Переквалификация - Фредерик Пол

Сосед Зеба, старый тощий робот, поднял трясущуюся руку. Такому не грозила переподготовка: модель тридцатилетней давности, если не больше, с шаровыми плечевыми шарнирами и почти неподвижным лицом.

– А если мы не справимся? - продребезжал он. - Вдруг случится криогенный перегрев, при котором надо отлеживаться, или потребуется смазка…

– Не морочь голову! - отрезала инструкторша, давая понять, что такая рухлядь, как он, вообще ни на что не способна. - Это типичные отговорки. В нашей группе они не принимаются. Если у вас настоящие проблемы, извольте предупредить не позже, чем за два часа до начала занятий. Разве это так сложно? Видимо, для таких недотеп, как вы, - да.

– Два часа - это долго, - не сдавался старикан. - Мало ли что может случиться за два часа, учитель.

– Не смей называть меня учителем! Она отвернулась к доске и написала:

Д-Р ЕЛЕНА МИНКУС, БАКАЛАВР, МАГИСТР, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ.

– Можете называть меня доктор Минкус или мэм. А теперь - внимание!

Зеб обратился в зрение и слух. Десять ночей в окружной тюрьме, предшествовавшие выходу под залог, научили его, что тюрьмы надо избегать любой ценой. Шум, теснота, жестокость тюремщиков! И невозможность за себя постоять: некоторые из охранников - люди. Видимо, даже большая часть. Если бы не находилось людей, желающих служить тюремными надзирателями, тюрьмы пришлось бы закрыть. Разве тюрьма - наказание для робота?

Так что Зеб стал образцовым учеником. Его внимание не ослабевало даже тогда, когда д-р Минкус разглагольствовала о таких ненужных (ему) тонкостях поведения цивилизованного члена общества, как необходимость собирать деньги на нужды офиса, ругань в очереди за билетами на благотворительный концерт и улыбки на рождественской вечеринке сослуживцев.

Не все ученики вели себя столь же примерно. Сосед-старикан, почти всегда погруженный в мрачное молчание, не доставлял хлопот, зато два робота женского пола - хохотушки в мини-юбках, с сумочками, усыпанными бисером, - заслуживали, по мнению Зеба, изгнания с курсов. Одна, питавшая пристрастие к зеленой туши для ресниц, встречала любое слово инструкторши смехом и строила у нее за спиной рожи. Вторая, с витой прядью на лбу, взахлеб трепалась с одноклассниками и смела грубить преподавательнице. На замечания д-ра Минкус она отвечала с ленцой в голосе:

– Ладно, леди, сдалась вам вся эта дребедень! Однажды д-р Минкус не выдержала и заявила гневно и с наслаждением, подчеркивая тоном справедливость своих указаний:

– Представьте, вам это необходимо! Недаром я училась психиатрии и социальной адаптации! Это - дело моей жизни. А главное, я - ЧЕЛОВЕК! Зарубите это себе на носу.

Курс оказался не совсем бесполезным. Зеб убедился в этом, когда снова предстал перед белокурой программисткой. Та, бормоча себе под нос, что-то вынимала из него, что-то вставляла взамен вынутого. Вновь обретя дар речи, он поблагодарил ее, чувствуя волчий голод. Теперь внутри робота находился полноценный пищеварительный тракт. Что касается утраченного словарного запаса, то Зеб нисколько об этом не сожалел.

Однако уже через минуту он узнал, что прежние обязанности остались при нем.

– Они там думают, что ты попал в переплет из-за технического несовершенства, - хмуро сказала программистка. - Теперь ты напичкан первоклассными системами, а что толку? Всех бездельников с этих курсов ожидает одна и та же судьба - трущобы. Если желаешь стать исключением из правила, изволь стараться, когда вернешься на работу.

– Это что же, снова уличный грабеж?

– А для чего еще ты годишься? Хотя… - Она задумчиво повертела хрустальную сережку в правом ухе. - Тут у меня появилась вакансия преподавателя теории литературы. Если бы я не сменила тебе лексикон…

– Нет уж, лучше снова в грабители. Девица пожала плечами.

– Как скажешь. Только такого отменного участка тебе уже не видать. Не надо было безобразничать!

Теперь Зеб, невзирая на погоду, околачивался с шести вечера до полуночи в самом мерзком районе города, отнимая у престарелых роботов обоих полов жалкие гроши. Иногда он оказывался на территории Иллинойсского технологического института, преследуя припозднившегося студента или преподавателя, однако, прежде чем приступить к делу, обязательно спрашивал, с кем имеет дело - с роботом или человеком. Еще одна оплошность - и сидеть ему за решеткой.

При таких заработках о такси нечего было и мечтать, зато, собрав за вечер некоторую сумму, он ездил иногда на автобусе на «Петлю» или Золотой берег. Дважды он видел Тимоти, но тот, окинув его презрительным взглядом, отворачивался. Случалось ему забредать и в приозерный парк Амальфи Амадея, чтобы, любуясь зеленью, вспоминать старые добрые времена и соевые поля. Правда, соблазн попробовать землю на вкус был слишком велик, а невозможность заняться этим рождала нестерпимую ностальгию. Поэтому Зеб торопился обратно, к ярким огням и толпам.

При всем старании Зебу не удавалось делить праздную разодетую публику на людей, уцепившихся за Землю, вместо того чтобы перебраться в какую-нибудь шикарную орбитальную колонию, и роботов, назначение которых - создавать эффект массовости.

Д-р Маркус отказывалась ему помогать. Когда на занятии Зеб осмеливался поднять руку, она неизменно злилась.

– В чем разница? Вы хотите сказать, что не видите разницы между живым человеком и механизмом, единственный смысл существования которого - делать то, чего сами люди делать не желают, и помогать им получать удовольствие от излюбленных занятий? Господи, Зеб, знали бы вы, как меня тошнит, когда я думаю, сколько времени трачу зря, пытаясь проявить к вам, жуликам, терпение и наставить вас на путь истинный! Ладно, навострите уши: сейчас я специально для вас, прожженного лентяя, изложу разницу между гардеробом человека с тонким вкусом и оперением сутенера…

В конце занятия Лори, потаскуха с зелеными ресницами, взяла его под руку и сочувственно проворковала:

– Старая стерва вьет из тебя веревки, миленький. Меня так и подмывало крикнуть: да оставь ты его в покое! И крикнула бы, если б не знала, что еще одно замечание - и мне дадут коленом под зад.

– Все равно спасибо, Лори.

Теперь, располагая биохимическими рецепторами, как и подобает городскому джентльмену, он обнаружил, что Лори обильно полита духами. Он распознал аромат мускуса, розы, мяты, ванили. Оказалось, что нюхать духи - совсем не то, что определять содержание в воздухе над соевым полем углекислого газа, озона, водного пара и твердых частиц. Он почувствовал неловкость.

Выйдя с Зебом из класса, Лори призывно улыбнулась.

– Мы с тобой поладим, только расслабься. Хочешь немного потанцевать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});