Голливудские жены - Джеки Коллинз

Конечно, она права. Ему надо перестроиться, потому что он больше не мистер Кассовый Сбор и даже не входит в хреновую верхнюю десятку. Катится под уклон, а уж это Голливуд сразу чует.

Джонни Карсон треплется с Анджи Дикинсон. Она флиртует, скрещивает длинные ноги, зазывно улыбается.

Росс схватил телефонную трубку.

— Дайте старшего коридорного.

Когда он ушел, Чип приполз к нему в трейлер на брюхе. «Все будет в порядке, Росс. Если на сегодня вы предпочтете кончить, переснимем кадр завтра с утра».

И он согласился. До них все-таки добрело, что перед ними — звезда, а не выдохшийся бывший.

— Слушаю, мистер Конти. Говорит старший коридорный.

Чем могу служить?

Росс зажал трубку под подбородком и потянулся за текилой.

— Молчать умеете?

— Конечно, сэр. У меня такая работа.

— Мне нужна баба.

— Сию минуту, мистер Конти. Блондинка? Брюнетка?

Рыжая?

— Хоть в крапинку! Только грудастую. Поняли? Грудастую!

— Сию минуту, сэр!

— Да! Занесите ее в мой счет. В графу обслуживание.

Чтобы он сам платил? Еще чего! Пусть кинокомпания раскошелится. Он положил трубку и подошел к зеркалу. Пятьдесят.

Скоро ему стукнет пятьдесят. Страшно. Так страшно!

Росс Конти прожил в Голливуде тридцать лет. И двадцать пять из них он был звездой. Приехал он туда в 1953 году, и вскоре его открыла молоденькая жена старейшего киноагента — он тогда таскал ящики в супермаркете на бульваре Сансет. Она была очарована его белокурой красотой и принялась убеждать мужа заняться им. А тем временем занималась им сама — дважды в день, — к полнейшему своему удовольствию.

Муж открыл их связь в тот самый день, когда «Юниверсал» решила подписать контракт с его молодым клиентом. В бешенстве старый агент ввел в контракт самые скверные условия, на какие только мог рискнуть, выждал, пока контракт не был подписан, а затем порвал с Россом и ославил его по всему городу как бездарного жеребца.

До Росс плевать хотел. Он вырос в Бронксе, три года шлялся по Нью-Йорку, перехватывая рольку здесь, выход с тремя репликами там, и голливудский контракт был для него манной небесной на любых условиях.

Женщины на него вешались. В течение двух лет он пролагал себе дорогу в кинокомпании, пока не нарвался на хорошенькую любовницу одного из администраторов, и тот тут же позаботился, чтобы контракт с Россом был расторгнут.

Два года — и только несколько маленьких ролей в занюханных комедиях. И вдруг — ни контракта, ни надежд, ни денег.

Потом, болтаясь возле аптеки Швоба на Стрипе, он однажды разговорился с девочкой по имени Сейди Ласаль, умученной работой секретаршей, наделенной просто колоссальными грудями. Хорошенькой она не была — толстая, с намеком на усики, коротконогая… Но эти несравненные груди! К собственному удивлению, он договорился встретиться с ней снова. Она охотно согласилась, они пошли в «Ауер Инн», ели диетические гамбургеры и разговаривали о нем. Он наслаждался каждой минутой. Много ли нашлось бы девушек, готовых говорить о нем, и только о нем, битых пять часов?

Сейди была умна — качество, с каким Росс в женщинах прежде не сталкивался. Она отказалась лечь с ним в постель в первое же свидание, больно хлопнула его порукам, чтобы не тянулись к волшебным грудям, дала несколько здравых советов, как ему пробиться в кино, а при втором их свидании накормила его такой вкуснятиной своего приготовления, какой он никогда еще не едал.

Полгода они поддерживали платоническую дружбу, виделись пару раз в неделю, а по телефону беседовали ежедневно. Россу нравилось говорить с ней. Она находила выход из любой трудности.

А трудностей у него хватало! Он рассказывал о девочках, с которыми спал, о невозможности найти работу. Бесплодные посещения агентств вгоняли его в тоску, не говоря уж о губительном их воздействии на его эго. Сейди умела слушать как никто, а к тому же дважды в неделю стряпала ему потрясающие обеды и стирала его белье.

Как-то вечером он чуть было не попался в спальне у подружки, чей отсутствовавший муж вернулся раньше, чем его ждали. Схватив брюки, Росс выпрыгнул в окно. Он тут же решил навестить Сейди без предупреждения — это происшествие должно было ей очень понравиться.

Явившись в ее квартирку на Олив-драйв, он был потрясен, застав ее с мужчиной: они сидели за озаренным свечами столом, доедая благоухающее жаркое. На столе стояли вино и свежие цветы.

На Сейди было платье с низким вырезом, и его появление ее словно бы выбило из колеи.

Ему как-то даже в голову не приходило, что у нее могут быть дружки, и почему-то он озлился.

— Познакомься с Бернардом Лефтковичем, — сказала она светским тоном, брезгливо оглядывая его мятую одежду и всклокоченные волосы.

Он небрежно опустился в кресло и безмолвно кивнул Лефтковичу.

— Детка, дай мне выпить, — сказал он и, потянувшись, хлопнул Сейди по заднице. — Виски и побольше льда.

Она ответила ему свирепым взглядом, но виски принесла. Тогда он принялся пересиживать мистера Лефтковича, и через час тот наконец у шел.

— Большое спасибо! — взорвалась Сейди, едва дверь за ним закрылась.

Росс ухмыльнулся:

— А что такого?

— Будто ты не знаешь! Врываешься сюда, как в свой дом, обходишься со мной, как с одной из твоих… твоих… проклятых потаскух! — Она захлебывалась от ярости. — Я тебя ненавижу! Нет, правда! Думаешь, ты такая уж цаца! Так позволь сказать тебе…

Он схватил ее. Рванулся прямо к убийственному финалу. Потому что знал, какой это будет убийственный финал — бедра, жар и груди, огромные изумительные груди, обволакивающие его.

Она его оттолкнула.

— Росс… — начала она возражать.

Но он не собирался выслушивать доводы, почему им не следует…

Он сделает Сейди Ласаль своей, и к черту всех Бернардов Лефтковичей в мире.

Она оказалась девственницей. В двадцать четыре года. Жительница Голливуда — и девственница!

Росс просто не мог поверить. Он был в восторге. Десять лет траханья — и она была его первой!

На следующий день он упаковал вещи и перебрался к ней, благо он уже два месяца не платил за квартиру и с деньгами было туго. Сейди радовалась тому, что он вошел в ее жизнь, без сожаления распрощалась с Берни и посвятила все свое время Россу. «Мы должны найти тебе агента», — сердито твердила она, потому что знала, как он мучается из-за невозможности получить роль в фильме, хотя прячет это даже от себя. К несчастью, все агенты, которых он посещал, казалось, были предупреждены: связываться с Россом Конти никак не стоит.

Ив один прекрасный день она приняла судьбоносное решение.

— Твоим агентом буду я, — объявила она с полной серьезностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});