Возрождение Феникса. Том 2 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Кого я слышу вместе! Толя и молодой Беркутов, вот так сюрприз! — всплескивает руками слепая княгиня. — Фиса, внучка, скажи, они оба еще не в кровоподтеках? Лица друг другу не разукрасили?

— Нет, бабушка, — улыбается княжна.

— Свежи молодцы, как огурцы с грядки? — недоверчиво переспрашивает Галина Константиновна. — Раз так, сегодня ждем град. Или твоего венчания, внучка, — по ее губам проскальзывает усмешка.

— Бабушка! — смущается княжна, бросив искрометный взгляд в мою сторону.

Похоже, про нашу вражду со Свиридовым можно уже рисовать мемы. Прославились на все княжество, как два бодающихся барана.

Минут пять уделяем разговорам о погоде и обсуждению последней новинки в театре.

— Кстати, молодой Беркутов, через полтора месяца я планирую провести в Москве выставку изящной каллиграфии. Будут выставляться работы известных рунописцев. Мог бы ты обеспечить безопасность мероприятия?

После продажи охранной фирмы это уже не профильное наше направление, но не откажешь же княгине.

— Почту за честь, — кланяюсь. Вообще меня поражает эта женщина. Несмотря на слепоту настойчиво проводит мероприятия зрительного наслаждения, недоступного ей самой. Словно княгиня плюет в лицо своей болезни.

Затем Галина Константиновна просит проследовать за ней в кабинет для собраний. Анфиса остается в гостиной. Не говоря больше ни слова, мы поднимаемся на второй этаж. Княгиню поддерживает за руку девушка Клава.

В кабинете ждет секретарь или ассистент в костюме. Когда мы усаживаемся за большим круглым столом, он включает проектор. На белом экране появляется сидящий в кресле князь Аркадий Волконский. В первую же секунду он удивленно приподнимает бровь.

— Неожиданно, — произносит, видимо имея в виду наш совместный со Свиридовым визит.

Минута уходит на поклоны Его Сиятельству. Когда же мы с Анатолием падаем обратно на свои места, Волконский спрашивает:

— Чего же ты хотел, Арсений?

— Вашей милостью мне было даровано право попросить вас об одной услуге, — почтительно напоминаю. Свиридов удивленно смотрит на меня. Согласен, «лампа Аладдина» любого шокирует.

— Да-да, было, — соглашается князь. — Ну так что ты решил?

Анатолий незаметно показывает мне знак притормозить. Ну да, как он там на крыльце учил? «Сиди тихо, отрок»? Хех.

— Ваше Сиятельство, я прошу вас предоставить защиту Оксане Тимуровне Прошкиной.

Княгиня хмурится. Анатолий роняет челюсть. Об Оксане Свиридов даже не слышал. Я ведь не рассказал. Спустя минуту в глазах моего «союзника» вспыхивает подозрение, что щенок просто его использует. Извини, дядь, по-другому ты бы не дал Целителя забесплатно. Да и умолчал я только о стремлении Лобова убить Оксану. Пускай его подстава Свиридова была лишь инструментом, а не целью, ничего это не меняет.

Князь чешет висок.

— А кто это?

Интересно, правда не знает? О Гончей и расследовании Тайной канцелярии ему не могли не донести.

— Учительница в моей школе, простолюдинка. На Оксану Тимуровну охотится дворянин Лобов Георгий. Он предпринял две попытки по ее устранению. Первая — натравил иномирянина породы Гончей, из-за чего подверглись опасности мои одноклассники, дети аристократов. Вторая — сегодня ночью Лобов отправил группу боевиков атаковать мою усадьбу. Как итог, он потерпел полное фиаско. Группа разбита, двое боевиков взяты пленными, — я указываю на Свиридова. — Кстати, Анатолий Игоревич здесь потому, что боевики хотели подставить род Свиридовых.

— Толя, ты в этом уже убедился? — князь смотрит на Анатолия.

Тот с замешкой кивает, бросив на меня злой взгляд. Свиридов уже ни в чем не уверен, но ведь так не скажешь.

— Я получил от Арсения дубли пленок с отпечатками, которые он нашел у нападавших. Отпечатки принадлежат моим дружинникам.

— Вот оно что, — князь задумывается. — Ночное нападение — для меня новость. Про Гончую уже знал. И про Оксану Прошкину тоже слышал. Тайная канцелярия предоставила мне полную информацию по делу Лобова.

— К чему тогда вы задали вопрос про Оксану Тимуровну? — говорю.

— Я спрашивал, кем эта женщина является для тебя, — серьезно смотрит на меня князь. — Раз на твою усадьбу напали, логично предположить, что ты приютил Прошкину у себя. Тем самым подвергнув свой дом опасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

О-ох, опять намеки пошли. Это из-за того, что мне шестнадцать? Или потому, что мертвый папаша соображал не той головой? Как говорится, крейсер от эскадры недалеко отлетает.

Но оправдываться мне не в чем, всё делал по совести, и я молчу. Князь не выдерживает первым.

— Арсений, не пояснишь? — допытывается Волконский.

— Да, приютил. Да, подверг себя опасности, — сухо отвечаю.

— Так в каких вы отношениях?

Так и тянет спросить: «Какое тебе вообще дело?». Лучше следи за своим княжеством, на твоих подданных спускают Гончих и пытаются убить из-за старой интрижки с родовым наследником.

— Ученик и учитель.

— Всего лишь? — Аркадий недоверчиво фыркает, почти оскорбляя меня и мою честность. — Хочешь сказать, вы не любовники? Или ты не планируешь такими заделаться? Судя по фотографиям, Прошкина неплоха собой.

А-а-а. Достали.

— Мы не спим вместе, Ваше Сиятельство, — прямо встречаю взгляд князя. — И раз уж вас же это интересует почему-то, то позвольте разъяснить, во избежание дальнейших расспросов. Мы с Прошкиной не любовники. И становиться таковыми у меня нет цели. В то же время, извините за прямоту, если Оксана захочет лечь со мной в постель, чтобы отблагодарить за защиту, я не буду возражать. Потому что благодарить, правда, есть за что — для ее защиты мной задействованы серьезные ресурсы. К тому же я люблю красивых женщин, Ваше Сиятельство, а Оксана Прошкина, как вы сами отметили, — красивая женщина. И нет, это не является причиной моего заступничества. Будь она безногой, анорексичкой, обезображенной оспой или просто не в моем вкусе — ничего бы не изменилось. Я бы так же ее защищал. Я — дворянин. А долг дворянина — защищать слабых. Несмотря на опасность. Разве что, только отказался бы от ее благодарности.

Свиридов краснеет от моей борзоты. Княгиня усмехается, отвернувшись в сторонку. Заметив реакцию матери, Волконский хмурится.

— Похвальная позиция, Арсений. И что ты хочешь от меня? Тайная канцелярия уже заключила соглашение с Лобовым. Помилование в обмен на сведения о Гончих.

— Извините за прямоту, но сегодня ночью Лобов подтерся этим помилованием, — заявляю. — Или что, у него теперь полный карт-бланш? Ему разрешено распоряжаться жизнями ваших подданных?

Князь молчит. Он явно не хотел бы выступать против Канцелярии, это видно. Но и другого выхода у него нет. Другие дворяне тоже скоро узнают о бесчинстве Лобова. Если не наказать сволочь — будет удар по княжеской репутации. Имидж — штука, которая легко теряется.

— Моя СБ проведет расследование, — наконец произносит Волконский. — Арсений, передай ей пленников вместе с отпечатками пальцев.

— Кому конкретно передать? — не понял я.

— С тобой свяжутся, — отмахивается князь. — Суть в том, что своего ты добился. Сегодня Лобова задержат до конца расследования. Заслуженной кары ему больше не избежать. Доволен?

— Благодарю за справедливое решение, — кланяюсь, чуть привстав. Спина молодая, не переломится.

Уже в коридоре Свиридов рассерженно бросает:

— Почему сразу не сказал мне об этой учительнице?

— Моим людям требовался Целитель, — отвечаю честно. — Пока вы думали, что Лобов под вас копает, то были более лояльны. Прошу прощения за умолчание. Но в главном я не соврал — вас действительно хотели подставить.

После этих слов Анатолий вроде даже остыл, лишь качает головой:

— Я тебя опять недооценил, Беркутов. И опять сплясал под твою дудку.

— Так может уже прекратим эти танцевальные дуэли? — предлагаю. — Пользы-то все равно никакой. Только смешим остальной Дом. А в мой ТРЦ на месте завода вы можете вложиться как инвестор.

Он выпучивает глаза:

— Ты знаешь о поселке? Хотя, конечно, знаешь, — вздыхает он. — Княжна рассказала?