Любовь как война - Ольга Володарская

Когда Боря достиг уровня финансового благосостояния, о каком он мечтал, женщины стали появляться в его жизни чаще. Причина проста – у него появилось время. Не средства – именно время. Ибо денег на женщин он никогда не жалел. В разумных пределах, конечно. Он был симпатичен, элегантен, воспитан, умен, одно это давало ему фору. А еще Боря мог красиво «подкатить»: хорошо угостить, устроить романтик с катанием на лошадях или ретроавто, подарить цветы. Даже телочки, возможно, особенно они, в душе своей романтичные дурехи. Если ты устроишь им праздник или приключение (какая принцесса не грезит о благородном пирате?), они станут твоими на несколько ночей. А большего Боря и не хотел!

До поры до времени…

И вот он сидит на веранде пивницы возле Карлова моста, пьет «бехеровку» и курит. Еще он смотрит на туристов, с тоской думая о том, что в связи с кризисом в России Европа потеряла не только деньги, но и красоту в лице русских туристок. Глаз не радуется, натыкаясь на всех этих немок, англичанок, тех же чешек из провинции. Они все казались Боре мужиковатыми. Со стрижками или хвостиками, без макияжа или с очень незаметным, в мешковатых одеждах и обуви без каблуков, они не очень отличались от своих спутников противоположного пола. Пожалуй, те даже были ярче. И вот среди этой серой массы…

Будто в стае галок…

Появляется жар-птица!

Джинсы в стразах обтягивают длинные ноги, как вторая кожа. Высокие сапоги на шпильке. Коротенькая золотистая курточка с пушистым воротником из лисы. Куртка задирается, и виден пупочек, в котором поблескивает сережка с крупным камнем. Выбеленные волосы вьются по ветру. Над ресницами стразики. Губы пламенеют…

Сразу ясно, что она из России. Но не русская. По крайней мере, не чистокровная. Волосы от природы темны, кожа смугла, а глаза, пусть и серые, убегают уголками к вискам. Кто-то из родителей азиат: татарин или казах.

Боря так пристально смотрел на «жар-птицу», что она не могла этого не заметить. Приостановилась. Оценила. Сначала часы и зажигалку, потом самого Бориса. Осталась всем довольна и села за соседний столик. Вытащила из сумки сигареты, стала искать зажигалку. Естественно, Боря дал ей прикурить…

С этого и началось их знакомство.

Ее звали Лола. Мать русская, отец балиец, а не татарин или казах (хотя могла и соврать – телочки любят нагнать дыму). В Прагу приехала в гости к подруге, на пару недель. Боря забрал Лолу от нее на третий день. Поселил у себя. Когда она собралась улетать, порвал билет (не его, конечно, он был электронный, а распечатку) и сказал – ты остаешься. Лола не стала возражать. Какая телочка откажется от такого подарка? Вроде и папик, но относительно молод, хорош собой, холост… и бесконечно влюблен!

Они прожили вместе почти полгода. Если точнее, пять месяцев и один день. А потом Лола исчезла. Оставив после себя привычный бардак, кучу шмоток из прошлой коллекции и надпись на зеркале помадой «Шанель» – «Прощай!».

Он звонил ей, но телефон был выключен. Он искал ее в Сети, блуждая по сайтам, на которых она выкладывала тонны своих фоток, но аккаунты были либо заблокированы, либо неактивны. Он посылал ей мысленные сигналы – вернись, Лола, вернись, – но и они растворились во Вселенной, не достигнув цели…

Боря горевал две недели и, устав от этого, взял билет до Москвы и улетел в родной город.

В нем он пробыл уже два дня и, адаптировавшись, собрался встретиться с давними друзьями. Усевшись за столик кофейни и сделав заказ, Боря стал звонить по телефонам, что у него имелись.

Друзей у него было четверо. Нет, не так…

Тех, кого он считал друзьями, было четверо. Со всеми он познакомился еще в начальной школе. Пока Боря жил в России, они были неразлейвода. Потом, конечно, отдалились, но не потерялись. Двое приезжали к нему в гости. А вот Костя Перфилов, с кем он особенно когда-то дружил, не мог, ибо был невыездным. Но они созванивались. Именно с ним особенно часто.

Поэтому Косте Боря позвонил первому.

Гудки шли нормальные, но никто не отвечал. Боря собрался уже дать отбой, как в динамике раздалось:

– Алло!

– Костян, здорово!

– Это не Костян.

– Нет? А кто тогда?

– Сержант Сергеев, полиция.

– Костян опять вляпался? – простонал Боря. Его друг имел неприятности с законом с малолетства.

– Да. И серьезно. Его убили.

Боря смежил веки и сделал глубокий выдох. Гнев, страх, душевную боль – все отрицательные эмоции он представлял дымом и выталкивал из себя. Это помогало успокоиться.

– Алло, вы меня слышите?

– Да, – ответил Боря сдавленно. – Как Костя умер?

– Ему перерезали горло. И знаете где? На чердаке дома, в котором живет ваша учительница. Вы ведь одноклассник Константина, я прав?

– Да, откуда вы?..

– К вашему контакту прикреплена фотография, на которой стоят пятеро мальчишек в школьных формах с октябрятскими звездочками. Я понял, это Константин с друзьями. Один из них по логике вы.

– Точно. Мы вместе учились. Значит, Костю убили в доме Ольги Алексеевны?

– Именно.

– Как она?

– Держится молодцом. С ней сейчас мой коллега беседует. К вам у нас тоже несколько вопросов будет. Сможете подъехать в отделение?

– Давайте я на место преступления подъеду? И с вами поговорю, и Ольгу Алексеевну поддержу.

– Если успеете в ближайший час…

– Буду максимум через полчаса, я недалеко.

– Хорошо, рулите сюда. До встречи.

Сергеев отсоединился. А Боря, не дождавшись заказа, покинул кафе, бросив на стол пару купюр.

Глава 3

У него было странное имя…

Амо́н.

Амон Андреевич Боровик.

Когда он представлялся, каждый второй переспрашивал:

– Как-как? Антон? Арон?

– Амон, – четко проговаривал он, – правильно произносить именно Амон, с ударением на втором слоге, а не на первом.

Кто помнил историю Древнего Египта, сразу интересовались, не в честь ли бога солнца Ра его назвали. Амон подтверждал. Это было на самом деле так. Его отец Андрей Геннадьевич Боровик был историком. Особенно его привлекал Древний Египет. Будучи студентом, он участвовал в археологических раскопках у берегов Нила. Их группа нашла тогда много интересного. И даже ценного. Причем не только с исторической точки зрения. Например, один из сокурсников Боровика обнаружил шлем военачальника из чистого золота. Если бы это происходило не в жизни, а в кино, его бы непременно украли какие-нибудь джентльмены удачи, типа Доцента, Хмыря и Косого. Только эти были бы смуглыми чернявыми арабами. Скорее всего, бедуинами. Но в реальности все обстояло иначе. За раскопками наблюдал представитель египетской стороны, и сразу, как только был обнаружен шлем, он сделал звонок куда надо. Через два часа из Каира вертолетом прибыла военная бригада. Шлем, как историческая и культурная ценность, тут же был отправлен в столицу.

Впрочем, все, что находилось в недрах египетской земли, принадлежало государству. Даже осколок простого кувшина, в который набирали воду крестьяне. Поэтому сокрытие его считалось чуть ли не преступлением. Но некоторые все же припрятывали какую-нибудь ерундовину, типа той же частички домашней утвари. На память! Андрей Боровик пошел дальше. Он присвоил себе золотую пластину с изображением бога Амона с головой гуся – гусь считался символом мудрости в Древнем Египте – и умудрился вывезти ее из страны. С тех пор она стала его талисманом. Молодой историк заметил, что сразу после возвращения из Египта ему стало везти. Во-первых, в аэропорту он познакомился с удивительной девушкой, тогда как до этого ему не везло даже с обычными. Во-вторых, бабка завещала квартиру именно ему, хотя у нее были еще внуки, не говоря о детях. В-третьих, его отчет о практике был признан лучшим и отправлен на соискание какой-то общесоюзной студенческой премии.

Спустя год с небольшим Андрей Боровик женился, переехал в отдельную квартиру, стал аспирантом и начал преподавать. Когда супруга, та самая удивительная девушка, встреченная им в аэропорту, сообщила ему о своей беременности, молодой муж уже знал, как назовет ребенка, если это будет мальчик. Амон. В честь бога солнца. И как ни уговаривала его жена дать чаду менее экстравагантное имя, Андрей остался непреклонным. Только Амон. И точка. Пришлось жене смириться. Не разводиться же из-за этого? Лучше бы дочь родилась, думала женщина. Для дочки Андрей тоже не совсем обычное имя придумал – Авдотья, – но оно хотя бы русское.

На свет появился мальчик. Амон. Как ни странно, похожий на египтянина, чернявенький, хотя родители были светлыми. Но у Андрея отец был жгучим брюнетом, и Амон, видно, в него пошел.

…Или же в своего тезку… бога солнца Ра?

Когда мальчику исполнилось пять, у Боровиков появился новый член семьи, Авдотья. Через много лет сестра Амона упрекнула родителей в том, что они дали ей неподходящее имя. Оказалось, она все детство страдала оттого, что ее зовут нетрадиционно: Олей, Светой, Наташей, а Авдотьей. И мечтала имя поменять. В отличие от Амона. Ему нравилось его редкое «божественное» имя. Оно выделяло его из толпы. Амону с малых лет нравилось быть не таким, как все.