НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 26 - Всеволод Ревич

Они терпеливо ждут внизу. Он и она. Супруги. Оба седенькие, чинные, благообразные. И оба моложе меня.

— Документы при вас?

— Конечно, мадам, — Старичок поспешно раскладывает на столе бумаги — разрешение на смерть, выписка с места жительства, завещание и опись имущества. Все в порядке. Теперь остаются формальности.

— Вы твердо решили уйти из жизни?

— Да, мадам, — синхронно кивают они.

— Но почему? Ведь жизнь так прекрасна!

Эта ритуальная фраза каждый раз звучит у меня фальшиво. Хотя я ничего вроде бы против нее не имею. Какая-то нелепая фраза.

— Видите ли, мадам, — это отвечает она, — мы просто устали.

«Просто устали», «Стало скучно», «Надоело»… Стандартный ответ. Все так отвечают.

— Мы ведь очень стары, — будто оправдываясь, улыбается она. — Все уже было, все.

— Я старше вас.

— Вы — другое дело, мадам. Вас удерживает любопытство. Ведь вы та самая Ингрид Кейн, не так ли?

Странно, меня еще помнят. Сорок лет как я перестала легально заниматься наукой.

— Мой брат был вашим учеником, мадам Кейн. Он останется теперь один, но не пошел с нами. Он разводит каких-то жуков с пятью лапками. Он просил передать вам привет.

— А я действительно получу перед смертью то, что захочу? — подозрительно спросил старик. — Или это просто рекламный трюк?

Ну нет, изобретения госпожи Кейн не нуждались в рекламном обмане. Когда с полвека назад я нашла способ концентрировать все мысли, ощущения и энергию умирающего определенным образом, вызывая у него перед смертью яркое, выбранное им самим сновидение, я, разумеется, не думала, что этот фокус превратится из средства облегчить смерть в приманку, помогающую государству бороться с перенаселением за счет «долгожителей». «Дома последнего желания» стали таким же обычным делом, как и любые другие государственные учреждения.

И еще меньше я думала, что стану хозяйкой одного из них.

Я провела их в усыпальницу — огромное помещение, напоминающее оранжерею. Вокруг — пальмы, бананы, апельсиновые и лимонные деревья, гигантские кактусы и множество экзотических цветов. Кричали павлины и попугаи. С потолка из разноцветного пластика падали, причудливо пересекаясь, зеленые, оранжевые и голубые полосы света. Тихо звучала музыка, одурманивала, укачивала, и так же одурманивающе сладко пахли цветы.

Я уложила их на диваны, покрытые мягкими пушистыми коврами, надела на голову каждому «волшебный шлем» — так его окрестила реклама. С виду просто ночной чепец с лентами, в которые незаметно вмонтированы провода.

— Какой ты сейчас смешной, Вилли!

Но он уже весь был «там», в последнем своем желании, глазки его нетерпеливо поблескивали.

— Нельзя ли побыстрей, мадам?

Мне самой хотелось побыстрей — здесь меня всегда мутило.

Я включила «священника». Зазвучала молитва в сопровождении органа.

— Теперь можете попрощаться.

— Прощай, Вилли.

— Прощай, Марта.

— Прощайте, мадам Кейн.

Они даже не смотрели друг на друга.

— Закройте глаза. Расслабьтесь. Думайте о своем последнем желании.

Они затихли.

Я включила «шлемы», загнала всех павлинов и попугаев в изолированный, безопасный отсек, откуда обычно наблюдала за происходящим в усыпальнице, вошла сама и нажала кнопку. На пульте вспыхнуло: «Не входить! Смертельно!» Это означало, что в комнату хлынул газ «вечного успокоения».

Через час все будет кончено. Роботы уберут трупы, проветрят помещение, и оно будет готово к приему следующих посетителей.

О чем они сейчас думают? Я имела возможность это установить и первое время из любопытства «подсоединялась» к своим клиентам. Но это оказывалось в основном всегда одно и то же и всегда невероятно скучно. Если не красотка и не чемпион, то разнузданная вечеринка с обилием яств и напитков. Вакханалия. Примитивный пир плоти.

А как хотелось мне сегодня за завтраком натуральный бифштекс с кровью!

Каково было бы твое последнее желание, Ингрид Кейн?

В парке было прохладно, и я включила на платье терморегулятор.

Да, мою нынешнюю работу нельзя назвать приятной, но благодаря ей у меня лаборатория. И я смогу провести намеченный эксперимент.

Но придет ли она?

И чего я, собственно говоря, хочу? Начать жизнь сначала? Ну нет. Я тоже устала, как и мои клиенты. Провести эксперимент, удовлетворить в последний раз свое любопытство и поставить точку? Пожалуй, так. Если все пройдет удачно, я завтра тоже явлюсь в дом «последнего желания», и мне наденут «волшебный шлем».

И все-таки, что мне тогда захотеть? Может, юного Бернарда? Или бифштекс с кровью?

До двенадцати оставалось сорок семь минут. В случае неудачи Ингрид Кейн будет сегодня мертва. Надо успеть замести следы. Моя последняя работа касается только меня. Я отдала ей сорок лет жизни.

Удача или поражение? То, что а конце концов стало у меня выходить с животными, могло обернуться полным фиаско, когда дело коснется людей. Мозг шимпанзе и мозг человека… И все же то и другое — мозг. Скорей бы уж!

Ты слишком любопытна, Ингрид.

Я чересчур быстро шла и долго не могла отдышаться у дверей лаборатории. Кружилась голова, сердце покалывало. Не умереть бы до опыта, вот так, примитивно и вульгарно, на травке собственного парка, под развесистым дубом. Кажется, отпустило. Ты всегда была везучей, Ингрид.

Я набрала номер шифра, и дверь бесшумно открылась. Обезьянки Уна и Ред с радостным визгом бросились ко мне, и я дала им по грозди бананов. Единственные животные, которых я сохранила. Наиболее удачные. Уна была раньше старым, подслеповатым существом, отягощенным всевозможными болячками. Я подарила ей тело годовалой Эммы, и она упивалась своей второй молодостью, Уна изо всех сил добивалась благосклонности Реда, но у того ситуация была посложнее. В прошлом своем существовании он был самкой, неоднократно рожавшей, и никак не мог приноровиться к своему новому естеству.

Первым делом я собрала все пленим с записями опытов и разложила прямо на полу костер. Примитивный, но верный способ. Пепел убрала пылесосом. Расправиться с приборами было еще легче, хотя вряд ли кто-либо смог бы догадаться об их назначении. Затем я выпустила на волю Уну и Реда — животные умеют хранить тайну — и приступила к главному. В потайном сейфе в стене хранился мой ДИК — душа Ингрид Кейн, так я его назвала в шутку. Впрочем, он и был предназначен запрограммировать мою душу и перенести ее в тело той незнакомой девушки.

* * *

Она пришла ко мне несколько дней назад, неправдоподобно юная и хорошенькая, в короткой зеленоватой — под цвет глаз — тунике, с золотой змейкой, искусно вплетенной в пепельные, опять-таки с зеленоватым отливом волосы. Крашеные или свои? Этот вопрос настолько занимал меня, что, проведя ее в кабинет, я первым делом выяснила это. Волосы оказались своими.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});