Династия - Синтия Харрод-Иглз

Его лицо потемнело, и он устремил на нее тяжелый взгляд.

— Да, госпожа Элеонора. Фермер. Единственный сын и наследник фермера станет вашим мужем. И позвольте напомнить, что, хотя вы и можете претендовать на родство со знатной фамилией, это родство совсем отдаленное, и у вас нет приданого. Нет совсем. Союз в высшей степени благоприятный, и если я и ожидал от вас чего-либо, то это скорее приличествующее случаю выражение благодарности.

Щеки Элеоноры пылали, она низко опустила голову, пытаясь подавить слезы. Добрая и мягкая Белль, словно невзначай, положила руку на плечо подруги и заговорила, чтобы отвлечь от нее внимание:

— О милорд, конечно же, Элеонора более чем благодарна вам. Я думаю, новость просто ошеломила ее. Когда же, скажите, нам следует ожидать столь приятных гостей?

— Они уже в пути, моя дорогая. Послезавтра к обеду они будут здесь.

— Так скоро. Какая неожиданность!

— Да, послезавтра. Они останутся на несколько дней, возможно на неделю, пока не состоится обручение. Затем госпожа Элеонора уедет вместе с ними.

Белль почувствовала, как Элеонора вся напряглась, и произнесла с легким волнением:

— Элеонора покинет нас в конце недели? Но мы полагали, что она будет при нас, пока мне не придет время готовиться к появлению ребенка.

— Нет, моя дорогая, — лорд Эдмунд решительно покачал головой. — Это бесполезно. Она должна попасть на Север до наступления плохой погоды. Если же она не отправится со своим женихом, мне придется выделять для нее вооруженного охранника, что я нахожу неудобным.

— Значит, моя свадьба состоится в Йорке, — вымолвила Элеонора.

— О да, бракосочетание будет назначено в вашем новом доме. При других обстоятельствах, конечно, вам пришлось бы там несколько месяцев учиться, как вести дом. Однако в замке нет хозяйки, которая могла бы научить вас, так как жена Морланда давно умерла. Ну что ж, придется все постигать по ходу дела.

Он ободряюще улыбнулся ей, но чувство разбитых иллюзий и стыда не покидали Элеонору, и она не могла заставить себя улыбнуться в ответ.

Белль, немного подозревавшая об истинном положении дел, снова попыталась помочь подруге:

— Милорд, не разрешите ли госпоже Элеоноре уйти? Я вижу, что новость застала ее врасплох. Бедняжке требуется время, чтобы успокоиться.

— О да, дорогая. Вы можете идти, — галантным жестом отпустил Элеонору лорд Эдмунд.

Элеонора опустилась в глубоком реверансе, бросила благодарный взгляд на Белль и поспешила из комнаты. Оказавшись за дверью, она опрометью кинулась вниз по ступенькам через холл, сопровождаемая удивленными взглядами слуг.

Уединившись, она ходила взад-вперед, заламывала руки и снова и снова перебирала в памяти одно и то же. В этот момент она поняла, сколь велика разница между даже самой слабой надеждой и полным ее отсутствием.

Через мгновение появилась Габи, ее личная служанка: увидев бежавшую Элеонору, она поспешила за ней так быстро, насколько позволяла ей ее полнота. Габи была еще няней Элеоноры, а потом ее горничной. Элеонора осталась сиротой совсем малюткой, и Габи заменила ей мать.

Когда Элеонора повернулась к ней, Габи была поражена выражением горя на лице своей любимицы:

— Что, госпожа? Что произошло?

— О Габи, милорд только что сказал мне, что я выхожу замуж!

Габи вздохнула с облегчением. Всего лишь это, благодарение Богу.

— Что ж, госпожа, — благоразумно рассудила она, ведя Элеонору в тень дерева и усаживаясь вместе с ней на маленькую деревянную скамейку, — вам восемнадцать лет. Вполне естественно, что вы должны выйти замуж. Многие девушки в этом возрасте уже давно в браке.

— Я знаю. О! Ты не понимаешь. — Элеонора обратила на нее трагический взгляд. — Они хотят выдать меня за крестьянского сына. Выдать замуж за обычного Йоркского фермера!

Габи грустно покачала головой.

— Не надо так высоко возноситься, миледи. Этот брак хорош. Может, не так хорош, как мне бы хотелось для дочери джентльмена, но все равно хорош. Он единственный сын и наследник большого богатства. Его отец более чем зажиточный, к тому же влиятельный человек в правительственных кругах. Помните, моя милая, что у вас нет приданого. Джентльмен с высоким положением не станет делать вам предложения.

— Не станет, — прошептала Элеонора. — Он мог бы его сделать, если бы любил меня.

Габи возмущенно запыхтела:

— Любовь? Какое отношение любовь имеет к браку? Вы болтаете чепуху, госпожа, и сами это знаете. После замужества наступает время любви. Вы будете любить своего мужа, как велит вам Библия, и будете счастливы.

— Нет, не буду, — сказала Элеонора тихим голосом, и ее глаза гневно блеснули. — Они могут отдать меня за грубого северного варвара, но я никогда не полюблю его. Я его ненавижу!

Габи машинально перекрестилась, услышав такие слова, ее лицо выражало удивление и гнев.

— Испорченная девчонка! Никогда не говори при мне подобных слов. Это твоя священная обязанность, предписанная нашим милосердным Господом, — любить мужа.

— Вы забываетесь, мисс Габи, — произнесла Элеонора ледяным тоном. — Говорить со своей госпожой в таком тоне недопустимо;

На секунду они уставились друг на друга, а затем Габи тихо проговорила:

— Прошу прощения, госпожа. Я говорила от всего сердца, потому что вы знаете, я люблю вас, как собственного ребенка.

Элеонора задержала взгляд еще на одну секунду, а затем внезапно оттаяла и обняла свою добрую няню.

— О Габи, мне не следовало так говорить. Ты знаешь, я имела в виду совсем другое. Во мне говорило мое горе. Как они могли так поступить со мной, как они могли так пренебречь мной, что готовы выдать за обычного фермера?

— Моя дорогая госпожа, ваши слова более чем несправедливы! Обычный фермер может оказаться добрым, богобоязненным и образованным человеком. Да и вообще-то, вы ничего не можете поделать, ведь решать не вам, и лучше извлечь пользу из того, что имеешь, а не из того, чего желаешь. Для этого надо стать ему хорошей женой и постараться полюбить его.

— Да, я постараюсь стать ему хорошей женой, — повторила Элеонора упавшим голосом, — но я никогда, никогда не полюблю его.

— Вы думаете о том, другом, — Габи оглянулась, чтобы убедиться, что их не подслушивают. Ее голос упал до шепота, но от этого не звучал менее настойчиво. — Выкиньте его из головы, госпожа! Безумием было даже думать о нем. Вы, бедная сирота, и он, королевский герцог! Безумие! Не смейте отдаваться этому чувству, иначе оно принесет вам большое несчастье. Сотрите его из памяти навсегда и не говорите о нем ни с кем, ни с кем!