Грабеж средь бела дня - Валерий Гусев

Знали об этой дырке немногие. Мы с Алешкой и его одноклассники – Санек и Кучкина.

Забравшись в кладовку, мы подперли дверь изнутри старым «козлом», из которого торчали всякие лохмотья, и, улегшись на пол, выдернули затычку.

То, что мы услышали, озадачило нас не меньше, чем наших любимых педагогов. Все учителя и классные руководители единодушно подтвердили, что ни одна оценка ни в одном журнале ни у одного двоечника не исправлена. Директор выслушал своих подчиненных и со вздохом спросил:

– И зачем же тогда они их сперли?

Никто ему не ответил, потому что никто этого не знал. Только все, наверное, в недоумении пожали плечами, а преподаватель литературы, кудрявый Бонифаций, уж как водится, поморщился от грубого слова «сперли». И подумал про себя: «Выражаетесь вы, подполковник, как уборщица. Хотя и любите делать замечания».

Мы заткнули дырку и выбрались на волю. Загадка осталась, а жизнь опять пошла своим чередом. Пятно на мундире школы исчезло, так и не появившись, подготовка к новогоднему балу-маскараду снова набрала свою силу.

Алешка где-то разузнал, что недалеко от нашей школы открылся пункт проката всяких маскарадных костюмов. И уговорил меня сходить туда. Может, мы выберем себе что-нибудь подходящее, если уж мамин фартук Любаше не нравится.

– Кучкину надо позвать, – сказал Алешка.

И я с ним согласился – Кучкина жила со своей старенькой бабушкой, и, уж конечно, та не смогла бы ей помочь с маскарадным костюмом.

У Кучкиной было непривычное, какое-то серьезное, даже немного торжественное имя: Алевтина. Но во дворе и в школе ее звали просто Лёвкой.

Надо сказать, что долгое время, лет десять, Лёвка была нормальной девчонкой – веселой, ловкой, прыгучей, общительной. Она даже по деревьям лазила, как обезьянка. А потом ее словно подменили.

Это случилось, когда ее родители уехали работать за границу и Лёвка стала жить под присмотром бабушки из Тамбова. Или из Орла. А может, из Курска.

В первый же вечер бабушка уселась на скамейку возле подъезда рядышком с нашими пенсионерами и влилась в их коллектив, критикуя Лёвкиных родителей.

– Ить надо, до чего деуку довели, – говорила она своим певучим курским (или орловским) говорком. – Тоща как спица. И не исть ничего, акромя тампаксов…

– Сникерсов, – дружелюбно поправляли ее более компетентные столичные старушки, которые тоже очень любили покритиковать все окружающее.

– Я про то и говорю, – продолжала бабушка из Тамбова. – Надо выручать деуку. На ноги ее становить.

Пенсионерки согласно кивали и давали полезные советы: как «выручать и становить».

И бабушка взялась за Лёвкино здоровье. Начала ее откармливать калорийными народными блюдами и водить ее по всем врачам. Вплоть до народных целителей, колдунов и магов.

И, как ни странно, Лёвке это понравилось. Это наполнило ее жизнь глубоким содержанием. Она с удовольствием посещала врачей и целителей, поглощала все, что готовила ей бабушка. И стала спокойной и неторопливой. Рассудительной и ленивой. И если раньше была как спица, то теперь стала как колобок.

Спустившись во двор, мы стали под Лёвкиными окнами. Алешка свистнул, как Соловей-разбойник, и заорал, как утренний петух:

– Лёвка!

Сейчас же какой-то мужчина отворил форточку и спросил:

– Чего тебе?

– Это я не вас, – объяснил Алешка.

– Так бы и сказал, – мужчина по имени Лёва захлопнул окно.

И тут высунулась круглая мордашка нашей Лёвки.

– «Деука»! – крикнул ей Алешка. – Пошли за костюмами! Недорого.

– Не! – ответила Лёвка и радостно сообщила: – Я лучше к зубному пойду.

– Как хочешь, – и мы направились к арке.

– Возьмите мне, – крикнула нам вслед Лёвка, – костюм доктора Айболита, ладно?

– Ладно, – буркнул под нос Алешка. – Мы тебе костюм зубного врача выберем, пострашнее. С клещами.

Костюмы мы выбирали долго. Тем более что выбирать было нечего. Они висели на стене и, казалось, сами себя стыдились.

Алешка сначала положил глаз на костюм Мушкетера. Правда, он был какой-то замызганный: мятая женская шляпа с разноцветной тряпкой вместо пера, какие-то сатиновые шаровары и резиновые охотничьи сапоги. Но Алешку привлекла в этом костюме шпага.

– Тебе не подойдет, – сказала выдавальщица. – Это для старшеклассников. А шпага все равно из ножен не вынимается: бутафория. Возьми лучше костюм Зайчика.

Костюм Зайчика состоял из когда-то белой шапочки, к которой были пришиты две сосиски – ушки, наверное.

Выдавальщица надела эту шапочку себе на голову, и мы не расхохотались только из вежливости. Но она что-то почувствовала и с обидой сказала:

– А к нему еще и хвостик прилагается. Очень миленький, из черно-бурой лисы. Его надо сзади к штанам булавкой пришпилить.

В Алешкиных глазах я прочел: «Вы бы, тетенька, себе его пришпилили». Хорошо, что вслух не сказал.

И костюм Айболита для Лёвки нам тоже не глянулся. Он был очень похож на костюм Зайчика. Такая же грязная дурацкая шапочка, только без сосисок, а с синим крестиком, и почти белый халат. Но похожий не на докторский, а на халат слесаря-водопроводчика. В каких-то ржавых и черных пятнах.

– Ладно, – махнул рукой Алешка. – Попрыгаю на бал в мамином фартуке. Буду тетей Кенгой из «Винни-Пуха». Назло Любаше.

А я в ответ поскреб в затылке.

– А ты, – подсказал Алешка, видя мое затруднение, – нарядишься Шерлоком Холмсом. Бейсболка у тебя есть, трубку у папы стащим…

– Тогда ты одевайся доктором Ватсоном.

Алешка с отвращением покосился на грязный халат Айболита, но призадумался. И пока ничего не сказал.

Значит, опять что-то затеял. И как оказалось позже, это был крутой перелом на данном этапе нашей жизни.

Как только мы вернулись домой, суматошно зазвонил телефон. Так мог звонить только Санек. Вы не поверите, но я всегда различаю телефонные звонки. Вот строго, коротко и деловито звякает аппарат, когда звонит папа и сообщает, что едет домой. Вот озабоченно звучат мамины звонки: из школы пришли, двойки принесли, руки помыли, уроки сделали, за хлебом сходили? А вот наша классная дама звонит ехидно, вкрадчиво: «Вы, конечно, знаете, что ваш Дима прогулял два урока физики и три физкультуры?» Один раз директор позвонил. Грозно, телефон аж прыгал на полочке. Это когда Алешка в его кабинете рыбок в аквариуме накормил. Булочкой из буфета.

Но ничего у него не вышло. У директора, я имею в виду. Когда он сказал, что из-за этой булочки передохли все скалярии и гуппи, мама ледяным тоном ответила:

– Что же за буфет у вас в школе, Семен Петрович, если от ваших булочек даже рыбки дохнут? Вы бы о детях подумали!

Больше он нам домой не звонил. Записочки передавал. То со мной, то с Алешкой. Но почему-то эти записочки до родителей не доходили.

А вот когда Санек звонит – телефон дребезжит заполошно. Потому что у Санька все время что-то случается. Какие-то неприятности. То очень мелкие, то очень крупные. Но это его, как правило, не расстраивает. Это ему интересно. Это наполняет его жизнь эмоциями.

Я снял трубку.

– Димка! – зазвенел радостный, захлебывающийся от счастья голос Санька. – Беги скорей к нам! Нас обворовали! Да так здорово! Все покрали!

Глава V

ЗАГАДКА ЧИСТЫХ СТРАНИЦ

Санек встретил нас у подъезда. Здесь уже стояли милицейские машины с мигалками и без мигалок. Толпились и переговаривались заинтересованные зрители.

– Скорей наверх! – скомандовал Санек.

На третьем этаже лестница была перегорожена полосатой лентой, и возле нее стоял наш участковый и никого на площадку не пускал.

У входной двери в квартиру Санька сидел на корточках какой-то дядька и рассматривал в лупу дверной замок.

– Эксперт-криминалист, – важно шепнул мне Санек. – Я их тут уже всех знаю.

Из квартиры вышел еще один дядька, едва не стукнув эксперта дверью в лоб.

– Следователь, – шепнул Санек.

– Не знаю, что и думать, – сказал эксперт. – Следов взлома нет. Отмычками они не пользовались. По всему видно, что замок отпирали родными ключами.

– Что вы предлагаете? – спросил его следователь.

– Изъять замок, отправить в лабораторию для более глубокого исследования.

– Добро, – сказал следователь и повернулся к участковому. – А вы, лейтенант, когда мы здесь закончим, начинайте обход квартир. Опросите жильцов – может, кто-нибудь из них заметил что-нибудь подозрительное. – Тут он сам заметил кое-что подозрительное и поманил Санька пальцем: – Ну-ка, молодой человек, пойдемте, побеседуем.

Санек поднырнул под ленту и крикнул нам, обернувшись в дверях:

– Я вам вечером все расскажу!

Эксперт достал из своего рабочего чемоданчика отвертки и стал выворачивать замок из двери.

Вечером примчался, как и обещал, Санек и, захлебываясь, размахивая руками, стал рассказывать подробности квартирной кражи.

– Батя вдруг денежки получил! И на радостях купил «компютер». И как начал меня за него засаживать – тоска! «Учись, – говорит, – Санек. Кусок хлеба тебе будет в старости». А тут прихожу из одного места, отпираю дверь – раз! «Компютера» нет. Я обрадовался, подумал, батя его продать догадался, чтобы чего-нибудь путное купить. Пошел обедать – бац! Холодильника нет. Все продукты на столе лежат, мясо потекло, пельмени слиплись, а холодильника – нет!