Палач - Марина Эльденберт

— Александра, — в голосе Демьяна звучала сталь, — только из уважения к вашей бабушке я не посажу вас с сестрой под замок до того, как все прояснится. Надеюсь, вы оцените это по достоинству.

Насмешка в его последних словах была очевидна. Саша вспыхнула и потащила Оксану в коридор. На ходу нарочно задела локтем декоративную вазу, которая не разлетелась на осколки только благодаря толстому ковру. Оксана облегченно выдохнула.

— Александра, — окликнул сестру Викинг, последовавший за ними. — Оставьте свой номер, чтобы мы могли быть на связи.

Оксана не сдержала смешок. О какой связи он говорил?

Саша бросила на неё взгляд, который любого мог обратить в пепел, и назвала номер — дерзко и с выражением. После чего вызывающе посмотрела на него, а потом на пальто. Михаил улыбнулся, сохранив номер, и помог ей одеться. Оксана расстроилась — было видно, что он запал на Сашу. Сестра поиграет с ним и бросит. И разобьет Викингу сердце.

Мысли о Михаиле испарились, стоило им оказаться за дверями квартиры. Куда больше Оксану сейчас волновал Демьян и его «подозрения».

— Саш, они мне не поверили, да? Серьезно, считают, что я его выпила и прирезала? — Оксана пристала к сестре, как только они сели в машину. — Такой бред. Чего они с цепи сорвались? Понимаю, что измененных немного осталось, но пусть их тогда держат под домашним арестом, а не меня.

— Ему просто не перед кем гонор показывать. Раньше он был крут, его боялись. Привычка рисоваться осталась, а силы ушли. Козел! — последнее относилось то ли к Демьяну, то ли к пытавшемуся припарковаться парню, который перекрыл ей выезд со стоянки.

Да, теперь измененные стали частью истории. Как их только не называли — вурдалаки, нежить, вампиры. Для знающих звучало как насмешка. Быстрые, ловкие, выносливые и невероятно живые. Энергиям старших могли позавидовать первородные силы земли — вулканы. Наделенные бессмертием, они казались верхом эволюции. Около двух лет назад неизвестный вирус выкосил могущественную расу практически под корень. Тех, кто считал себя царями по жизни, осталось слишком мало. Теперь их можно было назвать только неудачниками, но самомнения у них не убавилось. Они утратили свои способности и долголетие, но не образ мысли.

— Думаешь, они просто меня пугали? — не унималась Оксана.

Раньше измененные жили разобщенно, они были врагами и соперниками, скрывали свои имена даже друг от друга, а самые умные не высовывались из тени. Общее горе их объединило. Как они сейчас живут, Оксана не знала. Может, в гости друг к другу ходят на чай. Или ежедневную перекличку проводят и заносят имена в Красную книгу?

— В точку. Они сами от страха в штаны наложили, — Саша уже почти успокоилась. — Понимаешь ли, теперь их убить значительно проще, чем раньше. Когда такое происходит, а ты понятия не имеешь, кто стоит у тебя за спиной, это пугает.

Оксане вспомнила о том, что не рассказала Осипову и у нее вновь вспотели ладони. О том человеке, которого почувствовала в квартире. Об убийце. Нет, она совершенно точно не готова была вернуться к этому. Тень, призрак, изваянием застывший поблизости, готовый наброситься в любой момент. Оксана помнила, как почти перестала дышать и старалась не смотреть в зеркало, в котором могла увидеть отражение. Он видел её, но оставил в живых, потому что не знал, что она его почувствовала!

Что изменится, если она расскажет Осипову? Всем известно, что свидетели долго не живут. Ей всего лишь надо спрятаться и переждать бурю.

Единственное место, где она всегда находила приют и утешение, где могла спрятаться от любых невзгод — дом, где она родилась и выросла.

— Я пока у бабули поживу, — прошептала Оксана, и ей сразу стало ненамного, но легче.

2

Канзас-сити, США. Февраль 2014 г.

Холодный ветер вынуждал плотнее закутываться в пальто, обещал нагнать снежных туч на пронзительное, ясное зимнее небо. Пожухлая старая трава и голые деревья навевали мысли о безысходности. Ванесса медленно шла вдоль надгробий. Она остановилась у камня с высеченным на нем именем Элизабет Харди, и положила на могилу пышный букет цветов. Она никогда не понимала людей, которые приходили поболтать с умершими. С лучшей подругой они и при жизни мало общались в последние годы.

Близких людей у Ванессы почти не осталось. Лиз умерла, отец был осужден и вывезен неизвестно куда, предположительно — казнен. Ни о каком официальном поиске и речи идти не могло, а детективы, которые осмелились взять за дело, давно поставили на расследовании крест. Она чувствовала, что вот-вот настанет её черед. Один неверный шаг — и падение в пропасть. Ванессе не хватало человека, к которому она могла прийти со всем этим. Любовники были для секса, друзей она давно растеряла.

Никогда раньше она не чувствовала себя такой растерянной, раздавленной и опустошенной. Желая узнать правду об исчезновении отца, она связалась с опасными людьми. Потеряла много сил, денег и времени и чуть не поплатилась жизнью, но цель по-прежнему маячила размытым миражом, словно в насмешку надо всеми её усилиями.

Она обречено опустила плечи и пригладила зачесанные назад волосы. Ванесса всегда выглядела моложе своих лет, но сейчас, в тридцать восемь, ощущала себя старухой. Отражение в зеркале давно ее не радовало. Пряди медного оттенка давно утратили блеск, а веснушки ярче выделялись на бледной коже. В последнее время она много пила. Хороший, дорогой виски, но легче не становилось: ни душе, ни телу. Просыпаясь с головной болью, она думала, что сможет забыть и о черном провале дула пистолета, нацеленного на неё, о том, что вчера здорово перебрала, и об отце, но… не получалось.

Задумавшись о том, куда пойти, Ванесса вспомнила Харди. Чувствовал ли муж Лиз себя одиноким? Последний раз они встречались на её похоронах, и тогда Ванесса проявила сочувствие достойное стороннего наблюдателя. Для неё смерть подруги оказалась ударом, но она не призналась в этом ни Стиву, ни их дочери. После Ванесса не раз проклинала себя за черствость.

Дружба с соседской девчонкой осталась в прошлой жизни. В детстве Ванесса и Лиз были близки как сестры. Они мечтали свести своих одиноких родителей и устроить их счастье, но не срослось. Лиз выросла, вышла замуж за Стива и родила дочь, а Ванесса получила наследство от деда и создала сеть частных клиник. У каждого свое счастье.

Ванесса не стала задерживаться на кладбище и вызвала такси. Решение прилететь в Канзас-Сити она приняла спонтанно. Ванесса хотела снять номер в отеле и встретиться в Харди за ужином в ресторане, но он настоял на том, чтобы она остановилась у них дома. Она не спорила, потому что боялась струсить в последний момент и отказаться от встречи со Стивом. Они не общались несколько лет, и Ванесса с трудом представляла, о чем они будут говорить сейчас.

У Харди был дом в пригороде. Двухэтажный коттедж с серой крышей и лужайкой мало чем отличался от соседских. Разве что в нем жили люди, которых она знала. Ванесса расплатилась и поспешно вышла. Стив предложил ей сразу ехать к ним, но забыл предупредить дочь о гостье.

— Рэйчел, ты рано, я ещё не… Ой! — Мэгги выглядела юной копией матери. Высокая, тонкая, с длинными волосами цвета песка на тропических пляжах.

Хрупкий воздушный образ рассыпался в прах, стоило встретиться со внимательным, мудрым не по годам взглядом светло-серых глаз. Лиз никогда так не смотрела, а в Мэган чувствовалась сила и воля, тот самый несгибаемый стальной стержень, который портит жизнь многим женщинам. Ванесса мысленно усмехнулась, подумав о себе.

Когда-то Ванесса гостила у них, приезжая на праздники. У неё не было желания рожать, но она с удовольствием проводила время с малышкой. В детстве Мэган заявляла, что хочет стать похожей на Ванессу, когда вырастет. Не дай Бог.

Сердце сжалось от боли, когда Ванесса представила, сколько пришлось пережить девочке после смерти матери. Она с трудом сдержала порыв обнять её. Не те у них отношения.

В доме Харди Ванесса теперь чувствовала себя чужой. Не менее уставшей, потерянной и одинокой, чем несколькими часами ранее. Она прошла в гостиную, рассматривая обстановку, будто оказалась здесь впервые.

Кажется, они немного обновили ремонт. На полках были расставлены фотографии в рамках — счастливые мгновения дружной семьи застыли во времени. Невозможно представить, что Лиз больше нет.

— Папа ещё на работе, — Мэган не знала, как себя вести.

Ванесса её понимала: неожиданный визит чужой женщины. Да и выглядела она сама не лучшим образом. В последние месяцы нервные срывы и алкоголь стали постоянными спутниками. Сиэтл, где Ванесса провела большую часть своей жизни, казался чужим и мрачным. Современная студия на семнадцатом этаже с видом на ночной город сквозь стеклянную стену — темницей. Олицетворение того, что люди смотрят на мир, как в экран телевизора. Восхищаются им из коробок и сентиментально называют их домом.