Земля: долгий путь вокруг - Юэн Макгрегор

Мне тогда еще не исполнилось и шестнадцати, но сердце мое уже было разбито. Однажды, возвращаясь домой из поездки по магазинам в Перте, мы с мамой проезжали мимо местного мотосалона под названием «У Бьюкена». Я уговорил маму остановиться. Я вышел из машины, поднялся на небольшой холмик к салону и припал лицом к витрине. Мое внимание привлек голубой мотоцикл с объемом двигателя 50 мл. Я не знал, что это за марка и насколько она вообще хороша. Такие мелочи тогда были для меня несущественны. Все, что я знал, — это что я смогу купить мотоцикл через три-четыре месяца. Я смогу погонять на нем на шестнадцатилетие и, быть может, даже сумею вернуть свою девушку.

Впервые я прокатился на мотоцикле, когда мне было лет шесть. Мой отец, Джим, был председателем клуба «Круглый стол» в Криффе и организовывал мероприятия Для детей из неимущих семей. Это было нечто вроде программы «Джим все устроит»[1], и как-то раз один маленький мальчик сказал, что мечтает покататься на мотоцикле.

Мой отец достал маленький красный мотик «Honda» в 50 кубов, и мы отправились на поле, принадлежавшее другу нашей семьи. Когда тот мальчик покатался, меня спросили, не хочу ли и я прокатиться. Кто же от такого откажется! Я взобрался на мотоцикл и помчался вперед. У меня просто дух захватило, и я проехал через все поле. Я решил, что лучше этого быть ничего не может. Я моментально влюбился в запах мотоцикла, его гудок, вид, скорость, пронзительный рев двигателя. И тут я увидел, что неподалеку, рядом с внедорожником, стояли два огромных стога, расстояние между которыми составляло метра полтора. И я знал, что с того места, где находились взрослые, казалось, будто промежутка между ними нет.

Я решил попытаться исполнить трюк. Я помчался к взрослым, пронесся прямо через брешь между стогами, к своему удовольствию, услышал крики родителей и почувствовал настоящее опьянение от их напрасного испуга. Это был мой первый опыт езды на мотоцикле, и мне захотелось еще. Через несколько месяцев к нам в гости заглянул мой дядя Кенни на мотоцикле, и он покатал меня на нем. Это раззадорило меня еще больше: теперь мотоциклы стали предметом моих мечтаний.

И вот, стоя в тот памятный день у витрины мотосалона, я внезапно понял: это судьба. Произошло то, что должно было произойти. Без мотоцикла мне теперь никуда. Уж и не помню, собирался ли я тогда с его помощью вновь завоевать сердце своей бывшей девушки, но одно знал наверняка: на мотоцикле можно ездить на игровые площадки в дальней части Криффа, а также отправиться куда-нибудь на выходные, вместо того чтобы везде таскаться пешком. Я понял: мне во что бы то ни стало необходимо обзавестись мотоциклом. Теперь я буквально грезил им. Часы напролет мечтал, как сажусь на мотоцикл и завожу его, надеваю шлем и мчусь по Криффу. Я лишился сна. Доведенный до отчаяния мечтой о мотоцикле, я наобещал маме кучу вещей: я не буду выезжать за пределы города. Я буду очень осторожным. Ни в коем случае не стану рисковать. Обязуюсь не делать глупостей. Но, по правде говоря, я просто подлизывался. Ради обладания мотоциклом я был готов пообещать что угодно.

Мой родной Крифф стоит на холме. Это маленький городок, который можно за полчаса пройти из конца в конец, и я привык гулять по нему пешком. Все мое детство прошло в таких прогулках: от дома родителей до школы и домов друзей. Это было здорово, но сейчас я вступал в тот возраст, когда детей привлекает возможность высунуть нос куда подальше. Крифф располагается точно посередине Шотландии, всего лишь в восьмидесяти километрах к северу от Эдинбурга и Глазго, от него за сутки можно добраться до любого места. Если только не отправляться в путь, как это делали мы на велосипеде. А сколько прекрасных мест я смогу увидеть, если буду путешествовать на мотоцикле! Нет, он мне решительно необходим.

Я упрашивал маму, обещая ей целый мир в обмен на мотоцикл.

— Я буду ездить медленно, со скоростью не больше пятидесяти километров в час. Ну пожалуйста, разреши мне купить мотоцикл, — умолял я.

— Я поговорю с отцом, — отвечала мама.

Я считал, что хоть какой-то крохотный шанс добиться своего у меня есть, однако родители так и не сдались. Мне не разрешили приобрести мотоцикл.

— Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу, — заявила мама.

Наверное, она была права. Когда мы с Чарли заехали к ней во время нашей четырехдневной поездки по Шотландии (это была своего рода генеральная репетиция кругосветного путешествия), я показал ему витрину мотосалона, у которой провел множество часов, с вожделением таращась на тот простенький мотоцикл.

Чарли пытался поддразнить мою мать:

— Ох уж эти родители! Вечно все нельзя. А бедный мальчик так мечтал сесть на мотоцикл.

Но мама твердо стояла на своем:

— Ты не знаешь, каким он был в шестнадцать лет… Он почти наверняка где-нибудь грохнулся бы, и теперь вы не собирались бы вместе отправиться вокруг света.

— Меня вообще могло бы здесь не быть, — поддержал я.

— Так что, пожалуй, мы все-таки поступили правильно, — заключила мама.

— Конечно, правильно, можешь не сомневаться, — заверил ее я.

И это действительно так. Ведь к тому времени, когда я выпрашивал мотоцикл, я уже успел влипнуть в серьезную неприятность со стамиллилитровым четырехтактным мотоциклом, принадлежавшим Джорджу Карсону, нашему школьному лаборанту. Я играл Сганареля в школьной постановке одноименной пьесы Мольера. Во время перерыва на очередной репетиции я вдруг огорошил Карсона просьбой:

— Сэр, можно мне прокатиться на вашем мотоцикле?

— Конечно, можно, — ответил он, не подозревая, что я и понятия не имею, как на нем ездить.

Мотоцикл стоял на узкой дорожке сбоку от школьной столовой, одновременно служившей школьным актовым залом и театром. Мне удалось завести его ножным стартером, но у меня не получалось отжать сцепление, и двигатель глох три раза. С четвертой попытки я таки сдвинулся с места, понесся по дорожке и в итоге врезался прямо в стену, погнув колесо и сломав руль. Когда мистер Карсон увидел свой мотоцикл, я от стыда готов был сквозь землю провалиться. Счет за ремонт превысил 80 фунтов: это было целое состояние для пятнадцатилетнего мальчишки. Чтобы расплатиться с Карсоном, мне пришлось несколько месяцев работать мойщиком посуды и официантом в гостинице «Мюррэй-Парк».

Так что, когда родители отказались купить мне мотоцикл, умом я понимал, что они правы. Однако сердце мое тосковало по замечательной машине. По духу я уже был мотоциклистом — только вот у меня не было мотоцикла.

Где-то через год я покинул отчий дом, поступив в театральное училище, Я проучился год в городе Файф, а затем перешел в лондонскую школу музыки и драмы «Гилдхолл», где вскоре свел дружбу с Джереми Сприггсом, также страстно желавшим стать актером. Когда мне исполнилось девятнадцать, мы с Джереми поехали в Кембриджшир, к какому-то его знакомому, который жил в деревне. Там, в ветхом сарае, я обнаружил старый внедорожный мотоцикл. Он был сломан, двигатель лежал в полиэтиленовом мешке, детали валялись по отдельности. Но все же это был мотоцикл. Остальное не имело значения. Решив купить и восстановить его, я заплатил знакомому Джереми 150 фунтов. Когда мы привезли мое приобретение в Лондон, Джереми тут же отдал его в ремонт. Через несколько дней он сообщил мне, что машина восстановлению не подлежит. Я был в отчаянии и подозревал, что Джереми, наверное, рассказал обо всем моей маме. Небось он просто не хотел, чтобы я получил его: ведь если я разобьюсь, то вина ляжет на него. В общем, опять мне не удалось обзавестись мотоциклом.