30 дней в доме с призраками - Виктор Вержбицкий

Смачно поужинав и допив разогретый чай, корреспондент стал держать путь в свою комнату, не выключая на обратном пути все включённые светильники. Всему виной был внезапно обострившийся детский страх – страх перед темнотой. Боязнь быть проглоченным зловещим отелем всё больше накатывала на Томаса. Каждая новая открытая дверь была его личным вызовом, наводя подозрения, особенно, когда корреспондент встречал на своём пути стоящие на столиках человеческие бюсты, хитрые глаза которых смотрели в сторону. Этот шёпот, тихо раздающийся рядом с ними, настоящий, или это всего лишь его воображение? Трудно сказать…

Минут через сорок, Томас Бредберри услышал телефонный звонок, раздающийся в нескольких комнатах сразу. Этот внезапный звон заставил его вернуться в фойе гостиницы и взять с тумбочки трубку старого антикварного агрегата, ещё, казалось бы, с прошлого века. Мужчина поднес её к уху:

– Алло. Говорите…

– Добрый вечер, мистер Бредберри, как ваши дела? – ответил ему приятный женский голос.

– Кто это? Мисс Милтон, это вы? Я очень рад, что вы позвонили. У меня пока всё хорошо, занимаюсь исследованием дома… Я уже отужинал и думаю, что скоро отправлюсь спать. Пока я не заметил никаких следов привидений в вашем отеле.

– Очень хорошо. Признаюсь, я рада, что с вами всё в порядке. Я звоню вам из придорожного автомата, всё ещё на пути в соседнее графство. Мне там нужно поделать кое-какие дела у себя в офисе, а потом я снова составлю вам компанию. Прошу вас подождать меня ещё несколько дней.

– Не беспокойтесь за меня, Сюзанна. Я служил в армии, а там из нас делают мужчин, так что я не из робкого десятка. Но, признаюсь, мне бы не помешала здесь приятная женская компания…

– Я прекрасно вас понимаю. И я обязательно вернусь к вам, дайте только время. Ну, тогда всего хорошего, мистер Бредберри. Спокойной ночи.

Когда Томас положил на место трубку, на него вдруг накатила зелёная волна тоски. Это противное ощущение вернулось, что ему здесь ещё несколько дней придётся провести в одиночестве. На высоких стоящих часах было пол-одиннадцатого, настало время идти спать. Усталый корреспондент поднялся по широкой красной дорожке на второй этаж, держась за перила лестницы. Впереди лежал ряд тёмных длинных коридоров, которые ему нужно было преодолеть на пути в свой номер «225». Идя медленными шагами по скрипучим доскам, Томас увидел разбросанные под ногами осколки разбитой фарфоровой вазы. Вокруг неё неуклюже разлетелись нарциссы и была разлита тёмная лужа стоячей воды. Это зрелище вновь обострило у журналиста подозрения, что он в доме всё-таки не один…

– Что за х… Кто же это мог сделать? Распоясавшиеся грызуны или незваные гости? А есть ли вообще в доме крысы? Кто может знать наверняка? И кто вообще готов признаться, выставляя наружу его неприглядную сторону? Или, может быть, это нахулиганило как раз одно из тех привидений, что прячутся здесь в чуланах?

Множество мыслей и подозрений сразу принялись пробегать у Томаса в голове. Единственное, на чём они сошлись – это на том, что нужно прибраться здесь и идти спать. Мужчина собрал осколки вазы в углу стены и отправился в свою комнату. Распахнув ключом дверь, он постепенно вернул себе спокойствие. Аккуратно сложив свою одежду на стуле, репортёр уселся за стол и сделал в своём дневнике последнюю запись на сегодня:

– В одиннадцать вечера, в одном из коридоров на втором этаже я обнаружил разбитую вдребезги вазу с цветами. Это подозрительное событие необходимо расследовать… Мне сложно изучать отель в одиночку, без персонала, который знает здесь все углы и может оказать мне помощь в моей миссии… Всё это из-за его огромных размеров и весьма неуютной обстановки… Остальные дела будут ждать до завтра. Надо будет позвонить Элис, узнать, как дела дома, а сейчас пора спать…

Мужчине оставалось только устроиться поудобнее в кровати и отдыхать после долгого дня. Засыпая, он вспомнил ту самую среду в конторе, куда его позвал Эдвард Шоу. Своё ликование от того, что именно ему удалось обойти всех конкурентов и получить свой «золотой шанс» на работе.

– Поздравляю, сынок! Тебя ждёт блестящая карьера…

– Спасибо, мистер Шоу! Спасибо, Господи!

Впереди была только тёмная ночь, его первая ночь в «12 Сэйнтс Хилл»…

Глава 2: необъяснимые вещи

Со стороны каменистого берега, омываемого морской пеной, разносилось холодное дуновение атлантического ветра, а жёлтый круг солнца лениво высунулся из-за туч. Занимается новый день, и Томас Бредберри встретил его зарывшись лицом в подушку. Круглый будильник безжалостно отзванивал свои удары крохотным медным молоточком, и мужчине ничего не оставалось делать, как продрать свои глаза и усыпить его.

– Значит, уже утро… Сколько уже там, полдесятого, ясненько…

Корреспондент оделся в свою вчерашнюю одежду и спустился вниз по лестнице в прихожую, откуда вышел через парадные двери во двор, подышать свежим воздухом. Снаружи солнце встретило его тёплыми утренними лучами, которые отражались от фонтана, создавая в нём причудливые бегающие зайчики. На улице всё пока было спокойно, были только статуи и кусты, никаких посторонних. С высоты деревьев доносилось приятное пение птиц. На грунтовые дорожки сада осыпалась разноцветная осенняя листва, давая всем понять, что осень уже начинает вступать в свои права…

– Томми, ну-ка быстро вылези из этой кучи! Здесь нельзя играть детям. Ну, вот, посмотри – всё рассыпал, – вспоминал он себя в восьмилетнем возрасте, когда он прытким мальчуганом влетал в кучу осенней листвы, за что получал нагоняй от своей мамочки.

Под размеренный топот неторопливых шагов по садовым дорожкам, в голове репортёра проносились мысли о его сегодняшних планах, с чего ему начать своё расследование и как лучше изучить документарную базу «12 Сэйнтс Хилл»: либо дождавшись сюда приезда Сюзанны, как собственницы отеля, либо воспользоваться её отсутствием и порыться во всех бумагах самостоятельно. В особенности нужно исполнять требования Эдварда Шоу, а для него обязательно интересным было бы обследование самых тёмных и неизведанных уголков дома. И ещё трагических мест, где, по слухам, произошли жестокие и кровавые события. Именно в них, по традиции, и появляются легенды о неупокоенных, звенящих цепями, душах.

Однако, когда Томас оборачивался на нависающий над ним негостеприимный фасад дома, который даже в дневном свете излучал меланхолию и прямо таки не вызывал доверия, у него сразу же пропадало желание обследовать его поздней ночью, хотя в других своих расследованиях это считалось самым подходящим временем для охоты на привидений. Такую беспомощность он ощущал в первый раз, за всю свою карьеру журналиста, и он отчаянно стремился разделить бремя жизни здесь с кем нибудь ещё.

– Все бока болят после вчерашней ночи… Сон здесь не особенно восстанавливает силы, но ничего, со временем освоюсь. Элис будет рада наконец завести ребёнка, как только я выручу у редакции солидный гонорар за свою командировку.

Бредберри неторопливо прогуливался вокруг дома, пытаясь зацепить взором все необычные детали. Сложив свои крепкие руки за спиной, на пояснице, он спокойно двигался вперёд, различая в северо-западном углу двора, сложенный из крупных булыжников, старый колодец, откуда прислуга вероятно набирала воду для полива.

– Любопытная штуковина, – подумал Томас.

Осторожно просунув голову под деревянный дождевик, он ловкими пальцами поднял его круглую крышку, заглянув внутрь. Перед его глазами открылось узкое каменное кольцо, ведущее глубоко вниз. На дне ему в глаза блеснул диск света, затемнённый его собственной расплывающейся рожей.

Сам не зная зачем, вероятно, всему виной был внезапно проснувшийся ребёнок, засевший где-то в глубине Томаса, но он со всей силы рявкнул в колодец:

– Кто-о-о-о зде-е-е-есь?! То-о-о-о е-е-есь! Е-е-есь!

Разразившийся в глубине гул тут же эхом вернулся к нему, зловеще завибрировав от влажных стенок колодезной ямы. Вода и отражение мужчины на дне размывались и искажались, принимая жуткую и мерзкую форму.

– А ты уверен, что в этом колодце никто не живёт? Ты точно уверен, что не разбудил спящего на дне водяного монстра, и его холодные сырые руки не схватят тебя, жадно утаскивая во тьму?

Рука Томаса сама инстинктивно захлопнула крышку колодца, едва не отбив тому пальцы. Репортёр в испуге грохнулся на задницу, испачкав брюки. Он некоторое время сидел на земле в растерянности, пытаясь проглотить упрямо застрявший в горле комок.

– Так солдат… С_П_О_К_О_Й_Н_О. Мы и похуже в переделках бывали. – Он пытался собрать себя в кучу.

Бредберри решил, что пора ему прогуляться к северной стороне сада, на берег, чтобы успокоить себя шумом морского прибоя. В этом месте обитало мерзкое пугало, которое он вчера принял за вора, пробравшегося в сад. Сегодня оно всё также висело, привязанное к деревянному кресту, безразличное к Томасу и тупо уставившееся в окна первого этажа.