Как провожают пароходы… - Николай Шмагин

– Образование не только дает знания, расширяет кругозор, но, прежде всего, формирует личность. Прошу не забывать об этом. Ну, а в семье, как говорится, не без урода.

Прозвенел звонок, и все пошли фотографироваться на улицу, в школьный сад. Фотограф показал, где нужно встать и начал тщательно готовить свой фотоаппарат к работе.

Ванька встал рядом со своим другом Васькой, и Володей Глазыриным.

Виктор Марков, Слава Климов, Саня Борискин, Пименов, Григорьев и другие выстроились рядом с ними, а впереди на лавке расположились девочки – нарядные, в коричневых платьях и белых фартуках.

Любовь Андреевна сидела в центре, сдержанно улыбаясь.

Фотограф щелкнул вспышкой, на миг ослепив всех.

Вот и все – снято.

Ванька еще не обжился в своем новом костюме и чувствовал себя скованно, впрочем, как и все его одноклассники, принаряженные по случаю торжества.

Всем классом они шли по улице, удаляясь от школы и приближаясь к горсаду. Впереди девочки, за ними мальчишки.

– Ну и отчебучил твой дружок напоследок, нечего сказать, – шедший рядом с Ванькой Виктор Марков осуждающе покачал головой.

– Он такой же мой, как и твой, – отрезал Ванька, хотя и понимал всю справедливость нареканий товарища.

– Вы же с ним теперь дружбаны закадычные. Куда он, туда и ты, – насмешливо возразил Виктор, апеллируя к товарищам за поддержкой.

Ваське тоже было неприятно и досадно, что его лучший друг детства теперь все свое время проводит у этого Борьки, но он промолчал.

– А ты не петюкай, чего не понимаешь. Гулять, это одно, а учиться – совсем другое дело. Я не собираюсь школу бросать, понял? – вынужден был оправдываться Ванька, поглядывая на Ваську.

– Будет вам из-за пустяка спорить, – вмешался в их разговор рассудительный Володя Глазырин. – У каждого своя судьба. Кому работать, кому учиться дальше, а сегодня мы гуляем…

И вот они уже гуляют по аллеям; девочки рассаживаются на скамейках и щебечут о чем-то о своем, девичьем, лукаво поглядывая на мальчишек, которые сбились в кучку, доставая из карманов деньжонки и прикидывая, что на них можно организовать для фуршета.

Необходим был застрельщик, а вот и он кстати: Борис вырос рядом с ними, как из-под земли, и дело сразу пошло на лад – два гонца побежали в магазин, и вскоре мальчишки уже распивали вино неподалеку от общественного туалета, напрочь позабыв про девчонок.

Впрочем, Васька с Марковым тут же ушли и присоединились к девочкам; подхватив их под руки, повели гулять дальше по улицам города.

Галя Петрова оглянулась, было, на Ваньку, призывая его идти вместе с ними, но он весело помахал ей рукой на прощанье и повернулся к лихой компании, получив в руки стакан вина.

– Ну, што, вздрогнем по случаю окончания школы? – и Борис первым опрокинул очередной стакан красного в свой щербатый рот, показав пример остальным.

– За свободу от произвола учителей! – подхватил Славка Климов…

Ребята быстро захмелели с непривычки. Чувство свободы захватило их и понесло: гулять, так гулять.

Борис был в ударе – что-что, а организовать пьянку он мог лучше других, и вот уже бывшие восьмиклассники изрядно навеселе, но фуршет по-алатырски продолжался…

Десятая глава

Начало лета. Июнь-розанцвет

Васька заправски прицелился и выстрелил из отцовской двустволки в мишень, разнеся в клочья голову соломенного чучела.

Ванька стоял рядом, и у него заложило уши с непривычки. К тому же он забыл открыть рот при выстреле, как учили.

– Давай теперь ты, – Васька передал ружье другу, а Васькин отец помог Ваньке приладиться к оружию, показывая, как надо целиться.

Поймав мишень на мушку, Ванька выстрелил: приклад больно ударил в плечо, кислый запах от сгоревшего пороха проник в ноздри, но впечатление от выстрела было непередаваемо прекрасно.

– Дядя Антон, можно еще стрельнуть?

– Хорошего помаленьку, – Васькин отец забрал у ребят ружье и ушел.

– Пойдем, я тебе свой спортзал покажу, – Васька привел друга в сарай, и Ванька увидел гантели, гири, штангу.

Он попытался с маху поднять штангу – не тут-то было, штанга не поддалась и рухнула на дощатый пол, едва не отдавив ноги.

– Тренировка нужна. Смотри, – Васька ловко взял штангу на грудь и затем выжал несколько раз кряду.

– Ну, ты даешь! – поразился Ванька. – Время зря не теряешь, молоток.

В сарай заглянул вездесущий Панька и поздоровался с друзьями за руку, как взрослый, солидно покашливая.

Взяв пудовую гирю, с усилием выжал, едва не вывихнув руку при этом.

Закурил для солидности сигарету, от едкого дыма которой друзья закашлялись, вызвав снисходительную усмешку рано повзрослевшего друга.

– Махорочные, город Елец выпускает. Всего четыре копейки пачка, – пояснил Панька, снова жадно затягиваясь.

– Кто курит Елец, тому скоро писец! – резюмировал внезапно появившийся на пороге сарая Симак и отсалютовал рукой: – Общий всем физкульт – привет!

Ребята обрадовались ему, обступили.

– Ты куда запропастился? Нехорошо старых друзей забывать, – нахмурился для порядка Васька на правах хозяина сарая.

– С братаном в Таганрог ездили, на разведку. У нас там родственники имеются. В мореходку буду поступать, – отчитался перед товарищами Симак, лихо сплевывая на сторону, как всегда.

Панька по привычке дернулся, уклоняясь, чем вызвал прилив смеха у друзей. Симак тоже решил показать свою силу и выжал гирю, покраснев от натуги и делая вид, что ему совсем не тяжело.

– А я буду школу заканчивать. В казанский университет хочу поступать, где Ленин учился. На физмат, – размечтался Васька и глянул на Паньку: – Ты то зачем школу бросил? Хотя бы восьмилетку закончил.

– Я теперь в кочегарке истопником работаю, – Панька был доволен своей судьбой и не скрывал этого: – Уголек лопатой бросать и без восьмилетки можно. Не всем же учеными быть. Кому-то и работать надо.

Друзья удивленно, но с уважением выслушали обычно немногословного друга. Охладев к спорту, подались в переулок.

– Лет через двадцать тяжелую работу будут выполнять механизмы-роботы, – Ваське стало жаль младшего товарища, хотелось подбодрить его.

– К 1970 году проезд в общественном транспорте будет бесплатным, а в 1980 году наступит первая фаза коммунизма, отменят деньги. От каждого по способностям – каждому по потребностям! – снова размечтался Васька, как будущий ученый.

Друзья молчали, переваривая услышанное от друга.

– Да, завернул наш Василий, – покачал головой Симак, обращаясь к Ваньке с Панькой. – Вон у Пудилы способностей кот наплакал, а вот потребностей хоть отбавляй. Тогда как быть? – глянул он уже на Ваську, чем привел его в полное замешательство.

Проза жизни как-то не стыковалась со стройной теорией будущего.

Тогда, как по команде, ребята побежали вниз по переулку, к Суре.

– А Панька в будущем безработным будет? – поинтересовался у шибко умного друга Иван на бегу.

– Безработных при коммунизме не бывает, – прокричал в ответ Василий, и ребята выбежали к реке, желая как можно быстрее искупаться.

– Ну что, рванем наперегонки?

Как всегда, еще с самого детства, подзадорил Ванька своего лучшего друга и, обдав его каскадом брызг, бросился в реку.

Васька – за ним, и друзья саженками быстро плывут через Суру, стараясь обогнать друг друга…

Вот они бегут по той стороне вверх по течению, снова заходят в воду и плывут обратно…

Пляжик на Суре был небольшой, но уютный. Несколько грибков, людей немного и все знакомые. Ребята загорали, лежа на песке и лениво поглядывая по сторонам.

Панька, как в детстве, прилежно строил крепость из сырого песка, а Симак разрушал ее, но Панька строил снова и снова.

– Пацаны, Валька Офицерова с подругами идут, сейчас поглядим, – Симак забыл про крепость с Панькой и восхищенно наблюдал, как девушки раздевались неподалеку от них.

Ребята притихли, поглядывая в их сторону.

Раздевшись, девушки побежали купаться, пересмеиваясь. Валька было особенно стройна и привлекательна, и Ванька с Васькой засмотрелись на соседку: она нравилась им обоим.

– Да, мы вот здесь лежим, прохлаждаемся, а Сашка большой по комсомольской путевке в Сибирь подался, на стройки века. Сейчас ишачит, небось, бедолага, – вспомнил вдруг о своем лучшем друге Симак и помрачнел, было, но ненадолго: – Глянь, Ванек, отец твой чешет купаться.

По тропинке к Суре спускался Ванькин отец; увидев сына с друзьями, он приветливо помахал им рукой и прошел к самой воде.

Раздевшись, остался в больших семейных трусах. Сделав несколько упражнений руками, подтянул трусы и бросился в реку; шумно поплыл сначала брассом, затем кролем, испугав девушек-соседок, плавающих по-лягушачьи неподалеку от берега.

– Как бы трусы не потерял, вот смеху будет, – подтрунивал над Ванькой Симак, но тот не слышал, заглядевшись на возвращавшуюся Вальку.