Черный доктор (рассказы) - Леонид Нетребо

- Вам необходимо выйти на центральный проспект, - он показал в сторону, откуда мы только что пришли. - Там недалеко от кинотеатра - центральный книжный магазин. Кроме того у нас имеется хорошая библиотека... Если вас интересует специальная литература, то к вашим услугам дом политпросвещения или...

- Нет-нет, - я остановил любезного гида, - извините, я не совсем точно выразился. Нас интересует диетическое кафе возле того книжного магазина, который мы разыскиваем!...

- О-о-о!... - гид приложил руку к сердцу. - С этим у нас вообще никаких проблем! Буквально за углом ресторан... Но что ресторан!... Вам больше подойдет национальная кухня, это чуть дальше, возле рынка. Бишбармак, кумыс!...

- Отец! - устав притворяться, оборвал его Айзельман. - Нам нужно знаете что? Вино-водочный магазин. Который на площади. Между книжным и кафе. Или любой другой! Вино-водка. Понимаете? В горле пересохло, голова болит...

Мужчина надел очки, развернул газету. Секунду постоял, постелил газету на скамейку, сел. Затем вскочил, как будто обнаружил, что только что сел на окрашенное. Таращась на нас гневно-обиженными глазами, страшно плавающими за толстыми стеклами, вытянул вперед мощную руку с развернутой ладонью, как вождь мирового пролетариата, на уровне плеча, параллельно земле (я малость сдрейфил). То ли показывая нужное направление, то ли приглашая проходить мимо... Мы пошли туда, куда указывала коричневая длань.

Довольно скоро мы оказались на окраине небольшого, почти безлюдного парка. Напротив, через асфальтированную площадь, согласно надписям на двух языках, один из которых нам был понятен, располагались продуктовый магазин и столовая.

- А где же книжный магазин? - завертел я головой.

- Дался нам этот книжный!... - досадливо проскрипел Айзик. - Тогда уж давай дом политпросвета поищем? А?... Перегрелся, что ли? Стоп, замри!... он выкинул руку, как шлагбаум, поперек моей груди. Затем увлек меня в тень плакучей ивы, зашептал: - Нет, ты глянь-ка! Что я говорил?

Наперерез, не замечая нас, расширив ноздри - вынюхивающий добычу зверь, целеустремленной походкой двигался... Снежков. Поравнявшись со ступеньками кафе, резко остановился, как споткнулся. Косо задрал голову. Словно любопытный турист, вчитался в надписи. Засунул руку глубоко в карман, пошерудил там. Даже по затылку было видно, что мозги заняты счетом. Посмотрел налево, направо, подобно дисциплинированному пешеходу. И со скоростью уходящего от погони исчез в дверном проеме.

Мы присели на скамейке между столовой и магазином, закурили. Через несколько минут из столовой выявился Снежков. Щеки его привычно рдели, полные размягченные губы еще несли на своей детской розовой кожице следы жира и влаги. Глаза жмурились от яркого уличного света и, наверное, от сытости.

- Снежок! - окликнул его Айзельман и, выражая неподдельное удивление, повернулся ко мне. - Смотри, - Снежок! Вот так встреча. Мир тесен. А мы тут гуляем, присели. Смотрим - ты! Ты откуда вышел-то? С такими довольными-довольными глазами. Как у подоенной коровы...

Снежков виновато развел руками, присел рядом, небрежно качнул головой в сторону столовой:

- Да вот... Решил пройтись. Что в вагоне делать! Пить захотел, зашел, несколько копеек оставалось, компоту взял.

- А-а!... - протянул понимающе Айзик. Сочувственно спросил: - А есть-то все равно хочется?

- Конечно, - ровным голосом произнес Снежков и потупился.

- Ничего, - успокоил Айзик, - сейчас зайдем, покушаем. Деньги-то у нас. Мы еще не потратились. Спиртное пока не отпускают, одиннадцати нет. Что время зря терять.

Айзик, казалось, забыл о моем существовании и обращался только к Снежкову, который, уже поверивший, что его не разоблачили, и поэтому готовый согласиться со всем на свете, покорно кивал головой.

- Да и знаешь, - продолжал задушевно Айзик, - лучше сперва покушать, а то потом на голодный желудок... Развезти может. Помнишь, как с тобой намучились у Светки на дне рожденья? - (Снежков помнил - кивал.) - А пока, устало закончил Айзик, совсем понизив голос, - Снежок, будь другом, дыши в другую сторону. - Миролюбиво пояснил: - Компот тебе, видимо, подсунули какой-то некачественный - котлетой отдает...

- Да нет, Айзик, такое от голода бывает. Голодная отрыжка!... - я тоже решил внести свою лепту в воспитательный процесс.

В столовой мы взяли на шестьдесят копеек три тарелки борща, полные порции, хоть Снежков и пытался протестовать - мол, ему хватит половинки. И девять кусочков хлеба. Ели не разговаривая. Молчаливой трапезой подводя черту под "всем, что было". Вышли на белый свет простившие и прощенные.

За спиртным пошел Снежков. По логике Айзельмана, некоторых опять могли принять за олимпийцев, а Снежков в этом плане выгодно от нас отличался - не в джинсовых штанах, при белой рубашке. К тому же, о нем никак нельзя было сказать, что он спортивно сложен. Даже не загоревший: кожа его лица в течение последнего, очень для нас всех жаркого месяца, не могла подружиться с солнечными лучами, не бронзовела - а краснела, пузырилась и опадала лохмотьями слой за слоем. Поэтому вид его был слегка облезлый, но мимика отличника и маменькина сынка компенсировала этот его временный недостаток. Так говорил Айзельман.

Две бутылки ярко желтели и радужно отблескивали золотистыми этикетками в руках Снежкова, который выглядел, как человек, совершивший подвиг.

- Что за херню ты купил, Снежок? - зловеще прошипел Айзик, вращая глазами.

- Это "Херес", "Хе-рес", - миролюбиво объяснил Снежков, проводя пальцем по надписи на бутылке, как будто ничего не произошло. Хотя, было заметно, он догадывался, в чем причина Айзикова гнева.

- Хер-Ес, - передразнил Айзик, по своему расставив акценты. - Ты думаешь, я читать не умею? - Он взорвался: - На что ты деньги угрохал, интеллигент! Что, водки не было, бомотухи, наконец?!... Или опять компоту захотелось?!

- Воскресенье сегодня! - смело закричал Снежков, потому что говорил правду. - Только слабые напитки продают! Этот - самый крепкий! Все равно ведь, думаю, будете в "лигрылы" переводить - вам же по барабану в этом плане: что "Херес", что "Хер-Ес"!...

Он был прав. Для Айзика, и не только для него в нашей студенческой среде, "лигрыл" являлся зачастую решающим параметром. Особенно при дефиците финансов. Дробь: Литр помноженный на Градус, и все это поделенное на количество Лиц, то бишь Рыл. Чем больше величина "лигрыл" на данную денежную сумму, тем ценнее напиток.

- Об чем шумим, народ?

На пороге магазина стоял тщедушный мужичек довольно затрапезного вида. Рубашка навыпуск выполняла двоякую роль: скрывала то, что топорщилось из кармана брюк, а так же то безобразие, которое представлял из себя пояс на впалом животе. Впрочем, последнее трудно было утаить - нижние пуговицы на рубахе отсутствовали. Легко догадаться: чтоб не упали портки, мужику необходимо было затянуть пояс на последние, дополнительно проколотые дырки, смяв верхнюю часть брюк в гармошку.

Айзик стоял, отчаянно загнав руки в узкие карманы джинсов, поникший, казалось, не зная, как жить дальше. Сказал, борясь с раздражением:

- Отец. Дядя. Или дедушка. Не знаю, как вас лучше назвать. Вы местный житель. У нас уже было несколько небольших встреч сегодня. Но все они почему-то заканчивались примерно одинаково - мы покидали друг друга. У меня такое предчувствие, что ничего нового нас в этом смысле не ожидает. Извините.

Мужик продолжал улыбаться щербатым ртом, превращая все маленькое лицо в складки и щелки:

- Просто не могу, когда люди ругаются. По пустякам... Подумаешь! Можа, я чем помочь могу. Вот, - он приподнял край рубахи, обнажив серебристую макушку водочной бутылки, - как раз ищу... - он запнулся, обвел нас взглядом, еле уловимо кивнув на каждого, пересчитывая, - четвертого. - Он еще сильнее заулыбался, обнажив не только редкие желтые зубы, но и десна, довольный своей шутке, которая, по его мнению, ярко продемонстрировала остроумие.

Айзик оживился:

- Дядя, подскажите, где вы это купили?... - и сразу осекся. Махнул рукой: - А, все равно денег больше нет. Послушайте, может, махнем? Две наших красивых и дорогих на одну вашу прозрачную? - предложение прозвучало безнадежно, это все понимали.

- Кака разница, где купил! Главно - факт. Как ветерану и надежному клиенту завсегда отпускают. Даже в выходной, даже, быват, в долг. Ладно, он тронулся в сторону скверика, - чо на жаре-то стоять. Пойдем, скорпи... скопи...

- Скооперируемся! - в след ему радостно подсказал Айзик, чуть не подпрыгнув. - Действительно, мы вас приглашаем: две наших плюс одна ваша!

- Пойдем, пойдем!... Приглашаем! - мужик не оглядываясь хмыкнул. Вашей мочой запивать будем.

В сквере мы расположились на одинокой скамейке, скрытой от внешнего мира большими кустарниками. "Мое место!" - гордо проговорил наш новый знакомый и извлек из соседнего куста большой граненый стакан.

- Этот для портвейну, - объяснил с сожалением, щелкая по стеклу. Водочный, аккурат сто грамм, разбили недавно. Ладно, - он протер емкость уголком рубахи, - пойдет, не баре. Точно, Абрам? - это он Айзельману. Давай, разливай, - отдал стакан Снежкову, - ты самый путевый, грамотный, вижу. А вы пока рассказывайте, - его внимание досталось и мне, - откуда и почем!...