Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Елена Коровина

Но может, третья версия происхождения мойр помягче? Она гласит: мойры – дочери опять же бога Зевса, который, между прочим, является еще и богом, даровавшим людям законы, и богини Фемиды. Ну уж она-то всем известна: именно она – богиня правосудия с весами и рогом изобилия в руках. Однако все знают и другое: бедняга Фемида тоже практически слепа – у нее на глазах повязка, долженствующая символизировать беспристрастность, но на самом деле мешающая Фемиде разглядеть правду и ложь. Может, от этой самой беспристрастности и дочки ее, мойры-парки, родились слепыми?..

Ну что тут скажешь? С какой стороны ни подступись, никак не повлияешь на неотвратимых, неподкупных, да еще и слепых прях. Конечно, в их родословной прослеживается явное улучшение: от внучек Хаоса, дочерей мрака и неотвратимого рока, мойры-судьбоносицы становятся дочерьми Зевса-законника и Фемиды – богини правосудия. То есть все же появляется надежда на то, что богини судьбы смогут спрясть нить, провести по узору жизни и даже оборвать ее по справедливости, по закону. Вот только знают ли о правосудии слепые мойры-парки?

Впрочем, и мы, грешные, участники процесса. Так, может, руководствуясь этими законами, мы сумеем сделать свою жизнь хоть немного лучше? Как говаривали древние римляне, «удлинить моток нити и украсить пряжу судьбы». Это ведь тоже неплохо.

Оракул в Дельфах

Всем нам со школьной скамьи известно, что Древняя Греция состояла из полисов – государств-городов. Все они постоянно спорили, воевали и мирились между собой. Но что же было объединяющим началом всех этих городов? Конечно, у них был единый язык, однако со множеством диалектов. Еще были религия и мифология, но количество богов и мифов настолько зашкаливало, что каждый город и область имели собственных особо почитаемых божеств, да и сюжеты мифов иногда разнились до неузнаваемости. Но что все-таки объединяло греков, делало античную Грецию единым целым? Вы не поверите – это были оракулы!

Под понятием «оракул» (от латинского слова oraculum, то есть «говорю, прошу») в Древнем мире подразумевалось многое. Во-первых, тексты предсказаний, а вернее, как верили древние, «слова богов», ибо греческий мир по своим религиозным представлениям твердо знал, что боги общаются с людьми, говорят с ними. Во-вторых, прорицатели, предсказывающие от имени богов. В-третьих, само святилище, в котором совершалось пророчество.

Оракулов в Античном мире было несколько, но самым главным, легендарным и признанным стал Дельфийский оракул. Археологи считают, что древним культовым сооружениям в городе Дельфы больше 2 тысяч лет. А в VI веке до н. э. античный оракул в Дельфах был перестроен и сохранялся в своем виде аж до IV века уже н. э. Сам город Дельфы возник у таинственного подземелья священной горы Парнас, на вершине которой, как известно, обитает бог света, искусств и прорицания Аполлон вместе со своими музами. Название города произошло от древнегреческого слова «дельфос», то есть «пещеры или лоно земли». И понятно, что в Дельфах был возведен главный храмовый комплекс в честь Аполлона.

Впрочем, по преданию, этот храм основал сам Аполлон. В юности он совершил здесь подвиг – убил огромного змея Пифона, который безжалостно истреблял жителей Дельф, и потому получил прозвище Дельфиний. В погоне за чудовищем юный бог и наткнулся на огромные подземные пещеры. С одной стороны от них Аполлон обнаружил целебный Кастальский источник, с другой – из расщелины выходили пары, которые могли зачаровать любого. По преданию, один из местных жителей, надышавшись дурманами, сначала впал в кому, а потом, очнувшись, обрел способность рассказывать своим соседям о том, что случится с ними впоследствии.

Так что Аполлон принял совершенно верное решение – не только возвести рядом с пещерами и источником храм, но и обучить храмовых служителей предсказывать и толковать будущее, ведь, напомним, бог искусств был еще и богом прорицательства.

Аполлон, уже имевший своих спутниц-учениц – муз, совершенно справедливо полагал, что для пророчества женщины, с их тонкой нервной организацией и образным мышлением, подойдут более мужчин. В будущие пророчицы бог повелел отбирать только девственниц и воспитывать их в храме. Так что сначала жрицами-вещательницами были только юные девы, однако уже к VI веку до н. э. начали пророчествовать и зрелые женщины (бывали и просто старухи), которые, впрочем, должны были одеваться в девичьи одежды. Считалось, что тем самым подчеркивались одновременно и мудрость, и юность жрицы.

Предсказание всегда начиналось с ритуала. Жрица-вещательница на заре окуналась в Кастальский источник. Затем возвращалась в сокровенную часть храма и садилась на золоченый треножник, находившийся у расщелины. Потом она выпивала воду из родника Кассотис, жевала листья священного лавра и вдыхала заветные пары, поднимающиеся из расщелины. Все это особым образом действовало на пророчицу: она впадала в транс, доходящий до экстаза. Вот тогда-то к ней и приходили видения будущего. Правда, откровения вещательницы часто носили символический, а то и вообще смутно улавливаемый смысл. Иногда они звучали как шепот или шипение змеи. Немудрено, что по аналогии с Пифоном жрицу-предсказательницу прозвали пифией.

Но речь пророчицы бывала и абсолютно связной, тогда пифия облекала свои предсказания в стихотворный размер гекзаметра, считавшегося в Греции языком божественного духа. Если же речь была малопонятной, в дело вступали жрецы-мужчины. Они толковали видения пифии, обычно тоже излагали их гекзаметром.

Очередь в храм для предсказания пифии была чрезвычайно велика, поэтому жрецы установили трехступенчатый ритуал. Сначала они выносили на храмовый двор особые кости, по метанию которых и устанавливались счастливчики, претендующие на право задать вопрос пифии. Через неделю те, кого определил жребий, возвращались в храм, надев лавровый венок и повязав на голову особую повязку. Они молились в общедоступных местах храма и приносили жертву богам. Жрецы придирчиво рассматривали принесенные дары и по особым знакам (например, по количеству даров или по внутренностям жертвенных животных) назначали наилучший день для прорицания. Это был второй этап.

Затем наступал третий – собственно заветный день предсказания. Пифия в длинном белом одеянии, в золотом головном уборе, усаживалась на золоченый треножник и пророчествовала. Если слова были смутными, то их тут же трактовали жрецы-помощники.

Уже к VI веку до н. э. слава Дельфийского оракула стала столь всеобъемлющей, что понадобилась не одна, а две пифии, а потом и три. Гекзаметр сменился обычными прозаическими словами, а предсказания стали происходить не в определенно назначенные дни, а ежедневно. Очереди были столь велики, что никто не обижался на неясность и двусмысленность пророчеств, которые можно было понимать по-разному. Люди уже не встречались с пифией лично. Они задавали свой вопрос особым жрецам, которые и пересказывали им ответы пророчицы. Но, удивительно, что бы ни вещала пифия, в конце концов, люди понимали, что она оказывалась права.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});