Разрушитель - Алексей Волков

Полноватое лицо кабинетного деятеля лучилось непробиваемым самодовольством. Высокомерие в нем тоже имелось. Еще бы – кто он, и кто я!

В процессе чтения отношение клерка несколько изменилось. Нет, самодовольство никуда не делось, однако несколько раз хозяин отдельного кабинета взглянул на меня с неприкрытым любопытством.

– Очень хорошо, – улыбнулся он. Не столько мне, сколько себе. – Признаться, начало и середина вашей, так сказать, биографии внушают уважение. Такие люди нам нужны. Но почему вы бросили работу?

– По семейным обстоятельствам, – коротко ответил я.

Не объяснять же, что однажды после поездки пришел домой и превратился в персонажа популярной в прошлом серии анекдотов. «Возвращается муж из командировки»…

– Это ладно, – махнул рукой наниматель. Мой ответ его просто не интересовал. – Талант не пропьешь.

– Я, в общем-то, и не пью.

– Здоровый образ жизни – хорошо.

– Зато помирать здоровым будет обидно.

Клерк (или все-таки – директор?) засмеялся, словно никогда не слышал заезженной шутки.

Но вот его взгляд скользнул по монитору дальше, и выражение глаз стало другим.

– Вы что, не…?

– Да. В смысле – нет.

– Но в постановлении правительства ясно указано – это касается всех.

– В России строгость законов значительно смягчается необязательностью их исполнения. Так говаривали в старину.

– Считаете себя шибко умным? – Кажется, деятель просто не понял фразы.

– Нет. Просто не люблю, когда меня принимают за идиота.

– Положим, в чем-то они правы, – не уточняя, кого имеет в виду, пробормотал наниматель.

Кажется, несостоявшийся.

Так оно и вышло.

– Закон очень строг. Понимаете, я не имею права принимать человека, не прошедшего через процедуру. Штраф настолько велик, что… – Не найдя слов, полнолицый развел руками. Будто показывал его размер в купюрах. Даже – в пачках купюр.

– Очень жаль. – Руками я разводить не стал, а пожал плечами. – Что ж, простите за отнятое время.

– Послушайте. Вы ведь можете немедленно отправиться в ближайшую больницу. Программа государственная, потому все оплачивается из бюджета. Три дня реабилитации – и мы вас сможем принять. Ладно, накинем еще пару дней. Скажем, вы можете позвонить нам до следующего понедельника. Если место еще будет, мы вас примем.

– Благодарю. До свидания!

Вернее было бы сказать: «Прощайте», но тут дело в элементарной ответной вежливости. Раз уж мне пошли навстречу в меру скромных сил, стоит ли хлопать дверью?

Обратный путь занял гораздо меньше времени. Проверять еще раз заветное место я не стал.

Остановка автобуса была знакома больше по старой памяти. Покосившийся знак – и все. Ходил автобус здесь раз в час, больше и не требовалось, посему ожидание предстояло долгим.

Я не спеша закурил. Пить действительно приходилось очень редко, раза три в год при встрече с кем-либо из старых друзей. А просто принимать алкоголь давным-давно стало неинтересно. Да и здоровье не то, по утрам сие чувствуется особенно.

Но вот бросать сигарету в угоду новой моде – увольте! Словно нынешние продукты с многочисленными консервантами, генными добавками и всякими наполнителями не несут вреда! По сравнению с ними табачный дым – сущая ерунда.

Осталось-то всего четырнадцать дней, а что после – никому неведомо. Даже мне.

Тут-то меня и повязали. Я не придал значения медленно движущемуся микроавтобусу. Явно не маршрутка, номера нигде не видать, пусть себе едет. Мало ли нынче транспорта?

Стоял, вдыхал сигаретный дым и думал обо всем сразу и ни о чем конкретно.

Микроавтобус между тем поравнялся со мной, притормозил, и все дальнейшее заняло секунды. Даже успей я сообразить, поделать ничего было нельзя. Бежать просто некуда, справа и слева улица, никаких хитроумных подворотен и проходных дворов, бывшая военная часть тоже уже перепланирована и незнакома. Так, на рывок, – зачем?

Наружу стремительно выпрыгнуло полдюжины типов в полной экипировке – камуфляж, легкие бронежилеты, закрытые шлемы, в руках – укороченные автоматы, и стволы уставились на мою скромную персону со всех сторон.

– Не двигаться! Руки за голову!

Добрые люди! Могли бы мордой на асфальт уложить! Между прочим, грязный по отдаленности района от центра и весеннего времени.

Законы в таких случаях просты. Ни в коем случае не качать права в первую минуту. Ребята при исполнении, могут и двинуть чем-нибудь для пущего понимания ситуации. Прежде всего – полное спокойствие. Разговоры откладываются на потом.

Подхватили, проволокли пару шагов, заставили упереться в борт микроавтобуса руками, сноровисто охлопали в поисках оружия…

– Давай! – Довольно невежливо пихнули в спину.

– Ребята, в чем хоть меня обвиняют? – спросил я уже внутри, но до ответа снисходить ни один камуфлированный не стал.

Да они могли и не знать толком.

Исполнители…

Глава 3

– Может, ну ее на фиг, твою поездку?

Мы с Мишей курили перед сном на дворе. Погода заметно улучшалась, и в просветы облаков изредка проглядывали звезды. Представляю, какая картина открывается в ясную ночь! До города с его засветкой далеко, виден Млечный Путь, а глубина такая, будто кажется понятным – какой из небесных костров расположен ближе, а какой – дальше.

– Подумай сам, что творится на дорогах. Подстрелят где, и кому от этого станет легче?

– Ерунда. Я после развала дальнобойщиком работал, вот тогда действительно было опасно. Отморозок на отморозке. Кажется, из Шинданта в Кандагар ходить безопаснее было. Сейчас по сравнению с тем временем – цветочки. Отправляешься в путь и не знаешь, вернешься назад или сгинешь без вести.

Мне было неудобно уезжать, когда здесь двое раненых, но сына повидать действительно необходимо. Кто знает, в какую сторону повернут события через пару месяцев? Да и через неделю тоже.

В неспокойные времена и день может растянуться до вечности.

Хотя свидание с сыном, по большому счету, тоже было лишь поводом улизнуть от огородно-полевых работ в хозяйстве Виктора. Жизнь на природе прекрасна в мечтах, на деле же приходится столько работать, что удовольствия куда-то исчезают. Не для всех, для людей вроде меня.

– Тогда хоть какое-то подобие власти имелось. Пусть в городах, но все-таки…

– Сейчас тоже. Если честно, думаю, все устаканится гораздо быстрее. Тогда еще было давление снаружи, а сейчас не надо оглядываться на весь остальной мир. Как сам решишь, так и будет. Но власти тоже не дураки. Обязаны понять – если хотят сохранить свои посты, требуется срочно навести порядок. И в первую очередь – в сельском хозяйстве. Затем – наладить промышленность. И уж потом только смогут привычно грабить и доказывать народу, будто всё у нас хорошо. Иначе сметут их к какой-то матери и фамилий не спросят. В Америке уже вовсю стреляют. Чуть упал уровень жизни, ослабла власть, и пошло-поехало. Нашим – наука.

Собеседник лишь вздохнул в ответ. Наверняка не верил, будто россиянскую власть может хоть что-нибудь научить.

– Лучше бы свергли их к чертям собачьим! – как плюнул Михаил. – Только и умеют болтать да озвучивать планы.

– Лучше, – согласился я. – Давно пора выдвинуть наверх кого-то действительно думающего о своей стране, а не о чужих, и не заботящегося о личных счетах в зарубежных банках. Хотя со счетами сейчас полная напряженка.

– Сталина на них нет.

Между прочим, возникшее почитание Сталина как раз и связано с явным чужеродством всех лидеров последних лет. Тот трудился на благо страны, ликвидировал сволочную верхушку из троцкистов-ленинцев, всех, кто воевал против народа в Гражданскую, кто уничтожил государя, Колчака, миллионы крестьян, рабочих…

Что интересно – население при кровавом Сталине росло, а при либеральных потомках Керенского, Гучкова и Троцкого непрерывно падает. Без террора, нажима, лишь из-за одних реформ да общей беспросветности жизни. Поневоле помянешь отца всех народов добрым словом. На нынешнем-то фоне.

– Я на обратном пути к вам загляну. Разведаю, что да как, чем люди дышат, куда чаша весов клонится… – пообещал я.

– Чую, в Москве дела вообще швах. Попробуй прокорми огромный город, где все привыкли к красивой жизни… – выразил сомнение Миша. – Я бы туда не совался. И как твоего сына угораздило?

– Учился он там в аспирантуре. На компьютерщика. Теперь их куда-то за Москву перевели. Стараются оживить угробленное.

– Даже так… Вот скажи. Ты неглупый человек. Неужели наша цивилизация оказалась настолько уязвимой? По сути, ничего особенного не случилось, а рухнуло-то все.

– Значит, оказалась. Может, богу просто надоело смотреть, куда катится мир, но Он решил обойтись без всемирного потопа даже при виде Содома с Гоморрою. Мол, справятся – честь им и хвала. Нет – сколько же можно терпеть ржавую накипь?

Мое библейское сравнение не вызвало нареканий. Каждый человек в глубине души верит, где-то существует всевидящий и мудрый Господь. А кто не верит, тот боится, что поповские рассказы окажутся правдой. И придется ответить по полной программе за всю прожитую веселую жизнь. Но желание хорошо жить перевешивает страх за содеянное.