Межвидовой барьер. Неизбежное будущее человеческих заболеваний и наше влияние на него - Дэвид Куаммен

в виду, что именно на нем собирались летучие мыши.

3

Инфекционные болезни окружают нас повсюду. Инфекционные болезни – это своеобразный натуральный цемент, который скрепляет одно существо с другим, один вид с другим в сложных биофизических структурах, которые мы называем экосистемами. Это один из базовых процессов, изучаемых экологами, – вместе с хищничеством, конкуренцией, разложением и фотосинтезом. Хищники – сравнительно крупные создания, которые поедают добычу снаружи. Патогены (болезнетворные микробы, в том числе вирусы) – сравнительно мелкие создания, которые поедают добычу изнутри. Инфекционные болезни могут казаться ужасными и отвратительными, но в обычных условиях они так же естественны, как то, что львы делают с антилопами-гну и зебрами, а совы – с мышами.

Но условия не всегда бывают обычными.

Точно так же, как и у хищников, у патогенов есть «любимые» жертвы, к которым они привыкли. Лев может иногда повести себя неожиданным образом, – скажем, убить корову вместо антилопы или человека вместо зебры, – и точно так же и патоген способен найти для себя новую цель. Может произойти любая случайность или аберрация. Обстоятельства меняются, а вместе с ними меняются потребности и возможности. Когда патоген перепрыгивает с животного на человека и ему удается обосноваться в организме, вызвав болезнь или даже смерть, результат такого «прыжка» называется зоонозом.

Зооноз – это довольно специфический термин, неизвестный большинству людей, но он помогает прояснить биологические сложности, которые стоят за зловещими заголовками о свином гриппе, птичьем гриппе, SARS и прочих новых болезнях в целом, угрозе глобальной пандемии. Он помогает нам понять, почему медицине и здравоохранению удается победить одни ужасные заболевания, вроде оспы и полиомиелита, но не удается справиться с другими ужасными заболеваниями, например, лихорадкой денге или желтой лихорадкой. Он сообщает нам кое-что важное о происхождении СПИДа. Это слово будущего, которое будет часто звучать в XXI веке.

Эбола – это зооноз. И бубонная чума тоже. И так называемый «испанский грипп» 1918–1919 гг., источником которого стала дикая водоплавающая птица; через промежуточных носителей – домашних животных (утку на юге Китая? Свинью в Айове?) он передался людям, убил почти 50 миллионов человек, после чего ушел в небытие. Собственно, любой человеческий грипп – это зооноз. Равно как и оспа обезьян, бычий туберкулез, болезнь Лайма, лихорадка Западного Нила, геморрагическая лихорадка Марбург, бешенство, хантавирусный кардиопульмональный синдром, сибирская язва, лихорадка Ласса, лихорадка Рифт-Валли, окулярный токсокароз, японская речная лихорадка, боливийская геморрагическая лихорадка, кьясанурская лесная болезнь и странное новое заболевание – вирусный энцефалит Нипах, который убивал свиней и работников свиноферм в Малайзии. Все эти болезни – результат действия патогена, который может передаваться людям от других животных. СПИД – это заболевание зоонозного происхождения, вызываемое вирусом, который, добравшись до людей благодаря нескольким случайным происшествиям в Западной и Центральной Африке, теперь передается между миллионами людей. Такая форма пересечения видового барьера – частое, а не редкое явление; примерно 60 процентов всех человеческих инфекционных заболеваний либо постоянно переходят от животных к людям, либо перешли от них недавно. Некоторые из них, – например, бешенство, – хорошо нам знакомы, широко распространены и до сих пор убивают людей тысячами, несмотря на то, что человечество веками пытается бороться с этими болезнями, международные организации устраивают кампании, направленные на устранение или контроль над ними, а ученые довольно хорошо понимают механизм их работы. Другие же болезни новые и проявляются необъяснимо спорадическим образом: убивают нескольких жертв (как Хендра) или несколько сотен (как Эбола[2]) там и тут, а потом исчезают на много лет.

Но есть и обратные примеры. Например, оспа – это не зооноз. Она вызывается вирусом, который в естественных условиях заражает только людей. (Лабораторные условия – это совсем другой вопрос; вирусом иногда в качестве эксперимента заражали приматов или других животных, обычно для исследования вакцин.) Именно поэтому глобальная кампания по искоренению оспы, созданная Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), в 1980 году увенчалась успехом. От оспы удалось избавиться, потому что вирусу, который не может жить и размножаться нигде, кроме человеческого тела (или тщательно наблюдаемого лабораторного животного), просто некуда было деваться. Точно так же обстояли дела и с полиомиелитом, вирусным заболеванием, которое поражало людей тысячелетиями, но (по парадоксальным причинам, среди которых – улучшение санитарных условий и более поздний контакт детей с вирусом) превратилось в опасную эпидемическую угрозу в первой половине XX века, особенно в Европе и Северной Америке. В США проблемы с полиомиелитом достигли пика в 1952 году, когда эпидемия убила более трех тысяч человек, в основном детей, и парализовала (по крайней мере, частично) еще двадцать одну тысячу. Вскоре после этого широкое распространение получили вакцины, разработанные Джонасом Солком, Альбертом Сейбином и вирусологом Хилари Копровским (подробнее о его противоречивой карьере – позже), и от полиомиелита удалось избавиться почти по всему миру. В 1988 году ВОЗ и несколько организаций-партнеров запустили международную программу по полному искоренению болезни, и она увенчалась успехом – заболеваемость снизилась на 99 процентов. Америка, Европа и Австралия заявили о полной ликвидации полиомиелита. По данным на 2011 год, небольшое число случаев полиомиелита наблюдается лишь в пяти странах: Нигерии, Индии, Пакистане, Афганистане и Китае[3]. Кампания по искоренению полиомиелита, в отличие от других благонамеренных и щедро финансируемых глобальных инициатив по здравоохранению, может завершиться полным успехом. Почему? Потому что вакцинация миллионов людей – это недорогой, простой и стопроцентно эффективный процесс, а кроме людей, вирусу полиомиелита скрыться негде. Он не зоонозный.

А вот зоонозные патогены скрыться могут. Именно поэтому они настолько интересны, сложны и приносят столько проблем.

Оспа обезьян – это болезнь, похожая на натуральную оспу; она вызывается родственником вируса оспы. Она по-прежнему угрожает жителям Центральной и Западной Африки. Оспа обезьян имеет одно важнейшее отличие от натуральной оспы: ее вирус может заражать не только людей, но и других приматов (отсюда название), а также некоторых млекопитающих, в том числе крыс, мышей, белок, кроликов и луговых собачек. Желтая лихорадка, которая тоже заразна и для обезьян, и для людей, вызывается вирусом, который передается от жертвы к жертве – в том числе от обезьян к людям – через укусы определенных видов комаров. Это более сложная ситуация. Первое, что из нее следует, – люди, скорее всего, и дальше будут болеть желтой лихорадкой, если только ВОЗ не уничтожит всех комаров или не перебьет всех уязвимых для инфекции обезьян в тропической Африке и Южной Америке. Бактерия-возбудитель болезни Лайма отлично умеет прятаться в белоногих мышах и других мелких млекопитающих. Эти патогены, конечно, скрываются не сознательно. Они живут там, где живут,