Атомная субмарина К-27. Жидкий металл - Вячеслав Мазуренко

В качестве теплоносителя отечественные физики выбрали эвтектический сплав свинец-висмут, который, хотя и уступал натрию но теплофизическим свойствам, но был значительно химически менее активен и опасен в случае аварии. Таким образом, удалось избежать ряда проблем, с которыми столкнулись американцы, сделавшие ставку на теплоноситель из щелочных металлов.

После спуска К-27 на воду, в мае начались швартовые испытания по проверке систем, механизмов и вооружения корабля.

Параллельно велись работы по приготовлению и вводу в действие АЭУ корабля. Кульминация этого этапа наступила в начале декабря, когда установки приняли сплав, приготовленный и доведенный до необходимых кондиции на заводе № 402. После этого начался весьма ответственный период эксплуатации ППУ — принятый сплав требовал поддержания в разогретом состоянии и готовности к работе вспомогательных механизмов АЭУ.

Вскоре были осуществлены физические пуски обоих реакторов. С первых дней нового 1963 г. начались испытания главной энергетической установки, проводившиеся испытательной партией, ядро которой составили специалисты СКБ-143. При этом они непосредственно выполняли функции сдаточных операторов АЭУ и вспомогательных систем.

[Швартовые испытания К-27]

А летом 1963 г. К-27 под командованием капитана 1 ранга И. И. Гуляева вышла в море на испытания. Для сокращения сроков сдачи ПЛ заводские, ходовые и государственные испытания были совмещены. Принимала лодку специально назначенная Правительственная комиссия под председательством вице-адмирала Г. П. Холостякова.

30 октября 1963 г. Правительственная комиссия подписала приемный акт опытовой атомной ПЛ К-27 пр. 645, рекомендовала применение АЭУ со сплавом свинец-висмут на ПЛ новых проектов, а в качестве ближайшего шага предложила организовать длительный автономный поход К-27 с целью «более глубокого изучения эксплуатационных качеств лодки и ее АЭУ».

Только в период сдаточных испытаний без особых осложнений К-27 прошла за 528 ходовых часов 5760 миль (в 1,5 раза больше, чем К-3), из них 3370 миль (59 %) в подводном положении.

За успешное выполнение работ в 1964 г. главному конструктору ПЛ А. К. Назарову в составе группы создателей корабля и его атомной энергетической установки была присуждена Ленинская премия.

После сдачи К-27 вступила в состав Северного флота и перешла к месту своего постоянного базирования в Гремиху.

В феврале 1958 г., на несуществующую еще лодку был назначен первый командир капитан 2 ранга Гуляев Иван Иванович, ставший впоследствии капитаном 1 ранга, Героем Советского Союза. Под его руководством начали формировать экипаж.

Командованием ВМФ были заблаговременно приняты меры по комплектованию и обучению команды для первой (опытовой) ПЛА пр. 645 с реактором с ЖМТ. На стенде в Обнинске личный состав экипажа лодки изучил конструкцию, принцип действия энергоустановки, инструкции по ее обслуживанию. После сдачи экзаменов на допуск к самостоятельному управлению и обслуживанию установки и ее систем каждый офицер был допущен к исполнению обязанностей по своей специальности. Вначале вахту несли в качестве дублеров, а затем и самостоятельно. В декабре 1960 г. вся команда ПЛА была уже в Северодвинске и приступила к освоению подводной лодки, которая находилась на стапеле в стадии строительства.

Среди первых офицеров прибывших на опытную атомную лодку 645 пр. (кроме командира) были офицеры Окованцев Н. Г., Петухов М. А., Ковалев Э. А., Нагорских О. А., Шпаков А. В., Соколовский В. Э., Полетаев С. М., Иванов А. А. и многие другие. Во время обучения в Обнинске, экипажу К-27 пришлось принимать активное участие в ликвидации аварии ядерного реактора на действующем стенде учебного комплекса. Вот как об этом пишет в своей статье в журнале «Тайфун» №11, 2000 г., бывший помощник командира К-27, ныне капитан 1 ранга запаса Э. А. Ковалев:

«Команда успела не только пройти курс обучения в 16-м Учебном центре в Обнинске, но и принять активное участие в ликвидации аварии ядерного реактора на действующем стенде учебного комплекса. Выполняя свои обязанности, мы, входившие в аварийные группы, в ходе ликвидации двух аварий были переоблучены. Определить величину полученных доз радиации не представилось возможным, т. к. имевшиеся в ту пору специальные приборы не позволяли точно измерять уровень альфа активности, характерной для эксплуатируемого реактора, а обычные радиометры начинали реагировать тогда, когда допустимые нормы уже превышены. До сих пор государственные чиновники без стыда уклоняются от включения фактических ликвидаторов — личный состав аварийных подразделений К-27, ликвидировавших в 1959 г. две аварии на АЭУ в Обнинске, в число ветеранов подразделений особого риска. А ведь у нас были потери: после аварий трюмного машиниста Бровцына списали по инвалидности, а командира дивизиона движения Кондратьева признали больным с диагнозом „лучевая болезнь 3-й степени“».

Это был первый «звонок»: реактор с жидкометаллическим теплоносителем требует более тщательной доработки, а не ускоренной спешки, как это делалось всегда в той системе, в которой мы жили, работали, защищали родное Отечество.

Человек всегда был второстепенным звеном в планах создания и освоения новой техники и вооружений. С той аварии, которая произошла на ядерном стенде в Обнинске, где проходили обучения члены экипажа К-27, прошло больше 40 лет, но и ныне живущие моряки-подводники, участвовавшие в ликвидации аварии, не получили никакой компенсации за нанесение ущерба их здоровью. Многие уже ушли из жизни. А некоторые из живущих не могут получить документы, которые дали бы им возможность стать членами ВПОР в России, или ликвидаторами ЧАЭС в Украине из-за того, что документов того времени якобы не сохранилось…

Система, власть просто уходит от ответственности перед теми, кто, не щадя своего здоровья, жизни, осваивал новую технику, атомные лодки первого поколения.

По этому поводу очень хорошо сказал в одном из своих писем к автору вице-адмирал в отставке В. Г. Безкоровайный:

«Не видя реальных причин хвалить создателей нашего оружия, я, тем не менее, предлагаю другую позицию при анализе происшествий с нашими подводными лодками и их экипажами: этого не должно было случиться, а потому настало время ответить на главный вопрос — почему же это стало возможно?

Болезнь можно вылечить, только поставив правильный диагноз…»

Добавить к сказанному человеком, который отдал флоту, службе на атомных лодках десятки лет, командовал соединением и объединениями подводных лодок, сам был в 1981 г. переоблучен на АПЛ-К-450, нечего…

Итак, сформирован экипаж, позади учеба в Обнинске. После долгих мытарств, стоянки в Западной Лице, Гремихе, руководством ВМФ было принято решение о направлении опытовой атомной лодки в первый длительный поход.

Первый поход К-27 носил испытательный характер. Предстояло проверить механизмы и технические средства корабля в условиях полной автономности. Кроме того, нужно испытать корабль и экипаж в различных климатических зонах, определить оптимальные режимы использования АЭУ. Поэтому курс К-27 был проложен из Арктики в экваториальную часть Атлантики. Идя в такой поход, решили увеличить состав экипажа АПЛ. Кроме штатного личного состава в поход шли председатель Правительственной комиссии вице-адмирал Г. Н. Холостяков (руководитель похода), контр-адмирал И. Д. Дорофеев и другие представители флота, а также группа специалистов промышленности, в которую входили главный конструктор АПЛ Л. К. Назаров и ведущий конструктор СКБ-143 Г. Д. Морозкин, возглавлявший при сдаче АПЛ испытательную партию энергетической установки.

К-27 вышла в море 21 апреля, а вернулась в базу через 51 сутки, 11 июня 1964 г. За 1240 ходовых часов она прошла 12425 миль, из них 12278 (99 %) — под водой. В походе энергетическая установка устойчиво работала во всех широтах, в том числе в экваториальных, где температура воды доходила до +25…+27 градусов, и системы охлаждения действовали на пределе своих возможностей. Температура в реакторном и турбогенераторных отсеках поднималась до 60 градусов, а в остальных — до 45. Влажность доходила до 100 %. И, тем не менее, корабль и экипаж выдержали все испытания. Это был первый поход советского корабля на полною автономность. И это был мировой рекорд непрерывного пребывания под водой. Увы, сегодня об этом можно узнать даже не из всякого справочника… Леонов Павел Фёдорович, командир К-27 с 1964 по 1968.

Второй поход свершился уже под командованием капитана 2 ранга П. Ф. Леонова. Старшим на борту корабля был капитан 1 ранга Герой Советского Союза А. П. Михайловский. Чтобы читатель проникся тем духом, условиями в которых экипаж совершал свой второй поход, привожу выдержку из дневника А. П. Михайловского, опубликованного им в своей книге «Вертикальное всплытие». К сожалению, ныне адмирал в отставке, проявил крайнюю тенденциозность и отразил только негативные стороны похода, забыв в этих записях рассказать о том, что экипажем и лично его командиром были выполнены ряд задач на пределе человеческих возможностей. Ни одного теплого слова.