Превратности любви - Фабио

– Видишь, Эм? В эту тарелку мама кладет спагетти. Скоро ты будешь их есть и размазывать по лицу томатный соус. Папа любил спагетти. Он подарил мне эту тарелку.

Сглотнув слезы, она снова обратилась к малышке, стараясь говорить как можно веселее:

– Пора разложить все эти вещи. Мы живем здесь со Дня труда, и мне надоело питаться полуфабрикатами, искать необходимые предметы и постоянно натыкаться на коробки… «И быть одной. Я устала от одиночества».

Да, конечно, у нее есть дочь. И родители живут в нескольких милях от дома, который она сняла в Кэдис Лендинг.

Но Эм совсем маленькая, а у матери и отца хватает своих проблем. В июле Скотт Синклер, занимавшийся продажей компьютеров, потерял работу. После Пасхи ремиссия у Кэтлин закончилась, и у нее снова наступило ухудшение.

В последнее время тучи все более сгущались над головой Лекси, но она продолжала жить, хотя и не обладала особой силой воли и мужеством и не умела преодолевать невзгоды, как героиня телесериала. Но Лекси знала, что должна выстоять, ибо у нее нет иного выбора. Поднимаясь по утрам, она делала все, что необходимо.

Внезапно пение Нила Янга заглушил шелест гравия под шинами автомобиля на подъездной дороге.

– К нам кто-то приехал, Эм, – сказала Лекси, а девочка, улыбнувшись, сунула кулачок в рот.

Лекси подошла к окну, выходившему на передний дворик. Там остановился роскошный черный автомобиль.

Наверное, это к Уортам, богатым хозяевам дома, имеющим апартаменты в Манхэттене и владеющим замельными угодьями. Они жили здесь летом. Но, конечно, их друзьям известно, что Уорты вернулись в город в начале сентября.

– Я сейчас вернусь, Эм, – сказала Лекси, рассеянно взглянув на свои выцветшие джинсы и направившись через гостиную в маленькую прихожую. Открыв дверь, она вышла на крыльцо и откинула со лба волосы.

Дверца машины открылась, и кто-то вышел из автомобиля.

Яркое сентябрьское солнце ослепило Лекси, и сначала она увидела только силуэт мужчины.

Потом приложила ладонь ко лбу… и ахнула.

– Эммет, – выдохнула она, ухватившись за перила крыльца.

– Здравствуй, Лекси.

– Йейл, – пробормотала она.

Стоя в нескольких шагах от крыльца, он внимательно посмотрел на нее.

Йейл Брадиган, близнец Эммета, был в дорогом коричневом костюме, светло-бежевой рубашке и ярком галстуке. Из-под брюк модного покроя виднелись носки начищенных до блеска туфель.

Лекси заставила себя перевести взгляд на лицо человека, которого ненавидела. Но вместе с тем это было лицо человека, которого она любила, с такими же правильными, как у Эммета чертами, полными губами, высокими скулами и спрятанными за солнечными очками широко расставленными светло-зелеными глазами.

Такими же, как у ее дочери.

У Йейла, как и у его брата, были густые волосы золотистого оттенка, всегда напоминавшие Лекси о лете – о песке и солнечном свете.

Но в отличие от длинноволосого Эммета его близнец носил короткую консервативную стрижку, соответствующую его костюму и деловым манерам.

Йейл держал руки в карманах, но Лекси знала, что на правой у него золотое кольцо. Такое же кольцо с гербом семьи Брадиганов всегда носил и Эммет. Близнецы получили кольца от деда в день окончания школы. Только этот старик и заботился о мальчиках, родители которых развелись, когда они только начинали ходить. В восьмилетнем возрасте они потеряли отца: катаясь на лыжах в Европе, Тревор Брадиган погиб под снежной лавиной. Считая невозможным оставлять детей на попечении Блайт Брадиган, безнадежной алкоголички, их взял под свое покровительство Джефф, отец Тревора.

Лекси помнила, какое горе пережили Эммет и Йейл, когда дед умер от сердечного приступа. Это произошло незадолго до их девятнадцатилетия. С тех пор братья всегда носили свои кольца.

Лекси наблюдала за Йейлом, словно чего-то ожидая, но за темными очками нельзя было разглядеть выражение его глаз.

– Я получил твое письмо, – сказал он наконец.

Даже голоса братьев казались неразличимыми.

– Видимо, оно пролежало несколько недель, прежде чем попало ко мне, – продолжал Йейл. – Я закрыл галерею в августе, пробыл в Европе до Дня труда и получил его только вернувшись сюда.

– Заходи, – предложила Лекси.

– Где… девочка здесь?

– Да, – сказала Лекси, едва удержавшись от вопроса: «Где же ей еще быть?» Неужели он полагает, что она в состоянии нанять няню или отправить дочь в дорогие дневные ясли?

Войдя с Йейлом в дом, она услышала звонкие крики, доносившиеся из гостиной. Малышка словно вторила Нилу Янгу, как всегда делал ее отец.

– Я могу увидеть девочку? – спросил Йейл.

– Конечно, она здесь. – Аекси повела его за собой. – Извини за беспорядок. Мы еще не разложили вещи.

Он молча последовал за ней.

– Привет, милая. – Лекси расстегнула ремень детского кресла и взяла дочь на руки. Она одарила мать радостной улыбкой. – Это твой дядя Йейл.

Йейл долго смотрел на ребенка сквозь темные очки. Малышка, прижавшись к Лекси, что-то залепетала.

– Она уже подросла, – заметил он.

Лекси кивнула, зная, что Йейл несколько раз навещал девочку в больнице. Медсестры говорили ей, что какой-то красивый мужчина подолгу смотрит на новорожденную через стекло. Однако к Лекси он не заходил.

«Да я и не обрадовалась бы ему, – подумала она. – Даже если бы последние десять лет он поддерживал связь с братом, я бы не захотела видеть Йейла, после того как он поступил со мной».

Но он все же позвонил Лекси через неделю, когда они с малышкой поселились у родителей. Поинтересовавшись ребенком, Йейл спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне уже лучше, – солгала Лекси.

Разве она могла сказать ему, что ее сердце разбито, а тело истерзано? По словам доктора, выздоровление Лекси затянулось из-за пережитого горя. Смерть Эммета так потрясла ее, что в течение нескольких дней она только плакала, уставившись в потолок.

Лекси не могла даже кормить ребенка; к счастью, девочка с удовольствием сосала какую-то смесь из бутылочки, которую давали ей бабушка и медсестры.

– Как прошли похороны? – спросила тогда Лекси.

– Эммет остался бы доволен.

«Странный ответ», – подумала она, зная, впрочем, что Эммету понравились бы похороны, устроенные братом. Как рассказали ей родители, скромная церемония состоялась на берегу океана в Лонг-Айленде, в Кэдис-Лендинг. Друг Эммета Рене исполнил на гитаре «Навеки молодой», священник произнес несколько слов о независимости и свободолюбии покойного, а потом подавленный Йейл бросил прах брата в пенящиеся волны. Как Лекси узнала от родителей, с ним была эффектная блондинка.

– Спасибо, что все устроил. – Лекси едва сдерживала слезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});