радио… Перед глазами все поплыло, но я даже не заметила, как провалилась в сон… Очнулась, подъезжая к столице… Новая глава жизни началась…

ОГИ, Чистые пруды и чистые, разлдолбайские души

– Привет, моя красавица! Наконец-то я дозвонился. И куда же ты пропала? – Ромкин голос вывел меня из мучительных раздумий: «куда пойти куда податься». Работа в event-компании оказалась вовсе не таким уж лакомым кусочком, и я судорожно рассылала свое резюме наугад, в десятки СМИ и везде, где нужны пиарщики.

– Я не пропала, Ром, мне просто в Москву надо было срочно. Вот, пытаюсь зацепиться в столице. Даже в рифму получилось! – пытаюсь шутить, а на душе кошки скребут.

– А ты почему тогда сбежала? Я вернулся в спальню – а тебя нет, я так тосковал всю неделю, места себе не находил.

– Что, и даже Катя твоя тебя не утешила?

– Что??? Катя – моя сестра, так, на всякий случай, и живет она в Нью-Йорке. Ты что, меня к ней приревновала?! Вот дурочка!

– Ой, и правда, как глупо получилось, Ромка! – у меня камень с души свалился, сразу захотелось плясать от счастья. – Приезжай ко мне, я дико соскучилась!

– Сейчас пока не могу, мне надо репетировать, а вот через пару недель у меня будет концерт в клубе «ОГИ», как раз и приеду. Хочешь, насовсем останусь? Я не могу без тебя! Мы же с тобой крови одной!

– Точно, и меня так ломало всю неделю, приезжай скорее, жду!

***

Концерт группы Parfume в ОГИ получился немного скомканным – Ромка сильно волновался, налажал кое-где, но все равно его друзья и преданные фанаты вопили от восторга. Особенно бурно они встречали «Крови одной»… А потом наша дружная компания из десяти человек, покутив в ОГИ, долго кружила по ночной Москве. Мы успели поесть суши в ресторане «Этаж», попить кофе в «Кофе хауз», а потом почему-то оказались на Чистых прудах. К тому моменту нас осталось уже пятеро – Рома с гитаристом Лешей и барабанщиком Сашей Бородой, я и Саша Пасторов, барабанщик из родственной группы «Кайф». Потом неожиданно мы встретили еще ребят из Воронежа, которые приехали в Москву чуть ли не автостопом. Они сбегали за красным полусухим вином в ближайший магазин и веселье продолжилось по новому кругу. Как обычно, стали выяснять, кто круче. Ромка разошелся не на шутку и стал бить себя кулаком в грудь со словами:

– Я – мистер Парфюм! Я пишу самые классные песни, и вообще я самый талантливый во Вселенный! А это моя любимая женщина, самая красивая во Вселенной! – он стиснул меня в объятиях так, что стало трудно дышать.

Тут Саша Борода зачем-то пошутил:

– Если ты такой крутой, Ромуль, слабо тебе искупаться в Чистых прудах?

– Легко! – Ромка, покачиваясь, направился к берегу и прыгнул в воду, а потом истошно завопил: – Ай, как холодно, вытащите меня отсюда! – ребята втроем вытащили горе-ныряльщика. Никто не ожидал, что он прыгнет на самом деле. Но с пьяными романтиками шутки плохи!

Я была в таком шоке, что это не описать словами. Пока мы ехали в такси к друзьям на Щелковскую сушиться, Ромка бормотал извинения вперемежку с нежностями:

– Ну прости меня, дурака пьяного! Ты меня только не бросай, пожалуйста! Я без тебя не могу! – на него было смотреть и смешно, и жалко одновременно.